Грейс Ливингстон-Хилл - Свет любящего сердца

• Название: Свет любящего сердца
• Автор: Грейс Ливингстон-Хилл
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-9524-1018-9

Мать и дочь Баррон ведут жизнь закоренелых язычниц. Веселые сборища, ночные клубы, бары и рестораны... Юная красавица Коринна не догадывается, что их веселье оплачено ценой непосильного труда и даже гибелью ее отца, достойного человека, которого бросила ветреная жена. Встреча с родным братом и его друзьями вернула девушке веру, надежду и подарила настоящую любовь...

---

— А, хорошо, тогда все отлично. — Дан решительно сжал губы и вдруг стал очень похож на сестру. — Тогда идем.

Брюс вышел в коридор, Дан пропустил сестру впереди себя.

Брюс сказал:

— Дан, если твоя сестра хочет поговорить с тобой наедине, я могу подождать где-нибудь, а вы возвращайтесь в квартиру, или я пойду вперед и извинюсь за то, что ты опоздаешь. Наверное, я вам мешаю.

— Нет! — возразила Корали. — Пойдем все вместе. Я прекрасно вижу, что я вам помешала и вы не очень-то рады мне, но именно поэтому я теперь никуда не уйду! Я хочу посмотреть, куда вы идете.

— Хорошо, сделаем, как она хочет, — вздохнул Дан и невесело рассмеялся. — Возьмем такси или пешком пойдем?

— Тут недалеко, — ответил Брюс. — Примерно три или четыре квартала.

— Тогда пешком, конечно, — решила Корали. — Ах, как интересно! Я никогда еще не ходила так далеко пешком, особенно вечером, но один раз можно попробовать.

И все трое отправились в путь — Корали в центре, а молодые люди по обе стороны от нее.

Глава 7

Для Корали это была необычная прогулка. Ей приходилось иногда гулять ночью по гораздо менее приличным местам, с полупьяными провожатыми, которые громко кричали и хохотали, — но сейчас все было по-другому. Она критически оглядела себя.

— Ой, я не подумала, — сказала она, подняв дерзкий взгляд на брата и поморщившись, — может быть, я не так одета для того места, куда мы идем. Но вы оба тоже не в смокингах.

Дан взглянул на нее сверху вниз.

— Ничего, сойдет, — ответил он, осмотрев ее простой темно-коричневый костюм и маленькую фетровую шляпку. Единственным ярким пятном в ее наряде был разноцветный шарф.

— Что вы, — вежливо кивнул Брюс, — напротив, вы одеты очень мило. Но, в принципе, там это не важно.

— А, понятно, — кивнула Корали. — Наверное, богемное общество?

— Не совсем, — загадочно ответил Брюс.

Они свернули к широкой парадной двери, вошли, поднялись по деревянным ступеням и оказались в просторном помещении.

Корали широко раскрыла глаза от любопытства, решив, что это какой-то новый ночной клуб, который открывается раньше обычного.

Сквозь приоткрытую дверь доносилась музыка. Они вошли в евангельскую миссию, которой руководил Кирк Шеннон.

Корали прошла вслед за Брюсом к стульям и села, с удивлением озираясь вокруг. Брат сел с другой стороны от нее, ближе к проходу. Они сидели почти в середине зала, недалеко от небольшого возвышения, похожего на сцену. Зал быстро наполнялся людьми. Корали не знала ни мелодии, ни слов и, поймав одну строчку: «возвышая душу», решила, что это какой-то новый хит про любовь, которого она еще не слышала. Она во все глаза рассматривала собравшихся и не уставала поражаться. У всех них, и мужчин и женщин, в глазах, на лицах было другое выражение, не то, что она видела у окружавших ее. Некоторые, правда, казались подавленными, мрачными, даже отчаявшимися, эти люди не пели. А те, что пели, были преисполнены такой радости, какой она не встречала раньше ни в ком. Среди прочих была одна девушка, в очень бедном простом платье, но глаза ее так светились, что она казалась красивой, а радость и приветливость, с какой она улыбнулась сидевшей рядом пожилой женщине, видимо матери, заставили сердце Корали сжаться от зависти. Девушка, несмотря на свой вид, казалась вполне счастливой.

Собравшиеся спели еще несколько песен с очень простыми, запоминающимися словами, потом неожиданно все склонили головы.

Только не Корали. Она сидела и с удивлением смотрела на то, что происходило вокруг. Она слышала, как люди негромко, вполголоса что-то шептали. Что это? Какой-то странный обряд, в котором все они принимают участие? Хотя странной скорее была она, воспитанная так, что ей была незнакома молитва! Корали никогда не ходила в воскресную школу, хотя они жили недалеко от церкви и в квартире слышался звон колоколов. Она абсолютно ничего не знала о религии. Ее мать предпочитала, чтобы она росла красивым, здоровым, самодовольным животным, которому в жизни не нужно ничего, кроме развлечений. Поэтому она не знала, что и думать про действо, которое предстало ее глазам и на которое она сама же и напросилась.

Брюс, тихонько наблюдая за ней, сравнивал профиль девушки с серьезным, милым, озабоченным лицом брата. И опять стал молиться за нее.

А девушка, за которую он так усердно молился, сидела, широко раскрыв глаза, и ничего не понимала.

Затем некоторые люди начали по очереди рассказывать о себе, о том, как они одержали победу над грехом, о жизни во Христе, к которой они пришли. Рассказчиками были то симпатичная юная девушка, то крупный сильный парень, то старик, все они говорили с убежденностью, горячо, у всех светились глаза. Корали слушала их откровения о неземной радости, обретенной среди неудач, утрат и скорбей, забыв обо всем на свете, и постепенно ею овладевали тревога и горечь.

В глубине сердца она радовалась, что узнала и своего странного брата, и его странного друга. Именно эта странность отличала их, делала непохожими на остальных. Она чувствовала это всем сердцем. Корали забыла о своей тяге к развлечениям и не думала больше о том, что скажет брату после собрания, о том, что будет дальше.

Человек, который вел собрание, тоже был молодым и симпатичным. У него не было пресыщенного, утомленного вида, как у большинства ее знакомых. В его голосе звучала бодрость, глаза сияли.

— Сегодня вечером в зале я вижу моего старого знакомого, — произнес он. — Я знаю его еще со студенческих времен. Как-то я приезжал к ним в колледж на несколько дней, и мы с ним познакомились. У него приятный голос, и он обычно пел на собраниях, которые они с друзьями проводили у себя в колледже, «Свет любви Его со мной». Я слышал, как он поет этот гимн, всего три раза, и один раз — ночью, под небом, при лунном свете, когда они стояли у могилы недавно умершего любимого человека. Сейчас я хочу попросить Дана Баррона спеть для нас эту песню. Дан, надеюсь, ты не против?

Дан спокойно сидел, глядя на старого друга, и слушал его. Воспоминания о старых студенческих днях нахлынули на него. Он забыл, что он в Нью-Йорке, в незнакомом городе, забыл о сестре, незнакомой, чужой девушке, сидевшей рядом. И когда Кирк пригласил его на сцену, он просто встал и пошел, откликнулся на этот зов, как делал всегда.

А его сестра осталась сидеть на месте, открыв рот и не сводя с него глаз.

У фортепиано сидела Валери Шеннон. Она следила, как незнакомец идет по проходу и поднимается на сцену. Она узнала человека, которого видела на улице пару дней назад. А вон и та девушка, с которой он тогда был. Так, значит, это Дан Баррон! Кирк много рассказывал о нем.

Он поднялся на сцену, а та девушка — его сестра, или жена, или подружка, или кто она там ему, — не спускала с него глаз, зачарованная, ошеломленная и заинтригованная. Но если он действительно поет так хорошо, как говорил ей брат, почему же эта девушка смотрит на него с таким испугом?

Пальцы Валери легко заскользили над клавишами, беря первые аккорды, и голос Дана зазвучал в зале мощно и проникновенно.

Жизнь греховна и темна,
Нет душе моей отрады,
Но Его любовь сильна,
Пали цепи и ограды —
Свет любви Его со мной,
Одиночество исчезло,
Жертва Агнца путь открыла
К жизни вечной,
В Царство Божье,
И душа моя крылата.

Вскоре Валери поняла, что аккомпанирует очень незаурядному голосу, каждая нота гимна блистала как жемчуг в золотой оправе музыкального сопровождения.

Аудитория сидела затаив дыхание, слушая не ушами, но сердцем.

Корали почти окаменела от изумления — сначала от красоты и силы голоса брата, а потом захваченная словами песни. Пение его было необычным. Казалось, его голосом звучат затаенные чаянья человеческого сердца, его томление, неуспокоенность, стремление обрести истинный путь и воля к этому. Значит, сам он тоже когда-то был таким, как все, он не всегда был таким безупречным, таким незаурядным. Значит, кто-то или что-то заставило его измениться!

Он пел, и ей казалось, что он поет ей одной, отвечая на те вопросы, ради которых она пришла к нему. Этой песней брат словно отвечал на ее неудовлетворенность своей жизнью, давал ей надежду, что существует другая жизнь, существует то, что избавляет от тягот, дает дышать полной грудью, помогает начать жить заново, успокоить ту невыносимую тоску, которая знакома каждому, но которую большинство предпочитают не замечать.

Нежная мелодия замерла, и снова зазвенел голос Дана:

Солнце заходит. Темень наступает.
Ты же, как солнце, и в ночи сияешь,
Ангелов сонмы в вышних согревая
Заревом дивным.

Днем осквернили мы себя грехами.
Ты же изгладь их, милосердный Боже;
Сердце очисти — пусть оно искрится,
Ночь озаряя[1].

Неужели ее брату, с его ангельским лицом, тоже знакомы боль и отчаяние, неужели он понимает те чувства, которые испытывает она? Неужели и в его жизни были грехи? Нет, невероятно. Корали не привыкла называть грехом то, что она делала. Разве она кого-то убила или украла что-нибудь? Или изменила? Она раньше не слышала, чтобы грехом называли обычные, повседневные вещи, которые большинство людей делают даже не задумываясь. Грех? Нет, она была уверена, что Дан никогда не грешил.