Сандрин Филлипетти - Стендаль

• Название: Стендаль
• Автор: Сандрин Филлипетти
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-235-03565-2

Личность Анри Бейля, известного миру как Стендаль, сложна и парадоксальна. Этот блистательный ум не был оценен при жизни; заслуженная им литературная слава тоже пришла к нему лишь после смерти. Антиклерикал с убийственной иронией, своим пером, словно острым скальпелем, вскрывающий человеческую душу, — Бейль-Стендаль посвятил свою жизнь смелым поискам самого себя. Этой жизни, поражающей многообразием, — от наполеоновских кампаний до перипетий консульской службы, перемежающихся любовными треволнениями, — могут позавидовать даже герои его собственных романов. В предлагаемой книге она и предстает перед читателем во всей своей полноте.

---

Проведя несколько дней в Неаполе, 25 августа Анри собрал чемоданы. Незадолго до его отъезда бесконечно преданная ему Сара Ньютон де Траси подтвердила, что провела настоящее расследование, чтобы убедиться, что никто в Париже ничего не предпримет против него. Уже 11 сентября, успокоенный, он вновь окунулся в столь знакомую ему парижскую жизнь.

Его парижские приключения затянулись на три месяца вместо одного — здесь он чувствовал себя свободным как ветер. Он остановился в отеле Валуа на улице Ришелье; у него не было времени читать, а тем более — писать. Он возобновил прежние знакомства и заводит новые. Он отдает себе отчет в тех изменениях, которые произошли в стране в результате Июльского переворота, но Мериме не может не отметить: «Я нахожу его точно таким, каким оставил, уезжая в Испанию. Но время ушло вперед — и он оказался позади. Он не чувствует более тонкостей французского языка и не оценил пока тех новшеств, которыми обогатился язык за время его отсутствия. Впрочем, я надеюсь в скором времени научить его всему, чего ему пока не хватает».

4 декабря Анри выехал обратно в Италию. Он увозит с собой рукопись «Лейтенанта» своей приятельницы Жюли Гольтье — он обещал ей дать честный отзыв об этом ее романе.

Проехав через Лион, он сел на пароход, следовавший в Авиньон, и оказался на нем в компании с Жорж Санд и Альфредом де Мюссе. Он произвел сильное впечатление на писательницу как глубокими мыслями, так и блестящим насмешливым умом и сардоническим темпераментом. «Я беседовала с ним полдня и нашла его очень интересным. Он посмеялся над моими итальянскими иллюзиями, уверяя, что я очень быстро от них избавлюсь и что художники, ищущие прекрасного в этой стране, — простофили. Я ему не поверила, видя, что он просто устал в этом своем итальянском изгнании и возвращается туда неохотно. Он высмеял, и очень забавно, тип итальянца, который он терпеть не может и к которому был совершенно несправедлив. Он предсказывал мне страдания, которых я как раз совершенно не боялась, утрату интересных собеседников и всего того, что, по его мнению, является жизнью интеллектуальной: книг, газет, новостей. Я поняла, чего не хватало этому очаровательному уму, такому оригинальному и позерскому, — собеседников, которые могли бы его оценить и поддержать. Он особо подчеркивал презрение ко всяческому тщеславию и старался обнаружить в каждом собеседнике некую претензию, которую мог бы выжечь непрерывным огнем своих насмешек. Но я не думаю, чтобы он был злым, — слишком уж он старался им казаться».

Наступил вечер, и капитан корабля не решился проходить под мостом Сент-Эспри в темноте, поэтому они, как и другие пассажиры, остановились в не слишком привлекательном трактире и там поужинали. «Он был там страшно весел, прилично напился и, пустившись танцевать вокруг стола в своих толстых меховых ботах, выглядел немного гротескно и совсем не красиво», — вспоминала Жорж Санд.

В Авиньоне они сделали остановку и посетили старинную церковь, где Анри вздумалось придраться к старой деревянной крашеной статуе Христа в натуральную величину. «Он терпеть не мог эти отталкивающие подобия, которые так обожаемы жителями Средиземноморья, по его убеждению, за их варварское уродство и циничную наготу. У него было желание наброситься с кулаками на эту статую».

Затем Анри отправился в Геную по суше — и их трио распалось. Совместная часть их путешествия прошла, бесспорно, весело, но в конечном счете Жорж Санд устала и от его речей, и от его эксцентричного поведения: «…Если бы он тоже поехал дальше морем, то я пошла бы пешком через горы».

Неоконченный роман

«Возвращение из отпуска — грустный момент. Я мог бы написать целых три страницы, и даже неплохие, на эту тему. Спрашиваешь себя: „Я так и буду жить и стареть вдали от моей родины?“ Или просто „родины“, как более модно сейчас говорить».

Вернувшись в Италию 8 января 1834 года, Анри Бейль после короткого посещения Флоренции остается прикованным к Риму и Чивитавеккье. Разочарованный любовник более не ищет счастья в женщинах, и перевод итальянских рукописей (он предчувствует их коммерческий успех) занимает все его свободное время. Единственным событием, разнообразившим его житейскую рутину, стало странное убийство какой-то молодой девушки, которое случилось в двух шагах от его дома. Беседовать ему было не с кем, но он продолжал всячески уклоняться от служебных обязанностей, находя прибежище для ума в чтении книг и рукописи «Лейтенанта» Жюли Гольтье.

1 мая 1834 года могло быть наконец отмечено в его жизни белым камешком: «…B Риме я сейчас работаю после долгого безделья. Я пишу „Левена“». Что это был за «Левен» и откуда он взялся у «г-на Стендаля»?

4 мая суровый критик послал Жюли свои замечания по поводу ее рукописи: «Язык, на мой вкус, ужасно благородный и возвышенный — я его жестоко исчеркал. Не надо лениться переделывать: ведь, в сущности, Вы пишете только для того, чтобы писать, для Вас это лишь развлечение. <…> Но как переслать Вам рукопись? Нужна оказия. Где ее взять? Буду искать». Несмотря на все недостатки этой рукописи, «Лейтенант» явно подогрел его воображение — до того, что он даже записал в своем «Журнале»: «Первая мысль — не посылать его вообще мадам Жюли, но самому сделать из него опус. Иначе подобный роман, имея автором эту даму, сразу попадет в раздел „невостребованное“ в литературных кабинетах для горничных». Подталкиваемый внезапной жаждой писательства, Анри вновь стал каждый день садиться за работу. Он действительно не отослал рукопись заинтересованному лицу и теперь перерабатывает ее в собственный роман, позаботившись лишь о том, чтобы придумать главного героя и немного изменить завязку. «Опус» приобретает «стендалевскую» форму и становится «Люсьеном Левеном» — весьма полемичной хроникой первых лет Июльской монархии. Написание его продлится менее года. Этот его роман, самый длинный из всех, формально останется неоконченным. Пока же малоизвестный в Италии литератор Стендаль посвящает ему все свое время.

Это новое занятие поглотило его до такой степени, что, когда начальству вздумалось вернуть его к служебным обязанностям (речь шла о расходах его канцелярии и гонорарах Лизимака Тавернье), — это вывело его из себя. Консул перенес свой гнев на этого подчиненного, которого он, кстати, сам же 26 апреля и предложил к назначению на должность графу Риньи — суровому заместителю герцога де Брогли в министерстве иностранных дел. Он написал Лизимаку Тавернье: «Это опять Вам, месье, я обязан очередным выговором со стороны министра. Вы занимались всем, что касается канцелярии, и делали это плохо. Я не могу доверять Вам даже в самой малости. <…> Я устал от Вашего поведения и был бы счастлив иметь другого сотрудника».

Лизимак Тавернье счел себя несправедливо обиженным за свое усердие и преданность консулу, отличительной чертой которого было самоустранение от дел. Он подал в отставку, но сделал встречный выпад. Дело дошло до маркиза де Латур-Мобура, королевского посла при Святом престоле, и он незамедлительно направил ответ консулу Бейлю: «Доверие, которое он [Лизимак Тавернье] вызвал к себе и которое вряд ли заслужит сразу кто-либо другой, является верной гарантией и Вашего присутствия в Риме. Вы могли бы принять решение оставаться в Чивитавеккье, но надо смотреть правде в глаза: Вы не смогли бы его осуществить». Итак, консул Бейль был предупрежден: этот инцидент не только мог стоить ему отстранения от должности, но он еще и должен продолжать сотрудничать с тем, кто стал его открытым врагом. Отношения между коллегами по-прежнему сводятся к переписке, только на смену доверительности пришло подозрение. Анри понял, что попал в полосу серьезных неприятностей, так как граф де Риньи потребовал от него положить конец своим отлучкам с должностного поста: «Долгие отсутствия г-на Бейля на своем посту и являются бесспорной причиной того беспорядка в делах консульства, который не раз был замечен в моем министерстве, и этому необходимо положить конец…»

Опальный консул понимает, что нарушения служебного распорядка отныне не будут сходить ему с рук, и старается не привлекать к себе внимания начальства, но упорно продолжает трудиться над «Люсьеном Левеном»: «Работаю приступами, без четких мыслей. Я, как предатель, подстерегаю их приход». Правка, переделка, перечитка следуют одна за другой. Иногда Анри позволяет себе передышку — в театре «Валь де Ром» или со своими друзьями-либералами, но испытывает сильную усталость и начинает ощущать груз лет. Он много читает и пишет допоздна при свечах — и его зрение слабеет. Но он по-прежнему придает большое значение стилю: «Я не могу писать: „Он наслаждался этими нежными приливами материнской нежности и советами, столь сладостными для него, потому что они исходили из сердца матери“, как это бывает в вульгарных романах. Я даю сами слова, диалог, и остерегаюсь топить суть дела в разнеживающих фразах». Труженик живет одиноко в своей комнате — он сравнивает ее с ласточкиным гнездом, и его единственное удовольствие — созерцать море из окна. Слишком часто его должностные обязанности вырывают его из живого мира творчества и ввергают в скучный мир служебных дел, но он продолжает писать без оглядки на помехи, и год 1834-й заканчивается его фразой: «Вот это называется решительно плевать на все. О happy state!» (Счастливое состояние! — англ.).