Антон Дубинин - Узкие врата

• Название: Узкие врата
• Автор: Антон Дубинин
• Жанр: Научная Фантастика

Продолжение «Похода семерых». Всего книг планируется три, это — вторая.

Дисклеймер: это не седевакантистская книга. Это книга о периоде Великой Схизмы. Мне казалось это самоочевидным, но все же нужно предупредить.

---

— Эй, парень, кто ж так тебя? — присвистнул он, рассмотрев наконец желто-лиловую раскраску Филова лица. Тот отмахнулся, неучтиво что-то бормотнув, вроде «Да так… Было дело…», на что получил выдающуюся в своем роде рецензию:

— Ну, я надеюсь, ты в долгу тоже не остался? Навалял им по первое число? Вот и хорошо, вот и правильно, сколько их там было-то — хоть не меньше троих? Больше? Ну, хвалю, молодец-парень, а к гуле-то сырое мясо прикладывай, помогает…

Это был первый случай за три дня, чтобы фингал прибавил Филу привлекательности. Невольно проникаясь приязнью к боевитому старичку, отважный Годефрей затюкал ложкой в бокале, пытаясь растолочь кусковой сахар. Локтями он опирался на стол, и, кажется, чувствовал себя вполне уверенно, намереваясь вытянуть из смотрителя как можно более полезной информации. На Алана он даже не смотрел, не приглашал к столу, будто того и не было.

— Эй, белобрысый, давай и ты присаживайся, — старичок приветливо кивнул на третий бокал на столе. Алан помотал головой, максимально вежливо улыбаясь. Нет уж, сэр Фил, я как-нибудь в уголке посижу… Раз вам не угодно мое общество.

А главное, зачем это все? И почему, Господи Боже, почему было так страшно?.. Может, Аланчик, ты и в самом деле просто — идиот?..

Прокашлявшись, один из динамиков на стене ожил и что-то начал вещать высоким женским голосом. Старичок смотритель вскочил так резко, что продавленный стул полетел на пол, схватился за черненький ящичек микрофона — или это называется «рация», как бы то ни…

— Двести четырнадцать — тридцать два! Эр — два-один-четыре, три-два, Сен-Винсент-Гардвиг… Приостановлено движение на участке пути Застава-Гардвиг, на запасной путь…

И только минут через пять лихорадочных переговоров, с трудом продираясь через лес цифр и треск динамика, Алан наконец доподлинно понял — нет, увидел, что же произошло. В четыре с лишним часа пополудни электричка на Гардвиг, не доезжая до города двадцати километров, сошла с рельсов. Поезд, уносивший в солнечную даль горское семейство с большими сумками и пару длинноногих девчонок-скаутов в белых шортах, — под этим самым поездом только что взорвался железнодорожный мост через речку Гардстрейм.

…Минут десять Алан сидел как в тумане. Потом он с трудом осознал — сквозь новую пелену липкого ужаса и непонимания — что Фил придерживает ему рюкзак, помогая просунуть руки в лямки.

— Давайте, давайте, молодежь… Не до вас сейчас, уж извиняйте, — дедуля-смотритель, едва ли не выталкивая их прочь коричневыми жилистыми руками, тряс головой и хватался за все свои аппаратики сразу. На улице Ал сразу споткнулся о рельсу и чуть не упал. Что-то поймало его за плечо, и тот сквозь толстую стену настоящей паники, поднимающейся изнутри тугой волной (мама, при чем тут я? При чем тут мы, мама, мамочка?) увидел, что это была Филова рука. Крепкая… Очень мокрая, от нее даже на куртке осталось влажное пятно.

— Ал…

— А?

Он даже не заметил, что его в кои-то веки назвали по первому имени.

— Я не знаю, как ты это сделал… Но ты оказался прав.

— Я и сам не знаю, — тихонько и как-то очень перепуганно отозвался Ал, с трудом подавляя в себе желание схватить Фила за руку. Просто как хватаются дети за старшего… Чтобы не так бояться.

Фил неожиданно хлопнул его по спине. От этой ни на что не годной Филовой ласки, которую Алан и как ласку-то сразу не распознал, его опять скрутила дрожь.

— Ладно, пошли. Слышишь? Все сложилось очень удачно… слава Богу. А теперь мы пойдем и поищем здесь трассу, попробуем что-нибудь застопить, раз уж поезда сейчас отменяются.

— Попробуем застопить, — покорно повторил Алан, какой-то самой маленькой частичкой себя чувствуя мерзкое удовлетворение от того, что все-таки оказался прав. Но все остальное в нем просто ныло от тоскливого страха. Катастрофа оставалась словами, непонятным обозначением того, что они очень сильно влипли… Так влипли, что уже и не выкарабкаться. Вот только понять бы — куда.

Крестоносец в таком положении не удивился бы, но поблагодарил бы Господа, тоскливо подумал Алан, стараясь не отставать от Фила, как всегда, вырвавшегося вперед. Да только я, верно, не крестоносец… я слишком мал для этой истории, где взрываются и падают в реки целые поезда. Я просто хочу вернуть своего брата. Пожалуйста. Если не трудно.

— Простите, не подскажете, где здесь трасса?

Честный фермер с пучком саженцев остановился, посмотрел на двух странников, как на сумасшедших. Лохматые брови его поползли вверх, но он ничего не ответил.

— Ну, трасса, — вступил в разговор доходчивый Фил, беря на себя тяжесть общения с аборигенами. — Эм-четыре, если уж быть точным… Главная, знаете ли, автодорога.

— Да вы на ней стоите, — в свою очередь поражаясь беспросветной глупости прохожих, селянин сочувственно покачал головой. Потом для верности указал себе под ноги — на всякий случай, если кто чего не понял. Потом, по-прежнему чуть прихрамывая, он продолжил свой путь, а Фил с Аланом остались на месте — созерцать неширокую, плохо заасфальтированную дорожку под ногами — метра в два шириной. Молчание первым нарушил старший из двоих.

— Да, попуток нам тут, кажется, не светит. Ладно, пошли обратно к старикану. Посидим у него, подождем, может, чего и подвернется.

Алан вскинул на него слегка виноватые глаза. В катастрофу верилось почему-то с трудом, а неприятности, коим лично он причиной — пожалуйста, налицо… Вот они застряли на неопределенный срок в какой-то дыре, и как отсюда выбираться — непонятно.

— К тому же ты еще свой чай не допил, — и брови у Алана поползли вверх: Фил улыбнулся. Не усмехнулся, не сжал губы в прямую линию… Нет, именно улыбнулся, и зрелище это было так удивительно, что Ал даже почти простил ему насмешку над стихами, и свой собственный страх, и то, как он шел впереди, не оборачиваясь, перешагивая через шпалы… И непременно простил бы, осталось совсем чуть-чуть — да только Фил все сам испортил.

— Пошли, святой Алан Авильский. Чего зришь пространство? Может, предскажешь, как скоро товарняки пустят, а, цыпленочек?..

Старый смотритель-окситанец, просивший его по-свойски называть просто «дядька Себастьян», не имел ни малейшего права кого-то оставлять в своем домике на ночь. Это он сразу со всей твердостью заявил, подливая Алану кипятку в его весьма остывший чай. Хотя и жалко мне вас, ребята, и поговорить всегда приятно, тем более что есть о чем, это ж, как ни-то, ваш поезд кракнулся, а служба есть служба, ничего не поделаешь… И как же это вас надоумило с него вовремя свалить, с поезда-то, восхищался дядька Себастьян, не переставая, постукивая себя черенком трубки по прокуренным зубам. Алан молчал, жался в комок и не отвечал, макая поразительно твердую сушку в бокал. Чтобы не встречаться взглядом со смотрителем, уставился в одну точку — в покрывавшую стол желтоватую газету. Вообще газет в этой крохотной комнатке было много — их подшитые кипы, пахнущие плесенью и публичной библиотекой, громоздились по углам, одну из кип дядька подложил себе на сиденье — то ли для мягкости, то ли чтобы повыше было, ростом-то он не вышел. От нечего делать Алан изучал простертую перед ним страницу в пятнах жира и коричневых крошках табака. Газета была респубиканская — наполовину скрытая романской, чуть менее желтой; числа не было видно, но год — 134, то есть прошлый год… Да, долго идут новости до станции Застава.

Что-то привлекло его внимание, и привлекло столь сильно, что он даже вздрогнул.«…квизиционного закл…» Через секунду Алан уже был на ногах, стараясь вытащить из-под римской газеты искомый грязный и помятый разворот; наконец справился, едва не разорвав пополам, и, не замечая уже ни изумленного внимания смотрителя, ни расплескавшегося на стол чая, тыкал пальцем в развернутый лист, следя за выражением нахмурившихся глаз Фила.

«Побег мятежного кардинала из инквизиционного заключения. Объявлен розыск.»

— Хм, кто-то же оттуда смог удрать, — напряженно процедил отважный Годефрей, подтягивая лист к себе. Новость полугодовой давности, зато крупная новость — судя по жирному шрифту и двойной рамочке вокруг статьи. Перед глазами мелькали черные строчки — «Памятуя скандал в кардинальской коллегии… Гражданин Республики Стефан Ксаверий, кардинал-электор, обвиненный Святым Престолом в еретическом образе мыслей, был взят под стражу… Мир еще не забыл покушения на Святого Отца, состоявшегося в день избрания на площади Святого Петра… Откуда же дует ветер мятежа? Дерзкий побег вышеупомянутого кардинала-еретика служит достаточно откровенным ответом. Римское здание инквизиционной тюрьмы до сих пор считалось одним из лучших и надежнейших в стране, поэтому факт подкупа остается очевидным. Преступная группировка, рассчитывающая поколебать власть Святого Престола, со всей очевидностью продолжает действовать. Враги Церкви и национального единства пробрались даже к самому кормилу власти! Также не забыт факт, что Стефан Ксаверий в ходе конклава был одной из самых популярных кандидатур на Папский Престол, главным соперником ныне избранного Святого Отца, Петера II. Побег кардинала-еретика, автоматически являющийся отказом предстать перед коллегиальным судом, причисляет его к политическим преступникам особо опасной категории.»