Арсений Головко - Вместе с флотом

• Название: Вместе с флотом
• Автор: Арсений Головко
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1979

Аннотация издательства: «Автор в годы Великой Отечественной войны командовал Северным флотом,  Ставшим затем Краснознаменным. В книге говорится об особенностях боевых действий в условиях Заполярья, о подвигах подводников, летчиков, морских пехотинцев, моряков подводных^{1} кораблей, о совершенствовании их боевого мастерства».

Мемуары адмирала А. Головко, созданные на основе дневниковых записей военного времени. В них рассказывается о действиях Северного флота в годы Великой Отечественной войны. В тексте приводится разбивка на страницы в соответствии с печатным оригиналом. Номер страницы приводится в конце страницы в квадратных скобках и отделяется от следующей страницы пустой строкой. Примечания в печатном оригинале приводятся постранично с постранично нумерацией. Расположение иллюстраций не соответствует печатному изданию. — V_E.

---

Несмотря на значительные повреждения и пожар, охвативший надстройки, сторожевой корабль не прекращал ответного орудийного огня по вражеским эсминцам из своих двух 45-миллиметровых пушек. Личный состав «Тумана» держался героически: вел одновременно неравный артиллерийский бой и все осложнявшуюся борьбу за живучесть корабля — с пожаром и с возраставшей из-за новых пробоин потерей плавучести. Помощь, оказанная сторожевому кораблю нашей батареей с мыса Сеть-Наволок, открывшей огонь по фашистским эсминцам, была запоздалой и не могла изменить его участи: он к тому времени имел уже одиннадцать прямых попаданий.

Плавучесть корабля уменьшалась катастрофически, и в пять часов тридцать минут был начат спуск шлюпок. В две шлюпки сошли 37 человек, после чего «Туман» стал быстро крениться на правый борт и в 5 часов 50 минут затонул. Вместе с ним погибли (были убиты осколками снарядов еще в начале боя) 15 человек.

Обстреливаемые береговой батареей Сеть-Наволока вражеские эсминцы закрылись дымовой завесой и начали отход на северо-запад.

[63]

Получив донесение об этом, я приказал послать вдогонку им бомбардировщики. Последние настигли их возле Варде, атаковали и подбили один эсминец[22].

Таким образом, противник еще раз убедился, что период внезапности, а вместе с ней безнаказанности нападения с моря уже миновал для него, что наш отпор возрастает, что контрмеры следуют непременно, что неравенство в бою отнюдь не ведет к деморализации личного состава наших кораблей. Наоборот, и в случае с «Пассатом», и в случае с «Туманом» личный состав кораблей вел себя самоотверженно. Когда на «Тумане» осколком снаряда перебило флагшток, раненый рулевой Константин Семенов бросился к флагу и высоко поднял его над головой. Тотчас разорвался очередной снаряд, и рука Семенова бессильно опустила флаг: осколок пробил кисть рулевому. Мгновенно на помощь Семенову метнулся радист Блинов. Высвободив полотнище из судорожно сжатых пальцев раненного вторично товарища, он тут же развернул флаг над собой, символизируя этим героическую решимость всего экипажа сражаться с врагом до последней возможности.

Следует отметить поведение помощника командира корабля лейтенанта Л. А. Рыбакова. Приняв на себя управление кораблем, вступив в командование после гибели командира, он выполнил все, что возможно было для борьбы за живучесть, а затем для спасения экипажа, и покинул уже тонувший «Туман» тридцать седьмым по счету, то есть последним, как положено командиру.

...Тяжело нам сейчас, но преимущество в силах, которыми располагают гитлеровцы, — дело наживное, и оно еще будет у нас, это несомненно, ибо мы уже устояли под напором немецко-фашистской военной машины. На ошибках же учимся. Они неизбежны в первые месяцы войны, однако преходящи. А вот нашего преимущества в качествах людей у противника не будет никогда. Не будет ни коллективного подвига личного состава «Пассата», ни коллективного подвига экипажа «Тумана», ни коллективного подвига моряков катера Кроля, ни коллективного, причем массового, подвига отрядов морской пехоты.

Все это у нас уже есть.

[64]

Глава пятая. ВЫСТРЕЛ ОЗНАЧАЕТ ПОБЕДУ (1941, СЕНТЯБРЬ — ДЕКАБРЬ)

Этот необычный выстрел прозвучал над гаванью Полярного в самое напряженное для нас время: в разгар второго (осеннего) и наиболее сильного нажима противника на приморском участке мурманского направления. Потерпев неудачу в июне — июле, немецко-фашистское командование в течение августа накапливало резервы, подтягивая их к исходным позициям у линии фронта, и в сентябре повторило удар в районе Западной Лицы. Намерения противника были те же: любой ценой прорваться к побережью Кольского залива, к Полярному, к Мурманску. Бои завязались упорные. Гитлеровцы стремились наверстать упущенное летом. За отчаянными попытками уже легко было видеть торопливость противника, вызванную опасениями застрять в сопках на зиму, на долгую полярную ночь с ее морозами, туманами и снежными зарядами. Такая перспектива заставляла фашистских егерей лезть напролом, и в нескольких местах они прорвали-таки нашу оборону.

Однако ненадолго.

Наше сопротивление определялось не только частными интересами флота отстоять свою главную базу — Полярный, расположенный в ее тылу Мурманск. Защита их была задачей государственного значения. Мы уже знали то, что еще не принималось всерьез немецко-фашистским командованием: предстоящую роль внешних коммуникаций через Северную Атлантику. Понимание этого — вот что не удваивало, а удесетеряло силу нашего сопротивления. Обещанные нам в помощь дивизии были в пути повернуты к Ленинграду, где создалось угрожающее положение. К нам поступила телеграмма Генерального

[65]

штаба: защищать Мурманск до последней возможности. Однако отход к Мурманску неизбежно повлек бы за собой потерю Кольского залива и с ним выхода в океан, без чего в данных неблагоприятных условиях оборона Мурманска теряла смысл. Для флота решиться на отход было почти равносильно самоубийству. А с точки зрения дальнейшей безопасности государства все это могло повлечь за собой очень серьезные, тяжкие последствия.

Совместно с армией мы ввели в бой все резервы, чтобы удержаться на занимаемых рубежах обороны. Флот вторично отдал 14-й армии своих людей сверх того, что уже было отдано в начале июля, и вдобавок взял на себя доставку всего необходимого армейским частям, защищавшим линию фронта на приморском участке: у Западной Лицы и у перешейка между Муста-Тунтури и полуостровом Средний. Именно там был самый сильный нажим противника, хорошо знавшего, что захват обоих полуостровов — Среднего и Рыбачьего — даст ему контроль над входом в Кольский залив. Немецко-фашистское командование готовило даже десант на Рыбачий, но ход событий не оправдал намерений и расчетов гитлеровцев, поэтому они так и не осмелились на десант.

Выйдя на побережье от склонов Муста-Тунтури до Западной Лицы, противник установил там несколько батарей, чтобы всячески препятствовать снабжению наших войск на полуостровах. По сути, и Рыбачий и Средний стали островами, и путь к ним по Мотовскому заливу превратился в простреливаемый насквозь коридор. В таких условиях осуществлялось снабжение наших войск на Среднем и Рыбачьем, поскольку пришлось отказаться от пути через мыс Цып-Наволок. Дороги от этого мыса к фронту не было, а медлить с доставкой нужных припасов и резервов не годилось. Поэтому доставка подкреплений, боеприпасов и прочего, эвакуация раненых в стационарные госпитали — все происходило по Мотовскому заливу на вспомогательных, еще недавно рыболовных судах, точнее, на мотоботах.

Первое время, пока стоял круглосуточный полярный день, эти суденышки с парадным ходом в шесть узлов, вооруженные пулеметами и дымовыми шашками, были лишены даже такой естественной защиты, как ночная темнота, и подвергались в пути двойным ударам — береговой артиллерии и авиации противника. Сами по себе

[66]

мотоботы не могли, конечно, противодействовать таким ударам и только защищались дымовой завесой от бомб и прицельного артиллерийского огня. Защищались, правда, искусно, маневрируя в дыму, и чаще всего обманывали противника. Иногда же снабженческие рейсы перерастали в боевую операцию, в которой принимали участие значительные силы. Почин в подобных случаях принадлежал противнику: его батареи, норовя потопить мотоботы, первыми открывали огонь по ним. Немедленно вступали в действие наши батареи, стремясь вынудить вражеских артиллеристов либо замолчать, либо переключиться на контрбатарейную стрельбу. Завязывалась артиллерийская дуэль; в то же время гитлеровцы вызывали на помощь свою авиацию. Мы отвечали тем же. Вскоре над батареями и над Мотовским заливом появлялись самолеты и разгорался воздушный бой, принимавший иногда солидные размеры. В одном из таких боев над двумя суденышками, носившими шутливые клички «Сазанок» и «Пузанок», участвовало с обеих сторон до двухсот самолетов.

Капля долбит камень... Один за другим снабженческие рейсы тихоходных, небольших мотоботов сыграли свою роль в самое напряженное время боев на сухопутных рубежах. Непрерывно получая поддержку всем необходимым, наши войска удержали занимаемые позиции. Рыбачий, Средний и северные склоны Муста-Тунтури остались в наших руках, и теперь уж вряд ли удастся гитлеровцам изменить положение там в свою пользу.

При условии, если Северный флот будет и впредь успешно решать задачу, первостепенное значение которой определилось в момент осеннего наступления немецко-фашистских войск: активно действовать на морских коммуникациях противника, связывающих его лапландскую группировку с тыловыми базами в Норвегии. Ибо морские коммуникации вдоль норвежского побережья к Варангер-фиорду — в Киркенес и к Печенгскому заливу — в Лиинахамари и в Петсамо — являются основным путем снабжения гитлеровцев, застрявших на зиму в Заполярье, и, главное, основным путем подвоза новых контингентов. Других равноценных путей у противника в этих местах нет. Железные дороги отсутствуют, а пропускная способность автомобильных дорог — по Финляндии от Рованиеми к Петсамо и по Норвегии от Тромсё до Киркенеса — настолько мала, что не в состоянии обеспечить питание тех войск, какие действуют против нас. Вот в этом, имен-