Юрий Корчевский - Пушкарь (сборник)

• Название: Пушкарь (сборник)
• Автор: Юрий Корчевский
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-906017-75-8

Волею судьбы автокатастрофа переносит нашего современника, врача южнорусского городка Юрия Кожина в XVI век. Чтобы выжить, ему придется многому научиться и самому научить других. Татарский плен, любовь, измены, коварство, захватывающие дух схватки, погони и морские сражения - через многое ему придется пройти, чтобы занять достойное место в новом для него мире. Умелому лекарю и отважному воину, герою предстоит встретиться с влиятельными людьми эпохи - с королями Франции, Швеции, Англии.

 И вот, когда кажется, что все самое трудное позади, ему попадает в руки старинное зеркало с полустертой уйгурской надписью на раме. Стараясь разгадать его тайну, Кожин внезапно обнаруживает себя в степи... на краю Руси в Диком поле, в лето 1571-го... Непредсказуемые повороты судьбы героя заставляют усомниться, по силам ли ему все эти испытания, так ли изворотлив его ум, велика отвага и сильна любовь к Родине и женщине.

Весь цикл «Пушкарь» в одном томе.

Содержание:

1. Пушкарь

2. Бомбардир

3. Пушечный наряд

4. Канонир

5. Корсар

---

– Заднее окно кареты опускается, и, если господин имеет ружье, – тут он покосился на ружейные чехлы, – то может стрелять через окно.

Ну что же, хорошо, что предупредил. Пока слуга затаскивал в экипаж вещи, коих было немного, мы дружески обнялись с Филиппом, похлопывая друг друга по спинам. Прошедшие приключения и дальняя дорога нас сблизили, и было бы неплохо, если бы Филипп вернулся в Москву, но увы… Филипп даже всплакнул, утерев глаза кружевным платочком.

Я сел в экипаж и мы тронулись. Какое-то время в заднее окошко я видел его силуэт, махавший мне рукой.

Сначала я разглядывал проплывавшие мимо дома, потом пошли окраины, и я решил заняться оружием. Достал из чехлов, почистил и зарядил штуцер и мушкет, затем оба пистолета. Шпага лежала в ножнах. Я вытащил ее, полюбовался блеском отличной стали и со вздохом убрал назад. Пользоваться ею я не умел, так же как, и другим холодным оружием – научился немного махать саблей, но в поединке с опытным фехтовальщиком мне долго не продержаться.

Укачиваемый в подрессоренной карете, на мягких сиденьях, обитых кожей, я вскоре задремал. Проснулся от того, что остановились у постоялого двора. Кучер знаками показал, что надо бы покормить лошадей и поесть самим. Я вошел в таверну. Зала была пустынна – или время не обеденное, или место не бойкое. Подошедшему хозяину я жестами объяснил, что хочу курицу и вино. Все это быстро принесли, и мы с кучером разделили трапезу, а поскольку из кухни восхитительно пахло пирогами, взял с собой в дорогу парочку пирогов со сладкой начинкой и бутыль вина. Кучер покосился на бутылку, сел на облучок, и мы снова тронулись.

Дороги были грунтовые, пыль летела из-под колес, и, хотя боковой ветер был несильный, она набивалась в карету, садилась на волосы и одежду. Пожалуй, кучеру на свежем воздухе сейчас приходилось лучше. После того как миновали несколько деревень и небольшой городок, какое-то седьмое чувство заставило меня насторожиться. Я обернулся и посмотрел в заднее окошечко кареты.

Нас догоняли четыре всадника, а наши лошади уже подустали – вряд ли мы оторвемся на ходу. Я расчехлил ружье и, когда в клубах пыли появился просвет, опустил откидное окно, высунул ствол, прицелился и выстрелил. Один всадник упал, но остальные пришпорили коней и стали приближаться. Я слышал, как кучер подгонял усталых лошадей, пытаясь уйти с лесной дороги, карета подскакивала на корнях деревьев и ухабах. Времени перезарядить ружье не было, и я взял мушкет.

Теперь главное – не выстрелить раньше срока. Мушкет заряжен картечью – максимум пятьдесят метров для хорошего выстрела.

Всадники, не встретив огня, быстро приближались. Я прицелился, выстрелил, и один из них упал с лошади, а второй безжизненно свесился с седла. Оставался еще один. Видно, сильно обозленный потерей товарищей, он не отставал, неминуемо приближаясь. Я высунул в окно пистолет, прицелился и выстрелил, но в это время карету сильно качнуло, и я увидел, что пуля срезала лишь несколько веток в стороне. Не беда, есть еще один пистолет. Я отбросил на сиденье разряженный и взял готовый к стрельбе. Лицо догонявшего было скрыто под полумаской, в правой руке он сжимал шпагу, за поясом виднелась рукоять пистолета.

Наши кони устали, стали хрипеть. Кучер что-то прокричал по-французски – понять бы еще что! Я понимал лишь, что еще минута-две такой скачки – и лошади встанут. Эх, сейчас бы мушкет… но он уже разряжен, а кучер сейчас был занят лошадьми и пока не мог мне помочь…

Вот до преследователя осталось не более десяти метров, и я прицелился ему в грудь. Даже если у него под одеждой кольчуга или панцирь, удар будет такой силы, что его просто вышибет из седла. Я выстрелил, но мерзавец в последний миг резко наклонился, опершись на стремя.

Баланс сил теперь стал непредсказуем. У разбойника заряженный пистолет и шпага, а у меня – только шпага, которой я не умею владеть. Ну что же, выбора не было! Я вытащил шпагу из ножен, и в это время слева послышался звон стекла. Разбойник уже скакал рядом и выбил окно ногой. Я прижался к стене кареты, чтобы меня не было видно и, как только рука разбойника ухватилась за край облучка – вероятно, он хотел сразить кучера, – резким выпадом всадил шпагу ему в плечо. Он вскрикнул от боли и неожиданности и выронил свою шпагу, но не растерялся и левой рукой выхватил из-за пояса пистолет. Правая рука его повисла как плеть, по рукаву обильно струилась кровь. Он выпустил поводья, и его лошадь поскакала рядом с каретой. Я попытался уколоть его шпагой, но он увернулся. Стрелять в меня ему было несподручно, для этого необходимо было повернуться всем корпусом, а раненая рука сковывала движения.

Кучер, видно, понял, что дела идут не очень хорошо: я давно не стрелял. Он вытащил из-под сиденья мушкетон, обернулся влево и, держа мушкетон правой рукой, выстрелил. Разбойника качнуло в седле: вероятно, все-таки зацепило. В ответ он почти мгновенно выстрелил в кучера. Несколько секунд ничего не происходило, затем лошади замедлили ход, и карета остановилась. Я пинком открыл правую дверцу и, схватив шпагу, выскочил. Лошади стояли в пене, тяжело поводя боками, кучер, обмякнув, сидел на облучке, прислонившись спиной к стенке кареты и свесив голову.

Сзади раздался шорох. Я мгновенно обернулся и увидел противника: молодой человек крепкого телосложения, по правой руке стекает кровь, на левой виднеется несколько кровавых пятнышек от дроби мушкетона, из которого стрелял кучер. Лицо его было искажено от ярости и боли, и настроен он был решительно.

Как врач я понимал, что долго ему не продержаться, – скажется кровопотеря, вон лицо уже бледноватое, – но разбойник шагнул вперед и взмахнул шпагой. Реакция у меня была неплохая: я успел присесть, и клинок просвистел у меня над головой. Похоже, левой рукой он владел неплохо, учитывая то, что в ней застряло несколько дробинок. Я решил его измотать, перебежав по другую сторону кареты, разбойник последовал за мной, но не так резво.

Ага, похоже, я выбрал правильную тактику: надо погонять его, пока он не растеряет все свои силы от кровопотери! Я не давал ему приблизитсья на расстояние удара шпагой, держа дистанцию метров пять, постоянно перемещаясь за деревья, карету, валуны. Разбойник на глазах слабел, его уже пошатывало, но его решимость не убывала. Он понимал, что если он не убьет меня, то я убью его.

Наконец судьба дала мне удачный момент: француз запнулся о корень дерева и потерял равновесие. Я, не колеблясь ни минуты, подскочил к нему и всадил ему шпагу в левый бок. Застонав, он упал, но какой живучий оказался, из положения лежа попытался уколоть меня своей шпагой в живот. Мне удалось отскочить и, зайдя с другого бока, я ударил его шпагой прямо в сердце. Посучив ногами, разбойник затих. Я устало сел на пенек, переводя дыхание, посидев несколько минут, поднялся, обтер об одежду убитого шпагу и вложил в ножны. Залез в карету и трясущимися от пережитой схватки руками перезарядил все свое оружие, заткнув пистолеты за пояс. Кто его знает, не появится ли на дороге кто-либо еще, например дружки убитых разбойников: оставаться безоружным мне не хотелось. Теперь надо было выяснить, что с кучером – жив ли он, а если ранен, то насколько тяжело.

Когда я забрался на облучок и начал нащупывать пульс, кучер застонал. Жив, курилка! Я как мог осторожно спустил его на землю, стянул кафтан и осмотрел. Пуля разбойника раздробила ему плечевую кость, рука безжизненно болталась, неестественно изогнувшись выше локтевого сустава. Я бросился в карету, достал сумку с инструментами, первым делом влил ему в рот настойку опия – иначе болевой шок может его погубить, – затем сходил в лес и наломал веток, чтобы наложить шину. Разрезав рукав рубашки, несколько расширил рану, извлек расплющенную свинцовую пулю и крупные обломки кости, наложив веточки по размеру, как мог репозировал[1] обломки кости, наложил импровизированную шину. Затем с большим трудом затащил кучера в карету и уложил его на сиденье. Щеки его еще были бледными, но пульс уже вполне приличный для тяжелораненого.

Теперь надо было заняться убитым. Я обшарил карманы, в которых нашел пару золотых монет, припрятал их, чтобы затем отдать кучеру на лечение – ведь какое-то время он не сможет работать. Осмотрев шпагу разбойника, нашел, что она довольно хорошего качества, и, обтерев, сунул в ножны, отстегнутые с пояса убитого. Пистолет был старый, уже тронутый ржавчиной, интереса для меня не представлял, но поскольку железо было довольно дорого, я все равно сунул его вместе с мушкетоном кучера под сиденье облучка. Осмотрел место схватки, если бы не убитый, то ничего бы и не говорило о поединке. Убитого решил не хоронить и не брать в карету. Найдут разбойники – похоронят, найдут волки или шакалы – кроме черепа ничего не останется, увидят честные люди – порадуются, что одним мерзавцем стало меньше. Маску с его лица я не снял, а честный человек лицо не укрывает.