Лев Толстой - Андроид Каренина

• Название: Андроид Каренина
• Автор: Лев Толстой
• Издательство: Астрель, Corpus
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-271-36943-8

Бен X. Уинтерс, известный американский писатель, уже не в первый раз берет за основу классическое произведение и делает из него бестселлер.

XIX век, эра всеобщего благоденствия: благодаря грозниуму, металлу, найденному при Иване Грозном, люди смогли создать машины, взявшие на себя физический труд. Больше нет ни рабов, ни крепостных, ни слуг, ни наемных рабочих — всех заменили роботы. Люди смогли не только облегчить свою повседневную жизнь и усовершенствовать политическую систему — они приобрели преданных друзей и отважных защитников. Но так не могло продолжаться вечно — золотой век кончился, когда на землю прибыли инопланетные существа. Исход борьбы мог быть благополучным для людей, если бы среди них не оказалось предателя.

---

Увидев Алексея Александровича с его строго самоуверенною фигурой, в круглой шляпе, с немного выдающеюся спиной, он поверил в него и испытал неприятное чувство, подобное тому, какое испытал бы человек, мучимый жаждою и добравшийся до источника и находящий в этом источнике собаку, овцу или свинью, которая и выпила и взмутила воду. Выдвинув искусственный глаз металлической глазницы, Алексей Александрович теперь внимательно рассматривал жену, и это особенно раздражало Вронского. Он только за собой признавал несомненное право любить ее. Но она была все та же; и вид ее все так же, физически оживляя, возбуждая и наполняя счастьем его душу, подействовал на него.

Он видел первую встречу мужа с женою и заметил с проницательностью влюбленного признак легкого стеснения, с которым она говорила с мужем. Сидящий у ног Вронского Лупо ощетинился и выгнул спину.

— Да, Лупо, я тоже заметил, — сказал он механическому зверю. — Нет, она не любит и не может любить его.

Еще в то время, как он подходил к Анне Аркадьевне сзади, он еще с радостью заметил, что она чувствовала его приближение и оглянулась было и, узнав его, опять обратилась к мужу.

— Кощеи устроили заварушку этой ночью. Хорошо ли вы провели ночь? — сказал он, наклоняясь пред нею и перед мужем вместе и предоставляя Алексею Александровичу принять этот поклон на свой счет и узнать его или не узнать, как ему будет угодно.

— Благодарю вас, очень хорошо, — отвечала она.

Узкие волчьи глаза Лупо пересеклись взглядом с одиноким роботизированным глазом Алексея Александровича; механический зверь вдруг залился громким лаем. Вронский заставил его замолчать, подняв палец.

Лицо Анны Аркадьевны казалось усталым, и не было на нем той игры бросившегося то в улыбку, то в глаза оживления; но на одно мгновение при взгляде на него что-то мелькнуло в ее глазах, и, несмотря на то, что огонь этот сейчас же потух, он был счастлив этим мгновением. Она взглянула на мужа, чтоб узнать, знает ли он Вронского. Алексей Александрович с неудовольствием смотрел на одетого в серебряный мундир Вронского, рассеянно вспоминая, кто это. Спокойствие и самоуверенность Вронского здесь, как коса на камень, наткнулись на холодную самоуверенность Алексея Александровича.

— Граф Вронский, — сказала Анна.

— А! Мы знакомы, кажется, — равнодушно сказал Алексей Александрович, подавая руку. — Туда ехала с матерью, а назад с сыном, — сказал он, отчетливо выговаривая, как рублем даря каждым словом.

Лупо вновь громко залаял, выгнув спину и обнажив клыки; Алексей Александрович принял поведение зверя с усталым раздражением и шутливым тоном обратился к жене:

— Что ж, много слез было пролито в Москве при разлуке?

Обращением этим он давал чувствовать Вронскому, что желает остаться один, и, повернувшись к нему, коснулся шляпы; но Вронский обратился к Анне Аркадьевне:

— Надеюсь иметь честь быть у вас, — сказал он.

Лупо, программа которого, очевидно, по каким-то причинам вдруг сбилась, своевольно и упрямо зарычал. Прежде чем Вронский успел наказать робота, Каренин наклонил голову и остановил взгляд своего темного холодного глаза на механическом звере. Лупо жалобно взвизгнул, затрясся и повалился на землю, словно сломанная игрушка I класса. Затем Алексей Александрович своим живым глазом посмотрел на пораженного Вронского, стоявшего над своим роботом-компаньоном.

— Мы принимаем по понедельникам, — ответил он холодно.

Вронский присел на корточки на отполированном полу станции и положил колючую голову Лупо себе на колени. Зверь слабо пошевелился, тихо постанывая и подвывая.

— И как хорошо, — сказал Алексей Александрович жене, совсем не обращая внимания на Вронского, — что у меня именно было полчаса времени, чтобы встретить тебя, и что я мог показать тебе свою нежность, — продолжал он тем же шуточным тоном.

— Ты слишком уже подчеркиваешь свою нежность, чтоб я очень ценила, — сказала она тем же шуточным тоном, невольно обернувшись на подавленного Вронского.

«Но что мне за дело?» — прошептала она Андроиду Карениной и стала спрашивать у мужа, как без нее проводил время Сережа.

— О, прекрасно! II/Гувернантка/D147 говорит, что он был мил очень и… я должен тебя огорчить… не скучал по тебе, не так, как твой муж. Ну, мне пора ехать в Министерство. Опять буду обедать не один, — продолжал Алексей Александрович уже не шуточным тоном. — Ты не поверишь, как я привык…

И он, долго сжимая ей руку, с особенною улыбкой посадил ее в карету.

Вронский продолжал сидеть на серебряном полу петербугской Антигравистанции, с облегчением наблюдая за тем, как признаки полного восстановления функций его робота появлялись один за другим. Он покачал головой, вспоминая красоту Анны Карениной и аскетичную элегантность ее Андроида, дивясь ее странному мужу с металлической маской на лице, кто же, во имя всего святого, он был такой?

Глава 24

Первое лицо, встретившее Анну дома, был сын. Он выскочил к ней по лестнице, несмотря на крик II/Гувернантки/D147, и с отчаянным восторгом кричал: «Мама, мама!» Добежав до нее, он повис ей на шее.

— Я говорил вам, что мама! — кричал он II/Гувернантке/D147, которая недовольно пыхтела, раздосадованная порывистостью мальчика. — Я знал!

Но сын, так же как и муж, произвел в Анне чувство, похожее на разочарованье. Она воображала его лучше, чем он был в действительности. Она была должна опуститься до действительности, чтобы наслаждаться им таким, каков он был. Но и такой, каков он был, он был прелестен с своими белокурыми кудрями, голубыми глазами и полными стройными ножками в туго натянутых чулках. Анна испытывала почти физическое наслаждение в ощущении его близости и ласки и нравственное успокоение, когда встречала его простодушный, доверчивый и любящий взгляд и слушала его наивные вопросы. Анна достала роботов I класса, которых посылали ему в подарок дети Долли, и рассказала сыну, какая в Москве есть девочка, его кузина, и как она умеет читать и учит даже других детей.

— Что же, я хуже ее? — спросил Сережа.

— Для меня лучше всех на свете.

— Я это знаю, — сказал Сережа, улыбаясь.

Один за другим приезжали с визитом приятельницы, обрадованные возвращением Анны Аркадьевны. Занятый делами одного очень важного проекта, Алексей Александрович целый день провел в Министерстве; проект этот он сам задумал и теперь руководил им. Анна, наконец, оставшись одна, дообеденное время употребила на то, чтобы присутствовать при обеде с сыном (он обедал отдельно), и чтобы привести в порядок свои вещи, прочесть и ответить на записки и письма, которые скопились у нее на столе.

Чувство беспричинного стыда, которое она испытывала дорогой, и волнение совершенно исчезли. В привычных условиях жизни она чувствовала себя опять твердою и безупречною. Время от времени она чувствовала притворное покалывание чуть выше грудной клетки, там, где пританцовывал кощей на своих отвратительных лапках.

Она вздрогнула от этого воспоминания и затем с удивлением обратилась к своему вчерашнему радостному состоянию после кошмарного нападения. «Что же было? Ничего. Вронский сказал глупость, которой легко положить конец, и я ответила так, как нужно было. Говорить об этом мужу не надо и нельзя. Говорить об этом — значит придавать важность тому, что ее не имеет». Она вспомнила, как она рассказала почти признание, которое ей сделал в Петербурге молодой подчиненный ее мужа, и как Алексей Александрович ответил, что, живя в свете, всякая женщина может подвергнуться этому, но что он доверяется вполне ее такту и никогда не позволит себе унизить ее и себя до ревности. О молодом человеке никогда более не говорилось между супругами, позднее он был признан Янусом, и за это подвергся соответствующему наказанию на Петербургской площади.

— Стало быть, незачем говорить? Да, слава богу, и нечего говорить, — сказала она Андроиду Карениной, которая кивнула в молчаливом согласии.

Алексей Александрович вернулся из Министерства в четыре часа, но, как это часто бывало, не успел войти к ней. Позже они отужинали вместе, и уже после ужина Анна села у камина, чтобы написать письмо Долли и дождаться мужа. В двенадцать, когда Анна еще сидела за письменным столиком, она услыхала ровные шаги в туфлях, и Алексей Александрович, вымытый, причесанный, с поблескивающей в свете огня маской на лице, подошел к ней.

— Он хороший человек, правдивый, добрый и замечательный в своей сфере, — шепнула Анна Андроиду Карениной, когда Алексей Александрович подошел. — И вправду, видимая часть лица его по-своему привлекательна.

— Пора, пора, — сказал он, особенно улыбаясь. Прежде чем пройти в спальню, он медленно выдвинул правый глаз навстречу жене, его искусственный зрачок заметно расширился.

— Пора, пора, — сказал он, особенно улыбаясь. Он вошел в спальню и его механический глаз медленно выдвинулся вперед