Фридрих Шлегель - Немецкая романтическая повесть. Том I

• Название: Немецкая романтическая повесть. Том I
• Автор: Фридрих Шлегель
• Издательство: Academia
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1935

---

— Твой школьный учитель, — сказал эсквайр, — в эту минуту, верно, уже схвачен, и он, как и ты, кузен, кончит в Тибурне[82].

— Пусть они нас хватают, — воскликнул фанатик, — пусть ведут нас на лобное место, пусть даже наденут губительную веревку на шею, и ты увидишь, что я все-таки буду громко и от души смеяться. По одному только мановению моего великого учителя, по одному слову его из небесного пространства ринутся тысячи ангельских легионов, покорных ему, и унесут его и нас ввысь под гармонический шелест их крыльев. О вы, несчастные, я вас жалею, ибо вы все теперь погибли.

— Почему же? — спросил эсквайр.

— Если бы они покаялись, — продолжал пророк, — то худые советники были бы удалены, и королева устроила бы свое правление по нашему указанию. Теперь же на всех жителей этого несчастного города нападет буйство, они не будут узнавать самих себя, каждый увидит в другом врага, и так все должны извести и растерзать самих себя, как свирепые тигры и львы. Тут будет вой и плач, проклятия и вопли, отчаяние и злорадный смех. Вавилонское столпотворение повторится, но оно будет кровавым и ужасным. И тогда Гакет появится в облаках и с торжеством будет смотреть на разрушение внизу, а мы рядом с ним будем судить обреченных, и тогда будет основан новый Иерусалим.

— Вероятно, — сказал эсквайр, — Гакет как глава этого подлого заговора скоро окажется в тюрьме и падет первой жертвой.

— Он? Гакет? Всесильный?.. — кричал разгорячившийся пророк. — О кузен, кузен, до чего же ты глуп и лишен всякого внутреннего откровения, а между тем, ты мог бы черпать поучение, силы к исправлению и счастье из ближайшего источника, так как я твой кровный друг. Он в заключенье? Он в беде? Скорее виноградные лозы произрастут из этих мертвых стен, скорее солнце и луна упадут с неба и станут прогуливаться в парке, как заморские звери, скорее исчезнет пропасть между небом и адом, и скорее ты сделаешься разумным человеком и присоединишься к нам!

— Оставь, не будем спорить об этом, — сказал эсквайр. — Пройдем-ка этим переулочком; отсюда ты можешь проскользнуть в свой дом; затем постарайся поскорее улизнуть из города. Скрывайся некоторое время в окрестностях, пока это несчастное происшествие не забудется, может быть тебе таким путем удастся сохранить жизнь, и когда-нибудь, в более спокойные времена, к тебе вернется разум.

Они пробирались по улицам, в этом месте мало оживленным, но издали глухо доносились крики толпы. Близ квартиры Артингтона эсквайр попрощался с ним, еще раз увещевая его воспользоваться благоприятными обстоятельствами и как можно скорее выехать из города. Как только он ушел, кузен опять круто повернул в другой переулок, чтобы приблизиться к месту суматохи. Выйдя на большую улицу, он наткнулся на стражников.

— Не правда ли, — заговорил он с ними, — вы ищете пророка милосердия?

— Вот именно, — ответил начальник. — Может быть, вы нам укажете, где искать этого дурака и злодея?

— Это я сам, — сказал Артингтон, приветливо улыбаясь.

— Вы сами? — удивленно воскликнул тот. — Ну, тем лучше, если вы нас избавляете от труда. Вы сейчас же отправитесь с нами в тюрьму.

— В самом деле? — спросил пророк, смеясь. — Ну, что же, если вам так угодно, я тоже ничего не имею против.

— Тем лучше, если мы так дружественно понимаем друг друга. Ваш миленький школьный учитель тоже уже пойман, и Гакет также не уйдет от нас.

— Бедные, бедные вы люди! — воскликнул пророк. — Нет меры вашим несчастьям!

— Ваше дело плохо, — заметил начальник. — Не трудитесь сожалеть о нас, — всем вам обеспечена виселица.

— Где растет то дерево, — спросил Артингтон, — на котором мы могли бы найти смерть?

— Давно уже выросло, — смеясь, ответил начальник, — там за городом, в Тибурне, и разрослось красивое, коренастое деревце, которое не даст вам упасть, когда возьмет вас в свои объятия. Вам, конечно, приятно будет с ним познакомиться, и вы представите отличное зрелище, когда будете красоваться на нем.

— Жалкие насмешники! — сказал пророк, окидывая их взглядом. — Как-то вы себя почувствуете, когда увидите меня в моей славе?

Уводя его, они громко смеялись и говорили:

— Такой сильной тоски по виселице мы еще ни в ком не встречали.

_____

С того вечера несчастная Эмми не видела своего мужа. Ночь она провела без сна, в страхе и слезах, а утром разослала гонцов ко всем знакомым, а также в гостиницу, чтобы разведать о нем; но все возвратились без известий и утешения. Она подумала бы, что он погиб, если бы бедный хозяин Грина, у которого он прежде жил, не передал ей, с самыми добрыми намерениями, что некоторые знакомые видели его за городом, катающимся с красивой, но пользующейся плохой славой женщиной. Некоторые передавали, что слышали о нем в Гринвиче, другие — в Ричмонде. Так как прошло уже несколько дней, то было ясно, что Грин не имел намерения вернуться к своей семье.

Эсквайр нашел бедную супругу и малолетнего сына в горе и слезах.

— Ах, милый чужой дядя, — встретил его мальчик, плача, — мы опять потеряли отца; утешь маму, она хочет умереть и тоже уйти от меня.

Друг осведомился подробнее об обстоятельствах и, когда узнал все, то пришел в смятение. Он не знал, горевать ли ему вместе с женой или гневаться на этого легкомысленного и ослепленного человека. Наконец у него явилась мысль, что Грин, может быть, одолеет и эту бурю; надо было только позаботиться о том, чтобы отправить его, как только он вернется, в деревенское уединение.

— И вы думаете, — ответила она, — что этим можно чего-нибудь достичь и что меня могли бы успокоить такие спешные меры? Ведь слишком ясно, что он живет под несчастным влиянием, под роковыми чарами, которых не сможет никогда сломить. Я не понимаю, что такое в его душе и сердце толкает его за пределы должного; он вечно разбивает свое счастье и покой; я ведь знаю наперед, что он горько раскается в этом бегстве, даже теперь, в эту минуту, он несчастен, и все-таки он идет своим путем. Он не скоро назад повернет, я заключаю это по тому, что все, оставшееся от вашего великодушного дара, он забрал с собой.

— Разве отец так любит путешествовать? — наивно спросил мальчик. — Почему же он меня никогда не берет с собой?

— Твой отец… — гневно воскликнул эсквайр, но, почувствовав жалость, оборвал речь и сказал: — Ах, бедное дитя, он не отец тебе.

— Нет, — горячо воскликнул мальчик, — он есть и останется нашим отцом. У нас не было никогда другого в доме. А дети должны оплакивать отца, так полагается. Все они говорят, что отец ведет себя дурно, и мама поэтому хочет, чтобы я вел себя как можно лучше. Мама, засмейся же опять хоть разок. Ты знаешь ведь, что, когда ты смеешься, мне нравится даже сердитый дедушка, тогда я обхожусь со своими куклами на дворе, как с настоящими братишками, и я так весел, как король Франции. Но мама плачет слишком много, смех бывает так редко, как солнце вчера, оно за весь день светило лишь одну минуточку. А между тем, она очень хорошо умеет смеяться, — болтал мальчик, прижавшись к эсквайру, — если только захочет, эта нехорошая мама, она совсем не похожа на дедушку, он всегда хмурится.

— Извините его, — сказала Эмми. — Когда я слышу его милый вздор, у меня иной раз сердце разрывается.

— Дорогая, милая госпожа, — сказал эсквайр, растроганный, — лучше нам не говорить больше о Грине. Ваше великодушие и ваша любовь извиняют его. Я не могу согласиться с вами, бранить его в вашем присутствии я не смею и не хочу, а потому не будем упоминать о том, кто так бессовестно заставляет литься драгоценные слезы из ваших глаз. Вас нужно защитить, это главное. Я позабочусь, чтобы вы могли приличным образом вернуться к вашим родителям; если, помимо этого, вы захотели бы принять мою помощь, мою дружбу…

— Вы и так слишком много сделали для нас, — прервала его Эмми.

— Возьми, дитя! — воскликнул эсквайр. — Не мешайте же мне, благородная женщина! — Он дал мальчику кошелек с золотом. — Вам, верно, придется здесь еще за многое заплатить, и мало ли что понадобится до отъезда.

Не дожидаясь благодарности, он удалился; но на улице его неожиданно встретили стражники, уже разыскивавшие его, и повели в тюрьму и к допросу, так как выяснилось, что он приходится родственником Артингтону, часто виделся с ним и даже посетил Гакета на его квартире.

_____

Эмми со своим мальчиком уехали, эсквайр же несколько раз был допрошен по поводу его отношений к Артингтону и Гакету. Дело последнего скоро было закончено, его казнили как изменника, и та же чернь, которая приветствовала посланных им апостолов, теперь с шумной радостью смотрела на его позорную смерть. Эсквайра, в невинности которого судьи убедились, вскоре оправдали, и ему было дозволено посетить своего кузена в тюрьме, где он нашел его в странном, совершенно непохожем на прежнее, состоянии.