Карл Маркс - Собрание сочинений, том 27

• Название: Собрание сочинений, том 27
• Автор: Карл Маркс
• Жанр: Философия

Двадцать седьмым томом Сочинений К.Маркса и Ф.Энгельса открывается серия томов, содержание которых составляет переписка между основоположниками марксизма, а также их письма к разным лицам.

Первый том переписки охватывает письма, которые относятся к периоду, предшествующему буржуазно-демократическим революциям 1848–1849 гг. в странах Европы, к периоду самой революции и первых лет после ее поражения (с 1842 по 1851 годы).

---

Я был у Кабе. Старик был очень приветлив. Я выслушал все его разглагольствования, рассказывал ему о всякой всячине и т. д. Я собираюсь часто бывать у него. Но от участия в корреспонденции[39] мы должны его избавить. Во-первых, у него много дел, а во-вторых, он слишком недоверчив. Он увидел бы в этом ловушку с целью злоупотребить его именем.

В «Epigonen» я просмотрел «Сущность религии» Фейербаха. За исключением нескольких удачных мест, эта вещь написана совершенно в прежнем духе. Вначале, когда он говорит только о естественной религии, он вынужден больше придерживаться эмпирической почвы, но зато дальше начинается полная неразбериха. Опять только сущность, человек и т. д. Я прочту эту вещь внимательнее и в ближайшее время пришлю тебе выписки важнейших мест, если они окажутся достаточно интересными, чтобы ты мог их использовать для Фейербаха[40]. Пока же приведу только два места. Вся работа — около шестидесяти страниц — начинается следующим определением природы, в отличие от человеческой сущности:

«Существо, отличное и независимое от человеческой сущности» (1), «или бога» (!!), «о которой трактует «Сущность христианства», существо без человеческой сущности» (2), «человеческих свойств» (3), «человеческой индивидуальности» (4), «есть в действительности не что иное, как — природа».

Это — шедевр тавтологии, провозглашенной громовым голосом. К тому же в этом положении Фейербах целиком и полностью отождествляет религиозный, воображаемый призрак природы с действительной природой. Как всегда. — Затем немного дальше он говорит:

«Религия есть приятие и признание того, что я есмь» (!)… «Возвыситься до сознания зависимости от природы, представить себе эту зависимость, проникнуться ею, признать ее — значит подняться до религии».

Министр Дюмон на этих днях был застигнут в рубашке у жены некоего председателя. «Corsaire-Satan» рассказывает: Одна дама, которая подавала прошение Гизо, сказала: «Жаль, что такой прекрасный человек, как Гизо, всегда так строг и застегнут на все пуговицы». Жена одного чиновника из министерства общественных работ говорит: «Этого нельзя сказать о г-не Дюмоне; все считают, что для министра он, пожалуй, слишком нараспашку». —

Продолжаю спустя несколько часов, после того как я в угоду Вейльхену{52} напрасно пробежался в кафе «Кардиналь». Вейльхен немного зол, потому что «Democratie pacifique» не платит ему гонорара, около 1000 франков; для газеты, по-видимому, наступило нечто вроде серьезного кризиса и прекращения платежей наличными, а Вейльхен слишком еврей, чтобы удовлетвориться векселями, выданными на первый фаланстер будущего. Впрочем, эти господа фурьеристы с каждым днем становятся все скучнее. «Phalange» не содержит ничего, кроме бессмыслицы. Все публикации из наследства Фурье ограничиваются аромальным движением и совокуплением планет, которое более или менее часто происходит, по-видимому, сзади. Из совокупления Сатурна и Урана происходят навозные? жуки, каковыми во всяком случае являются сами фурьеристы. Но главным навозным жуком является г-н Хью Дохерти, ирландец, который, собственно, даже еще не навозный жук, а личинка, куколка навозного жука, — несчастное животное уже десятый раз (10-я статья) путается в «религиозном вопросе»[41] и все еще не может решить, как бы ему достойным образом уйти со сцены.

Бернайса я еще не видел. Но, по словам Эв[ербека], его дела не так уж плохи и больше всего он страдает от скуки. Говорят, он стал очень крепким и здоровым человеком. При его хандре огородничество, являющееся его главным занятием, очевидно, помогло ему одержать победу над своими горестями. Кроме того, он, говорят, держит коз за рога, когда его —? супруга? — которую можно представить себе только между двумя вопросительными знаками, доит их. Бедняга, конечно, плохо себя чувствует в своем окружении. Кроме Эвербека, который каждую неделю приезжает к нему, он не видит ни души, ходит в крестьянской куртке, никогда не выходит за пределы Сарселя, самой жалкой деревушки в мире, где нет даже кабачка; одним словом — он смертельно скучает. Мы должны постараться опять перетащить его в Париж, тогда он через месяц снова станет прежним человеком. Так как Бёрнштейн, будучи шпиком, не должен знать, что я здесь, то мы сперва написали Б[ернайсу] о свидании в Монморанси или где-нибудь поблизости, затем мы увезем его в Париж и потратим несколько франков, чтобы порядком его развлечь. Тогда он станет другим человеком. Впрочем, не проговорись ему, что я написал тебе все это о нем; при его крайне возбужденном романтическом настроении бедняга мог бы почувствовать себя морально оскорбленным.

Самое замечательное, что в этом доме в Сарселе две жены, два мужа, несколько детей, среди которых один ребенок неизвестного происхождения, и, несмотря на все это, там никаких трагедий не происходит. Даже педерастией там не занимаются. Это — роман в немецком духе.

Г-жа Гесс ищет мужа. На Гесса ей наплевать. Если найдется что-нибудь подходящее, обращаться к г-же Гзель, Сент-Антуанское предместье. Дело не к спеху, так как конкуренция невелика.

Отвечай немедленно.

Твой Э.

Мой адрес: 11, Rue de l'arbre sec.

Само собой разумеется, что то, что я пишу тебе здесь об Эв[ербеке], Б[ернай]се и других знакомых, строго конфиденциально.

Я не оплачиваю писем, так как у меня мало денег и до 1 октября нет надежды их получить. Но в тот же день я пришлю вексель для покрытия моей доли почтовых расходов.

Впервые опубликовано в книге: «Der Briefwechsel zwischen F.Engels und K.Marx». Bd. I, Stuttgart, 1913

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

8 ЭНГЕЛЬС — БРЮССЕЛЬСКОМУ КОММУНИСТИЧЕСКОМУ КОРРЕСПОНДЕНТСКОМУ КОМИТЕТУ[42]

Париж, 19 августа 1846 г. 11, Rue de l'arbre sec

Комитету

Carissimi!{53}

Наше предприятие имеет здесь все шансы на успех. Эв[ербек] в восторге от него и желает только, чтобы мы не торопились с официальной организацией комитета, так как в ближайшем будущем предстоит раскол. Остаток вейтлингианцев, маленькая группа портных[43], будет, вероятно, скоро вышвырнута из здешней организации, и Эв[ербек] считает, что лучше подождать, пока это произойдет. Он, однако, думает, что вряд ли можно будет привлечь к участию в корреспондентском комитете более четырех или пяти человек, но этого вполне достаточно. Надеюсь, что в следующем письме я извещу вас об организации комитета.

Эти портные, право, удивительные парни. Недавно они совершенно серьезно обсуждали вопрос о том, не лучше ли прикреплять ножи и вилки посредством цепочек. Их, однако, немного.

Что касается самого Вейтлинга, то на последнее, очень грубое письмо парижан, которое мы ему переслали, он не ответил. Он потребовал, чтобы ему выслали 300 франков для практических экспериментов с его изобретением, но одновременно сообщил, что, по всей вероятности, это будут выброшенные деньги. Вы можете себе представить, что они ему ответили.

О столярах и кожевниках, наоборот, говорят, что они славные ребята. Я еще не видел их, так как Эв[ербек] обставляет все это со своей обычной осторожностью.

Теперь я сообщу вам кое-что из французских журналов — понятно, из таких, которые не получаются в Брюсселе.

Ежемесячный журнал П.Леру почти всецело заполнен статьями самого П.Леру о Сен-Симоне и Фурье[44]. Он превозносит там Сен-Симона до небес и всячески старается очернить Фурье, изображая его фальсификатором и эпигоном Сен-Симона. Так, он изо всех сил старается доказать, что «Четыре движения» представляют собой всего лишь составленный в материалистическом духе плагиат «Писем женевского обитателя»[45]. Этот субъект прямо с ума сошел. Так как там сказано, что система, энциклопедически охватывающая все науки, лучше всего может быть обоснована сведением всех явлений и т. д. ко всемирному тяготению, то Фурье-де оттуда почерпнул все свое учение о притяжении. Конечно, всех аргументов, цитат и т. д. недостаточно даже для доказательства того, что Ф[урье] хотя бы прочитал «Письма», когда писал «Четыре движения». Все направление Анфантена, наоборот, характеризуется как фурьеризм, контрабандным путем привнесенный в их школу. Журнал носит название «Revue Sociale, ou Solution pacifique du probleme du proletariat».

«Atelier» сообщает задним числом о съезде представителей прессы в пользу реформы. На съезде не было представителей этого журнала, и потому он был очень удивлен, что оказался в списке представленных там газет и журналов. Представители народной печати не допускались туда до тех пор, пока не были установлены основные принципы реформы, а затем, когда открыли двери представителям рабочей прессы для того, чтобы они сказали «да», они сочли ниже своего достоинства пойти туда. «Atelier» далее рассказывает, что 150 рабочих, вероятно, сторонники Бюше, — партия которого, по уверению французов, насчитывает до 1000 человек, — 29 июля устроили по случаю годовщины июльских дней[46] банкет без разрешения полиции. Полиция вмешалась, а так как они отказались дать обещание не произносить политических речей и не петь песен Беранже, то собрание было распущено.