Лайза Хелл - Любовный марафон

• Название: Любовный марафон
• Автор: Лайза Хелл
• Издательство: Издательство "Новости"
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-7020-1053-1

На гастроли в Нью-Йорк приезжает берлинская балетная труппа, в составе которой две восходящие звезды — Фелициата и Нита. Среди поклонников их таланта и красоты — молодые клипмейкеры из Сан-Франциско Джерми и Гарретт. Вспыхивает взаимная любовь, которой суждено пройти нелегкие испытания на прочность…

---

— Хватит вам, эгоистки! — кричали другие танцовщицы. — Мы тоже хотим быть чистыми! Уже одиннадцать часов! Ведь так можно протянуть и до полуночи, а нам еще надо потолкаться в Нью-Йорке! Скоро вы наконец будете готовы?

— Готовы! — Нита схватила два белых купальных полотенца, обмотала одно из них вокруг своего крепкого, благоухающего свежестью тела и нетерпеливо обернулась к Фе. — Пошли! — поторопила она ее. — Хватит плескаться. Пускай моются остальные. — Она взяла второе полотенце и накинула его на хрупкие, сверкающие от влаги плечи подруги.

Вернувшись в раздевалку, девушки уложили свои трико в голубую кожаную сумку и облачились в джинсы и пуловеры, Нита — в ярко-красный, а Фе — в белый.

— Обувь! — напомнила Нита подруге.

Фелициата, покопавшись в сумке, достала две пары плоских голубых кожаных туфель.

— Как ты думаешь, высохнут наши волосы на воздухе? — спросила она. — Я уверена, что на улице сейчас по меньшей мере градусов двадцать тепла, если не больше. Ведь днем было под сорок. — И, увидев единственный фен, у которого толпилось с полдюжины девушек, разочарованно протянула: — Да, здесь мы можем застрять надолго. Следовательно, остается только свежий воздух! Ты готова, Нита?

Подруга торопливо пыталась вытереть насухо свои мокрые волосы, густой гривой спадавшие ей на плечи.

— Сейчас, — ответила она. — Стоит мне их уложить или и так годится?

— Можно и так, — решила Фелициата, оценивающе посмотрев на голову Ниты. — Ты выглядишь, как дикая цыганка или как темпераментная венгерка, но ни в коем случае не похожа на дитя Берлина. — Она радостно улыбалась. К этому моменту спало напряжение, всегда испытываемое ею перед выступлением и доводящее иногда до тошноты, и мир она теперь видела только в розовом свете, и он казался ей таким прекрасным, как весеннее утро. И такой же розовой и прекрасной, как весеннее утро, выглядела она сама в полном очаровании, создаваемом ее нежностью и хрупкостью, и во многом еще роскошными белокурыми волосами — полная противоположность жизнерадостной темноволосой подруге.

Наконец Нита сбросила с головы полотенце, схватила кожаную сумку и потянула за собой Фелициату.

— Все! — громко воскликнула она. Ее возглас прозвучал как боевой клич. — Нью-Йорк, мы идем! Где самый большой антрекот во всем Манхэттене?

— В Бруклине, — поправила ее Фелициата. — Мы в Бруклине, на Лафайет-авеню, или ты действительно хочешь попасть в Манхэттен? Когда мы туда доберемся, будет уже полночь, а в десять утра репетиция!

— Давай только выйдем отсюда, а на улице все и решим. Главное — не нервничать, Фелайн!

— Ты сама же больше всего и нервничаешь, моя милая!

— Тут я не могу спорить! Осторожней на ступеньках! Если переломаешь ноги, то надолго станешь безработной. — Поддерживая рукой свою подругу, Нита стала спускаться по бетонной лестнице к выходу со сцены. — Если бы твоя голубых кровей мама знала, как хорошо я забочусь о ее любимой доченьке, — бормотала девушка, — то в следующий раз, наверное, пригласила бы меня в элегантный салон на вашу виллу, а при сервировке чая, безусловно, было бы старинное серебро, разве не так?

— Точно, она была бы тебе благодарна, ты ведь ее знаешь! Но почему именно сейчас ты должна упрекнуть меня за мое происхождение?

Фелициата действительно выросла в одной из роскошных вилл местечка Грюнвальд под Берлином. Родители ее обожали и всячески опекали. Многие годы они не только не воспринимали всерьез желание дочери стать танцовщицей, но и рассматривали как мимолетный каприз эксцентричной, избалованной девочки. Правда, этот «мимолетный каприз» смог превратиться в очень надежную профессию. Фелициата стала превосходной талантливой танцовщицей, прежде чем родители согласились с ее выбором. О том, что Фе и Нита на своем долгом пути к успеху успели подружиться, почти никто не знал, в том числе и родители Фе. Девушек отличали не только происхождение, но и характер, вероятно, поэтому они великолепно понимали друг друга. Энергичная Нита, выросшая в берлинском округе Кройцберг без отца и при вечно занятой матери, надеялась в жизни только на себя. Единственной, к кому она привязалась всей душой, была Фелициата. За годы, проведенные вместе в балетной школе, у нее развились почти материнские чувства к Фе. Когда заходила речь о знатном происхождении подруги, Нита только добродушно улыбалась или даже подсмеивалась, особенно над мамой Фелициаты, которая так и не смирилась с профессией своей одаренной дочери и всегда испуганно всплескивала руками, когда та заявляла об очередных гастролях за границей их танцевальной труппы.

Конечно, девушек сближала любовь к искусству, а еще, наверное, то, что они являлись ровесницами, — обеим было по двадцать лет.

— Ты что, действительно хочешь их ждать? Как влюбленный выпускник средней школы? Они же иностранки, Ред, и просто тебя проигнорируют! — Джерми настойчиво уговаривал своего друга Гарретта, который быстрым шагом, почти бегом, покинул академию и свернул на боковую улицу в поисках служебного входа.

— Что значит иностранки? — ухмыльнулся Гарретт. — Прежде всего — представительницы прекрасного пола. До сих пор меня не проигнорировала ни одна женщина! Но даже если бы такое и произошло, я все равно должен увидеть вблизи эту прелестную брюнетку. А это возможно только тогда, когда она выйдет из здания, — надо надеяться, вместе с маленькой блондинкой, так понравившейся тебе. Ну, Джерми, давай отнесемся к этому, как к игре! Если обе девушки появятся вместе, мы заговорим с ними, если нет… а… смотри, они идут… и — что я говорил… рука об руку! Они прелестны… рискнем!..

Джерми Гунтер и Гарретт Портер дружили уже много лет. Они жили вместе в Сан-Франциско, снимая для различных агентств рекламные фильмы, имеющие успех из-за своей оригинальности и таланта. Бизнес друзей приносил им хорошие деньги.

Высокий, несколько застенчивый Джерми отметил два дня назад свое двадцативосьмилетие и использовал этот предлог, чтобы пригласить напористого друга Реда на экскурсию в Нью-Йорк. Кроме того, их здесь ждали для решения некоторых коммерческих дел, так что друзья смогли сочетать приятное с полезным. В свободные вечера они посещали на Бродвее новейшие театральные и музыкальные представления.

Джерми тщательно изучал в воскресенье «Нью-Йорк таймс» и натолкнулся на восторженную статью известного балетного обозревателя Анны Кизельгроф, в которой она очень благоприятно отзывалась о выступлении Берлинской балетной школы в Бруклинской музыкальной академии на Лафайет-авеню.

— Послушай, — потребовал он от Реда, — что эта Кизельгроф пишет о немецких девушках: «Талантливы, прекрасно владеют телом, достойны внимания…». — Джерми знал, что его друг не очень любил классический балет, и поэтому начал его обрабатывать: — Может быть, пойдем? Это современный балет, никаких юных лебедей, парящих в пачках над сценой под музыку Чайковского, тебе нечего бояться, мой дорогой! Ты понимаешь? Это балет под джазовую музыку, которая так нравится тебе. Мы ведь должны хоть раз увидеть, какие они, эти знаменитые прелестные немецкие девушки! Вспомни, что всегда говорил твой дед? Что американки представляют собой лишь жалкую копию немки, женщины его мечты. Впрочем, и мой дед придерживался того же мнения.

Джерми и Гарретт родились в семьях немецких эмигрантов, приехавших в Америку еще перед войной. Оба отлично владели немецким языком. А Джерми из любопытства долгое время изучал немецкую культуру.

— Итак, завтра я попытаюсь взять билеты на это представление, — продолжал свою обработку Джерми. — Нам придется проехать через весь Бруклин и, вероятно, лучше будет арендовать машину. Ты ведь знаешь мое отношение к нью-йоркской подземке. Я всегда удивляюсь, что из нее кто-то умудряется выходить невредимым на свет Божий. — Он несколько смущенно улыбнулся. — Ты ведь не можешь сказать, что я трус, но эти мрачные типы, вечно слоняющиеся там, внизу, на станциях… — Джерми убрал волосы со лба, задумчиво покусывая дужку своих темных роговых очков. — Я возьму напрокат машину, и тогда мы к тому же не будем зависеть от сумасшедших нью-йоркских таксистов. Не говоря о том, что их часто с трудом можно отыскать по вечерам, да и днем тоже. Все ясно?

— Все ясно, — ответил Ред и быстро собрал валявшиеся по обе стороны его кресла газетные страницы. — А что мы будем делать сейчас?