Клаудия Кардинале - Мне повезло

• Название: Мне повезло
• Автор: Клаудия Кардинале
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1997
• ISBN: 5-7027-0353-7

«После спагетти Клаудия Кардинале — самое прекрасное изобретение итальянцев», — шутливо сказал снимавшийся с нею голливудский актер Дэвид Найвен.

В своей автобиографической книге звезда не только итальянского, но и мирового кино, любимая актриса Феллини и Висконти подробно рассказывает о своем творческом пути, о годах работы и дружбы с Брижит Бардо, Барброй Стрейзанд, Аленом Делоном, Жан Полем Бельмондо, Марчелло Мастроянни, Робертом де Ниро и многими другими знаменитостями.

---

Но как бы там ни было, а со мной все получилось лучше, чем с иными моими коллегами: моему приезду в Америку предшествовала слава мастеров, с которыми я уже работала, особенно — Федерико Феллини. К тому же я уже участвовала в фильмах американского производства, снимавшихся в Европе, — «Розовой пантере» и «Мире цирка» Хатауэя. Так что Америка ко мне была более расположена, чем к некоторым другим европейским актрисам. Мне там оказали прием как привилегированной гостье: в моем распоряжении целую неделю был один из выдающихся американских фотографов Ричард Эвидон.

Первым моим полностью американским фильмом, снимавшимся в Нью-Йорке и Майами, был фильм «Дело Блиндфолда» (режиссер Рок Хадсон). В его павильонах я и начала знакомиться с миром американского кино.

В Америке я встретилась и с Хичкоком. В компании «Юниверсал» у него была своя студия, и, как все крупные режиссеры, он пожелал меня видеть у себя.

Отлично помню, как он выглядел, когда я вошла в его кабинет: Хичкок смотрел на меня, сидя за письменным столом, и было в нем что-то нелепое, что-то от древнего римлянина. С виду он казался человеком спокойным, из тех, кого называют добродушными толстяками, но его тревожный взгляд пронзал тебя насквозь. Раскусить его было невозможно. Я так никогда и не смогла понять, как он относится к женщинам: работавшие с ним актрисы рассказывали о его странном, слишком властном поведении. А иногда и очень злобном. Его взгляд убедительно говорил о том, что этот человек, явно считавший себя существом высшего порядка, видел в женщине красивую вещь и не более того.

Потом я снималась у американцев в «Центурионах»: почти все съемки проходили в районе Коста-Брава. Моими партнерами были Энтони Куин и Ален Делон… Из всего, что связано с этим фильмом, мне запомнилось рождение сына Алена — Антони Делона. Мать ребенка — Натали, очень похожая на Алена (такие же потрясающие глаза, та же вызывающая манера поведения), — оставила мужа и сына, и Ален вдруг оказался с младенцем на руках и был в отчаянии, так как не знал, что с ним делать… Не раз я ходила к ним домой и, взяв ребенка на руки, кормила его из рожка.

С Шарон Тейт и Тони Кертисом я снималась в голливудском фильме «Как любить, не утомляясь». Шарон с мужем, Романом Поланским, жили рядом со мной, по вечерам за ужином мы часто встречались либо у них, либо у меня. Полански и тогда, да и сейчас, спустя двадцать с лишним лет, кажется мне вечным ребенком. Шарон была так хороша, что я, помнится, думала: вот кому следовало бы всегда ходить обнаженной или, на худой конец, в бикини. У нее было поразительное тело мраморной статуи, а увенчивало его нежнейшее лицо с обезоруживающей улыбкой…

Едва я закончила съемки и уехала, случилась трагедия: Шарон убили и растерзали… В этом тоже была и есть Америка.

Мое призвание — приключения

Кораблекрушение на Сицилии

Спагетти и слезы в Амазонии

Воскресенье на вилле «Иджеа» близ Палермо. Перерыв во время съемок «Леопарда». Захотелось немного развлечься, и кому-то пришла в голову идея: «Давайте возьмем лодку и покатаемся немного по морю. Сплаваем куда-нибудь недалеко».

Лукино отказался. Его примеру последовали Паоло Стоппа и Рина Морелли.

Поплыли. Мы с Кристальди, племянник Томази ди Лампедуза[7] с женой, моя секретарша Керолайн, Сузо Чекки Д'Амико[8] с дочерью Сильвией. Возможно, был кто-то еще, сейчас не помню. Всего набралось человек десять.

Первым этапом на нашем пути был Монделло[9]. Там мы прекрасно поели, а часа в три пополудни снова тронулись в путь. Отплыв достаточно далеко от берега, все заметили, что лодка дала течь: мы тонули.

Поначалу это нас даже развеселило — и мы принялись по очереди вычерпывать воду. Но время шло, и нам стало не до смеха, так как оказалось, что лодка совершенно не оснащена спасательными средствами — там не было ни кругов, ни жилетов, ни ракет, о радио и говорить нечего. Не было ровным счетом ничего. И постепенно нами стала овладевать паника.

Мы вглядывались в горизонт: не покажется ли какое-нибудь судно. Тщетно. Что-то виднелось, но так далеко, что никто не мог заметить наши сигналы бедствия: вероятно, увидев, как мы машем руками, там думали, что это приветствие.

Между тем стемнело. Помню, как Кристальди, сняв с руки свой «ролекс», протянул часы Сузо Чекки со словами: «Я прыгаю, попробую добраться до берега вплавь». А Сузо его не пускал: «Ради Бога, мы должны держаться вместе, ведь здесь многие совсем не умеют плавать».

У кого-то уже начали сдавать нервы, одному стало плохо, другой словно рассудок потерял. Многие, вместо того чтобы взобраться на возвышение, сгрудились внизу, как раз там, куда поступала вода. Любопытно, что в чрезвычайных обстоятельствах у людей бывает странная, совершенно иррациональная реакция. Передо мной была группа людей, абсолютно не соображавших, что они делают. В этот момент я поняла, что обстановка становится и впрямь опасной.

К тому моменту мы все были уже полураздеты и привязали все снятое с себя — рубашки, брюки, майки — к мачте в надежде, что это привлечет чье-нибудь внимание.

Было уже совсем темно, и обстановка с каждой минутой становилась все трагичнее: лодка действительно тонула, и надежды на спасение не оставалось никакой.

Вдруг вдали показался рыбачий баркас. Мы, естественно, стали подавать ему отчаянные сигналы, но он почему-то не подплывал. Мы орали, но баркас продолжал удаляться в сторону горизонта. И тут вдруг на нем кто-то одумался, и баркас повернул к нам. Но при сближении он нас таранил. На нем были рыбаки-браконьеры, не умевшие даже толком управлять своим суденышком. От удара наша лодка разломилась пополам, и мы посыпались в воду.

Все обернулось еще худшим образом: неумеющие плавать стали цепляться за умеющих. Кто-то вскарабкался мне на спину и вцепился в руки, не давая грести. Еще минута, и мы бы утонули.

В ужасной суматохе кто-то громко прокричал: «Каждый умеющий плавать должен взять на себя двоих не умеющих».

Я схватила своих двоих, но пришлось пустить в ход кулаки: только так я могла удержаться на плаву сама и не дать утонуть им. Кому-то рядом со мной пришлось и того хуже: они вывалились из лодки прямо под лопасти мотора рыбачьего баркаса.

Наконец с Божьей помощью нам всем удалось подняться на его борт. Было уже одиннадцать часов, мы вымокли и страшно замерзли.

Подойдя поближе к Палермо, спасатели приказали нам всем прыгать в воду: браконьеры не могли причалить к берегу. Мы снова оказались в море. Сначала пришлось немного проплыть, потом ноги коснулись дна, мы побрели по пояс в воде и наконец выбрались на берег и пошли на виллу «Иджеа», к которой «причалили» среди ночи, измученные, мокрые, несчастные. А ведь некоторые из нас уже начали было молиться вслух и давать обеты: «Господи, если ты меня спасешь…»

Лукино и все, кто оставался с ним в гостинице, тоже в отчаянии молились: нас уже объявили пропавшими без вести, и никто не знал, ни где мы, ни что с нами. Думали, что все утонули.

Тот день, пережитый ужас, молитвы и обеты остались в памяти на долгие годы.

Фильм «Фицкарральдо», Херцог и Амазония были двадцать лет спустя. История этой картины чем-то напоминает историю фильма «Однажды на Диком Западе». Режиссер Вернер Херцог пришел ко мне на виллу «Сант-Анна» в Риме, чтобы рассказать о фильме — точно так, как в свое время сделал Серджо Леоне.

Он изложил все устно, протянул руку со словами: «А это — контракт».

Я знала: Херцог — гениальный человек, что он и подтвердил в тот же день, показав несколько фотоснимков, принесенных с собой. Однако он предупредил меня со всей прямотой: «Имейте в виду, на легкую прогулку со мной рассчитывать не приходится… Это будет настоящее приключение. Подумайте хорошенько».

Я подумала и согласилась. Сказала режиссеру «да», которого очень уважала, «да» сказала и приключению, которое привлекало меня само по себе.

Вскоре я уже была в Икитос, в единственной тамошней гостинице, забитой итальянцами. Итальянцы были из тех, что увешиваются золотыми цепочками и, как я полагаю, торгуют наркотиками. На улице приходилось зажимать нос платком: повсюду валялись дохлые, разлагающиеся животные — добыча воронья.

Херцог же построил себе хижину среди деревьев: он решил, что должен жить на природе.

Всего нас было человек десять: роли другого десятка киношников взял на себя сам Херцог. Он был не только режиссером, но даже ассистентом с хлопушкой и не знаю кем еще. Кроме него и нас, актеров, помню только механика, электрика и оператора.

Денег было в обрез. Питались мы все вместе в единственном итальянском ресторанчике, где нам ради меня сделали пятидесятипроцентную скидку. Кормили, конечно, отвратительно, но выбора не было.

Помню первый день. Сидим мы все за столом: я, Мик Джеггер, Джейсон Робард и он, Херцог, который вдруг при всех начинает плакать — растрогавшись, что его мечта вот-вот претворится в жизнь. Мы не знали, что сказать: он смотрел на нас, хватал за руки и плакал…