Павел Макаров - Адъютант генерала Май-Маевского

• Название: Адъютант генерала Май-Маевского
• Автор: Павел Макаров
• Жанр: Исторические приключения

В 1929 году ленинградское издательство «Прибой» десятитысячным тиражом издало книгу воспоминаний одного из участников Гражданской войны на юге России, бывшего командира партизанского отряда знаменитой Крымской повстанческой армии Павла Макарова.

Несмотря на то что Макаров был известен как лихой партизанский командир, его мемуары носили неожиданное название -- «Адъютант генерала Май-Маевского». В них рассказывалось о допартизанском периоде боевой биографии Макарова, когда молодой подпольщик волею судеб стал одним из первых советских разведчиков-нелегалов в глубоком белогвардейском тылу.

Однако случилось так, что книга Павла Макарова уже в начале 30-х годов стала библиографической редкостью. К тому времени и об авторе, и о его боевой судьбе, полной опасностей и невероятных приключений, стали забывать. Надо учесть и тот факт, что во второй половины 30-х годов само упоминание о том, что человек когда-то служил в белой армии, грозило в лучшем случае заключением, в худшем -- расстрелом. Поэтому только через 40 лет уже не отдельные люди, а сразу миллионы телезрителей в Советском Союзе впервые познакомились с некоторыми эпизодами боевой биографии одного из первых советских разведчиков: в 1969 году Центральное телевидение показало многосерийный телевизионный художественный фильм «Адъютант его превосходительства», снятый по мотивам книги воспоминаний Павла Макарова.

---

— Точно так, ваше превосходительство. Жаль, что не была взята Рязань, — вы лично убедились бы в этом.

— А с какого времени ваш брат состоит в коммуни­стической партии?

Я понял, что все пропало.

— Никак нет, ваше превосходительство, я хорошо знаю брата. Он никогда не был коммунистом.

— Вы знаете, что ваш брат был председателем под­польной организации и все было подготовлено к восста­нию?— отчеканил генерал.

При этих словах дверь комнаты открылась, вошла группа офицеров с револьверами в руках. Один из них крикнул злорадно:

— Капитан, руки вверх!

Я поднял руки. На меня смотрели дула нескольких револьверов. Начальник сухопутной контр-разведки по­дошел к Май Маевскому, стукнул шпорами и, приложив руку к головному убору, отрапортовал:

— Ваше превосходительство, вам все хорошо известно?

— Да, — сказал генерал и тотчас же ушел.

По уходе его был произведен тщательный обыск, а на­чальник разведки допытывался:

— Скажите, где вы были комиссаром?

Я, не теряясь, ответил:

— Какую чушь вы говорите?! Я никогда не был коммиссаром, — и обратился к офицерам:

— Господа офицеры, не желаете ли выпить глинтвейна, приготовленного для Май-Маевского?

— Мы не пьем во время служебных обязанностей, — отрезал начальник: — а скажите, как вы устроили брата к Май-Маевскому?

— Спросите у генерала.

— Да-а, загадочная история, — протяжно и ехидно ска­зал начальник разведки и, обращаясь к офицерам, добавил:

—- Мы все установим... ведите его.

Вдоль коридора гостиницы вытянулось множество юнке­ров с винтовками. На улицах там и сям большие группы офицеров, а около памятника Нахимова и вблизи здания морского собрания стояли пулеметы.

Меня вело десять человек, по три справа и слева, че­тверо сзади. Я оглянулся и увидел направленные на меня дула револьверов. Кто-то прикрикнул:

— Не оглядываться!

Сердце усиленно билось. Признаюсь, меня пугало кош­марное предположение: вдруг меня поведут на Графскую пристань, а оттуда на крейсер «Кагул», этот проклятый застенок контр-разведки. А мне так надо было выиграть время, чтобы спастись и спасти брата. Нет, меня повели в морскую контр-разведку, по Корниловской набережной, д. № 17.

Газетчики выкрикивали: «Вечерний выпуск. Раскрытие подпольного комитета большевиков! Важное событие!»

Эти слова привели меня в полное отчаяние. Я сразу начал обдумывать план бегства. Но мы уже подходили к контр-разведке. Толпа офицеров рассматривала меня как редкого зверя. Меня ввели в помещение; не допра­шивая, через несколько минут тот же караул препрово­дил меня в крепость.

С большим волнением я прочитал газету[11] На первой странице крупным шрифтом было напечатано:

«Арест городского комитета большевиков.

В ночь на 21 января чинами контр-разведки захвачен городской комитет большевиков. Найдено оружие, вполне оборудованная типография с набором только набранных прокламаций «К офицерству», взрывчатые вещества, про­токол заседания, печать и т. п.

Арестованы: 1) В. В. Макаров (председатель комитета), 2) А. И. Бунаков, 3) А. И. Севастьянов (бывш. поручик), 4) Л. Шулькина, 5) М. С. Кияченко, 6) И. Ашевский, 7) И. М. Вайсблатт, 8) М. 3. Иоффе, 9) С. С. Крючков. Комитет был захвачен в клубе строительных рабочих и располагал еще конспиративной квартирой в д. № 7 по 2-й Цыганской улице, где проживал М. С. Кияченко. При комитете были три секции: военная, подрывная и контр-разведывательная, во главе первой секции стоял Макаров. Подрывная секция имела своей задачей взорвать все мосты вокруг г. Севастополя, а также и военные корабли. Контр­разведывательная секция во главе с бывшим поручиком Севастьяновым тщательно регистрировала всех работаю­щих в учреждениях Доброармии.

Вайсблатт и Иоффе заведывали типографией. Все выше­указанные были преданы военно-полевому суду и послед­ним приговорены к смертной казни.

Приговор приведен в исполнение в ночь на 22 января с. г.».

Белогвардейская газета умолчала, что В. В. Макаров был личным ординарцем генерала Май-Маевского. Белое командование не хотело компрометировать себя.

«Сумасшедшие стратеги» боялись осложнений среди войск и рабочих масс.

Князь Туманов (нач. Особ. отд. при ставке Деникина) применил к арестованным жестокую инквизицию. В тече­ние 24 час. девять лучших борцов за свободу были под­вергнуты «культурным» пыткам свирепого застенка контр­разведки на крейсере «Кагул».

Над ними злорадно смеялись, избивали, опускали в хо­лодную ванну, кололи иголками, клали под мышки горячие яйца, выворачивали конечности тела, пытали раскаленным железом. Но несмотря на такие непосильные ужасные пытки арестованные товарищи не выдали никого, их твер­дая стойкость коробила князя Туманова и его свору. Какой-то генерал на деле захваченного комитета наложил резолюцию: «Надменно державшимся пощады быть не может».

По одним слухам, после жестокой пытки совершенно замученных товарищей расстреляли и выбросили в море, а по другой версии — их по одиночке вывозили на катере в открытое море, бросали живыми в воду.

Катер отплывал, и начиналась охота, как на дельфинов.

Так безвременно погибли девять коммунаров — члены первого Севастопольского подпольного комитета РКП (б).

На их смерть было выпущено в гор. Симферополе воззвание:

«Пролетарии всех стран, соединяйтесь!

Товарищи рабочие, солдаты и крестьяне, еще девять замученных.

Совершено еще одно чудовищное преступление, нанесен еще один (надеемся последний) чувствительный удар рабо­чему классу и всей бедноте.

В Севастополе умерщвлены девять лучших коммунистов — представителей рабочего класса, беззаветных борцов за со­циализм.

Нагло обманывают официальные сообщения и все бур­жуазные газеты о том, что будто бы состоялся какой-то военно-полевой суд, — нам известно из самых достоверных источников, что никакого суда не было и что они, палачи и опричники, арестовав 21 января всех 9 товарищей, мучили и пытали их двое суток на борту броненосца «Кор­нилов» и 23 января кто уже мертвым, а (кто) полу­живым были выброшены за борт в море.

Вот как справляются капиталисты и генералы с лучшими представителями рабочего класса.

А в это время меньшевики, эсеры и иные «социалисты» осмеливающиеся говорить от имени рабочего класса и трудящихся, захватив теплые места в думах, земствах, а в особенности в правлениях профессиональных союзов, молчат самым гнусным образом, и этим самым дают мол­чаливое согласие на расстрелы передовых революционеров и борцов за счастие рабочего класса и всей бедноты.

Пусть рабочие еще лишний раз убедятся, какова истин­ная природа всех этих меньшевиков и иных, с позволения сказать, «социалистов».

Но так не может безнаказанно пройти. Пролитая каплями кровь замученных друзей наших зовет к борьбе.

За них золотопогонники и капиталисты (их вдохнови­тели) поплатятся сторицей.

Они в том убедятся в ближайшие дни.

Товарищи, кровь невинно-замученных 9 ваших пред­ставителей взывает к вам. К отмщению! К оружию! Вот отныне боевой клич рабочих и солдат. Пусть каждый рабочий и солдат, стиснув зубы, лихорадочно готовится к отмщению и ждет. По первому зову партия большевиков, все рабочие и солдаты должны с оружием в руках выйти на улицу в назначенный для этого день и час. Товарищи, доставайте оружие, обучайте неумеющих владеть им, орга­низуйтесь в боевые дружины и ждите нашего зова.

К оружию! К отмщению!

Смело вперед за счастье рабочих и крестьян.

Да здравствуют рабочие, солдатские и крестьянские со­веты.

Крымский Областной Комитет РКП (большевиков).

(Прокламация была отпечатана и распространена сим­феропольскими комсомольцами по заданию Областкома.)

ПОБЕГ ИЗ КРЕПОСТИ

Под утро в мою сырую, темную камеру посадили «поли­тического». Я понял, что князь Туманов старался с по­мощью опытных контр-разведчиков выведать от меня все, что только можно. Но внешнее хладнокровие мне не из­меняло. Я продолжал играть роль несправедливо заподо­зренного и оскорбленного офицера.

Моя невеста, Мария Удянская выхлопотала право при­ходить ко мне и приносить пищу. Под влиянием глубо­кого чувства эта самоотверженная девушка оставила своих буржуазных родителей и делила со мною все опасности и лишения боевой жизни. В последнее ее посещение я на­шел записку в жареной рыбе. Мария писала, что все на­строены против меня. Май-Маевский ее даже не принял, назвав меня организатором красной сволочи, номер в го­стинице «Кист» за мной не числится.

Сегодня или завтра меня повезут на Северную сто­рону— место расстрелов. А, может быть, они не узнают, где я был в 1918 году, и мне удастся обмануть их. Или попытаться бежать? Но записка не оставляла никаких надежд: я видел, как ко мне протягивались руки палачей. К утру у меня созрел план бегства...