Итоги Итоги - Итоги № 12 (2013)

• Название: Итоги № 12 (2013)
• Автор: Итоги Итоги
• Жанр: Публицистика

---

— То есть те же рукописи, портреты и гусиные перья?

— Конечно, и рукописи, и портреты, и перья... Но ведь и помимо них репутация музея строится нередко на умении экспонировать, на внятном объяснении всем желающим своих творческих принципов. Скажем, РГГУ многие годы сотрудничает с ГМИИ имени Пушкина. И я все время видел реальные плоды энергичной, напористой работы Ирины Антоновой и ее коллег над развитием музея. В Лувре или в Уффици шедевров больше, а кто реализовал за последние годы больше масштабных проектов европейского масштаба — еще вопрос!..

— Что будет с коллективом? Я знаю, что многие сотрудники — особенно старшего возраста — с трепетом ждут сокращений...

— Я с самого первого дня объявил: сокращений по какому-либо одному признаку (будь то возраст, образование, пол и т. д.) точно не будет. Более того, я надеюсь на помощь коллег в формировании новой концепции музея. Другое дело, что каждому придется определиться, готов ли он работать в новых условиях или нет. Тем, кто меня поддержит, а также новым людям, которых я рассчитываю привлечь, я не могу пообещать золотые горы, но могу гарантировать много интересной работы. Впрочем, Министерство культуры поставило перед всеми музеями задачу существенно повысить заработную плату сотрудникам — для этих целей существуют федеральные целевые программы, гранты, российские и зарубежные культурные фонды... Я работал с этим в РГГУ, дело знакомое...

— Кстати, о министерстве: вы разделяете его цели? Вас не пугает перспектива быть причисленным к официозу и разделить ответственность за непопулярную культурную политику?

— Никаких задач, которые бы мне не были близки, передо мною никто не ставил. Во многом мои цели и цели так называемого официоза совпадают. Видите ли, я правда люблю русскую литературу и правда хочу сделать дело, за которое взялся. Я хочу запустить несколько крутых брендовых проектов, хочу, чтобы зарубежные туристы пришли в музеи Чехова и Достоевского, чтобы в Москве появилась полноценная литературная карта города, составленная не только из милых, но старомодных мемориальных досок, как это обстоит сегодня, но и из каких-то более интересных и современных объектов... И до тех пор, пока официоз хочет того же, мы с ним — союзники. Скажу непопулярную вещь: я тоже думаю, что государство не может поддерживать организации, куда сотрудникам надо приходить лишь изредка и за мелкое вознаграждение заниматься тем, что им нравится, даже если прекрасным людям и специалистам нравится заниматься важнейшими фундаментальными проблемами. Я, например, уже много лет вместе с коллегами и друзьями кропотливо занимаюсь архивной работой над текстами Арсения Тарковского. Дело, безусловно, нужное не только мне, но нельзя же надеяться, что кто-то возьмет нашу «бригаду» на довольствие! Время на дворе непростое, технократическое. Да, гуманитариям надо доказывать свою необходимость — это должно бодрить, а не порождать благородную ярость и взгляды свысока на чиновников.

— И в заключение все же спрошу про покинутый вами Российский государственный гуманитарный университет. Вы оставили этот вуз в не лучшие для него времена — его признали неэффективным, поговаривают о возможном расформировании...

— Ну, во-первых, из РГГУ я не ушел — это одно из главных дел в моей жизни, а преподавание — одно из важнейших моих занятий. Я просто больше не работаю проректором, и это решение продиктовано обстоятельствами: я получил амбициозное предложение именно сегодня, и я его осознанно принял. Мне пятьдесят один год, и все это время моя жизнь была устроена по принципу семилетних циклов — и вот как раз сейчас очередной такой цикл, проректорский, закончился. Шучу, конечно, но доля правды в этой шутке очень велика.

Перекур / Искусство и культура / Художественный дневник / Театр

Перекур

/  Искусство и культура /  Художественный дневник /  Театр

В театре «Школа современной пьесы» поставили пьесу Михаила Дурненкова «(Самый) легкий способ бросить курить»

 

Пьеса Михаила Дурненкова «(Самый) легкий способ бросить курить» называется длинно, но вполне укладывается в полтора часа сценического времени. Она стала лауреатом конкурса «Действующие лица-2010», победителем на фестивале «Любимовка — 2010» и с тех пор успешно ставится по всей стране, включая обе культурные столицы.

Название пьесы отсылает к известной книжке Аллена Карра, а словечком «самый» в скобках обозначается постмодернистское стремление от нее дистанцироваться. Там все-таки пособие, а здесь — литература. Хотя, между прочим, все комментаторы Карра сходятся на том, что он «красной нитью проводит мысль»: его способ построен на избавлении от страхов. То же можно сказать и о герое спектакля Константине, который сие пособие увлеченно читает и щедро цитирует. Только страх здесь один на всех персонажей — страх пустоты. Всем что-то в районе тридцатника, но они не живут, а маются. И работа у них какая-то невнятная, и личная жизнь безрадостная, и пьют без удовольствия, и изменяют без страсти, и отношения между собой выясняют с тупым равнодушием. Курение как раз стиль жизни, заполнение паузы. Попытка бросить — попытка хоть какого-то действия, если можно так сказать — самовыражения. Вдруг вырвешься из клубов дыма и что-то прояснится и вокруг, и в тебе. Нетрудно предугадать безуспешность подобных усилий.

Для постановки пьеса, скажем прямо, непроста. Разговоры, разговоры... Режиссер Филипп Лось вместе с художниками Михаилом Кукушкиным и Александрой Ловянниковой остроумно решили пространство малой сцены. Константин, которого тонко и темпераментно играет Алексей Гнилицкий, выдавлен в узкое пространство асфальтового цвета — то ли улицы, то ли жизненного коридора. Когда распахиваются по очереди входы в реальные миры — в его квартиру, в офис, куда он устроился на работу, в кухню, где живет его учитель, — они становятся цветными. Ну, будто сны. Со временем и не поймешь, какой ему грезится, а в каком он на самом деле существует. Собственно, то же самое произойдет и с событиями, которые в бездейственной пьесе к финалу будут налезать друг на друга. Убил ли Константин случайно жену? Взорвал ли учитель, потерпевший фиаско в просвещении гастарбайтеров, многоэтажный дом со всеми его обитателями, включая собственную дочку? Кто его знает — это ведь комедия, пусть и черная. По Дурненкову, похоже, все действительно произошло. По Лосю — вроде бы нет. Во всяком случае персонажи, какими их увидел театр, ничего совершить не могут. В чем их драма и состоит. Впрочем, все же не драма. Они все скорее жалкие. Кроме Саши/Коли — близнецов-братьев, которых смешно и обаятельно играет Иван Мамонов. Эдакая вариация Шен Те/Шуи Та. У актера юмор не совсем черный, но тарантиновский.

Мне кажется, режиссер до конца не определился в своем отношении к персонажам, потому спектакль то попадает в больные точки, то стреляет в молоко. Театр оказался куда снисходительнее автора, жалостливее, что ли. А за что, собственно, всех жалеть — не решил. Спектакль с таким посылом и кончить стоило чуть раньше. В тот момент, когда богатая фифа, подруга жены Константина, все советовавшая им завести домработницу, неожиданно для самой себя идет работать в детский сад, куда отдала сына. Прикипает там сердцем к девочке-дауну и... бросает курить.

Оставь надежду / Искусство и культура / Художественный дневник / Книга

Оставь надежду

/  Искусство и культура /  Художественный дневник /  Книга

Новый роман Чака Паланика «Проклятые» вышел в русском переводе

 

Для того сегмента российского книжного рынка, который заполнен непопсовой переводной литературой, эта книга, наверное, типична. На ее примере можно проводить маркетинговые исследования. У «Проклятых» средний для такой прозы тираж: 11 000 экземпляров. И средняя цена: 313 рублей на Ozon.ru, но можно найти и за 260. В России «Проклятые» изданы через два года после выхода на международный рынок — тоже узнаваемая ситуация. Роман, двенадцатый по счету в писательской карьере, сделан в русле предшествующих, и публика в блогах активно дискутирует на тему «не исписался ли автор». Манера у Паланика узнаваемая: одинокие герои, склонные к саморазрушению, черный юмор, дозированные пощечины общественному вкусу, короткие фразы. Но без таких клише его проза просто не была бы самой собой, поэтому вопрос о самоповторе повисает в воздухе.