Стивен Кинг - 11/22/63

• Название: 11/22/63
• Автор: Стивен Кинг
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-271-46206-1

Этот роман безоговорочно признают лучшей книгой Стивена Кинга и миллионы фанатов писателя, и серьезные литературные критики.

...Убийство президента Кеннеди стало самым трагическим событием американской истории XX века.

Тайна его до сих пор не раскрыта.

Но что, если случится чудо? Если появится возможность отправиться в прошлое и предотвратить катастрофу?

Это предстоит выяснить обычному учителю из маленького городка Джейку Эппингу, получившему доступ к временному порталу.

Его цель — спасти Кеннеди.

Но какова будет цена спасения?

---

Вскоре после разговора с Чезом Фрати я побывал на том месте, где прежде стоял металлургический завод Китчнера. Увидел большой, заросший сорняками участок к северу от города и да, согласился с тем, что это идеальное место для торгового центра, особенно если сюда дотянут автостраду «Миля-в-минуту». Но в тот день (в какой-то момент мне пришлось съехать на обочину и дальше идти пешком, потому что колдобины могли повредить автомобиль) участок этот больше напоминал руины древней цивилизации: мои дела, цари, узрите – и отчайтесь[60]. Груды кирпича, ржавые обломки каких-то машин и агрегатов торчали из высокой травы. По центру лежала давно упавшая дымовая труба, покрытая сажей, ее громадное, облицованное керамической плиткой нутро заполняла темнота. Чуть пригнувшись, я смог бы в нее войти, а я не из коротышек.

За эти недели до Хэллоуина я увидел немалую часть Дерри и ощутил – в немалой степени – его дух. Старожилы относились ко мне благожелательно, но – за одним исключением – о дружбе речь не шла. Исключение составлял Чез Фрати, и, оглядываясь назад, я понимаю, что такое сближение следовало воспринимать настороженно, однако у меня и без того хватало проблем, и я не придал особого значения его странному поведению. Подумал: Иногда просто встречается дружелюбный парень, и все дела, – и на этом остановился. Конечно же, я и представить себе не мог, что другой старожил Дерри, Билл Теркотт, подослал ко мне Фрати.

Билл Теркотт, он же Бесподтяжечник.

2

Бевви-На-Ели говорила, что, по ее мнению, плохие времена для Дерри закончились, но чем дольше я смотрел на этот город (и чем больше чувствовал – особенно чувствовал), тем сильнее верил, что он отличался от других городов. Что-то в Дерри было не так. Поначалу я пытался убедить себя, что дело во мне – не в Дерри. Я пришлый, кочевник по времени, и любой город должен казаться мне странным, перекошенным, совсем как напоминающие кошмарные сны мегаполисы в романах Пола Боулза. Поначалу я придерживался этой версии, но день проходил за днем, знакомство с городом продолжалось – и она представлялась мне все менее убедительной. Я засомневался в справедливости утверждения Беверли Марш о том, что плохие времена закончились, и представлял себе (по ночам, когда не мог заснуть, а такое случалось часто), что она не знала, так ли это. Разве я не заметил сомнения в ее глазах? Словно она сама верила не до конца, но очень хотела. Возможно, не могла обойтись без этой веры.

Что-то не так.

Что-то неправильно.

Пустующие дома, напоминавшие лица людей, страдающих от жуткой душевной болезни. Заброшенный сарай на городской окраине, чья дверь медленно поворачивалась на ржавых петлях, открывая темноту, пряча, снова открывая. Разлом в ограждении на Канзас-стрит, не так далеко от улицы, на которой жила миссис Даннинг с детьми. Для меня изгородь эта выглядела так, будто что-то – или кто-то – проломило ее и свалилось в Пустошь. Детская площадка с медленно вращавшейся каруселью, которую никто не раскручивал – ни дети, ни ветер. При ее движении невидимые подшипники громко скрипели. Однажды я увидел грубо вырезанного из дерева Иисуса, который плыл по реке и исчез в тоннеле под Кэнал-стрит. Длиной три фута. С оскаленными зубами. В терновой короне, сдвинутой набок и съехавшей на лоб. С кровавыми слезами, нарисованными под странными белыми глазами. Этот Иисус напоминал колдовской фетиш. На так называемом Мосту поцелуев в Бесси-парке, среди надписей о школьном духе и вечной любви, кто-то вырезал: «Я СКОРО УБЬЮ СВОЮ МАТЬ», – а ниже кто-то другой добавил: «ДАВНО ПОРА ОНА УЖЕ ВСЯ ПРАГНИЛА ОТ БАЛЕЗНЕЙ». Как-то днем, шагая по восточной границе Пустоши, я услышал жуткий визг, поднял голову и увидел силуэт тощего мужчины, стоявшего на эстакаде железной дороги не так далеко от меня. Он поднимал и опускал руку с зажатой в ней палкой. Визг прекратился, и я подумал: Это собака, и он ее прикончил. Привел туда на веревке и бил, пока она не подохла. Разумеется, я никак не мог этого знать... и, однако, знал. Не испытывал ни тени сомнений.

Что-то не так.

Что-то неправильно.

Имеет ли все это отношение к истории, которую я рассказываю? Истории об отце уборщика и Ли Харви Освальде (маленьком самодовольном говнюке с всезнающей улыбкой и серыми глазами, которые никогда не встречаются с твоими)? Не могу сказать наверняка, однако могу добавить: что-то обитало в упавшей трубе металлургического завода Китчнера. Я не знаю, что именно, да и не хочу знать, но у жерла трубы я видел груду обглоданных костей и маленький изжеванный ошейник с колокольчиком. Раньше с этим ошейником гулял любимый котенок какого-то малыша. А в трубе – далеко, в самой глубине – что-то двигалось и шаркало.

Зайди и посмотри, вроде бы прошептал в моей голове чей-то голос. Наплюй на все остальное, Джейк, зайди и посмотри. Загляни в гости. Время здесь значения не имеет, время здесь просто уплывает. Ты же знаешь, что хочешь, ты знаешь, тебе любопытно. Может, это еще одна «кроличья нора». Еще один портал.

Может, и так – но я думал иначе. Я думал, что там меня поджидал Дерри – все то, что отличало этот город от других, все, что было неправильным, пряталось в этой трубе. Впало в спячку. Позволяло людям поверить, что худшее позади, ждало, чтобы они расслабились и напрочь забыли про плохие времена.

Я торопливо ушел и больше никогда не возвращался в эту часть Дерри.

3

В один из дней второй недели октября – к тому времени дубы и вязы на Коссат-стрит полыхали красным и желтым – я вновь посетил закрытый Вестсайдский оздоровительный центр. Уважающий себя охотник за недвижимостью просто не мог удержаться от досконального обследования этого лакомого кусочка, и я опросил нескольких прохожих, интересуясь, что там внутри (на двери, само собой, висел замок) и давно ли закрылся центр.

Среди прочих я переговорил и с Дорис Даннинг. Словно сошла с картинки – так охарактеризовал ее Чез Фрати. Обычно бессмысленный штамп, а тут очень уместный. Конечно, годы взяли свое, в уголках глаз появилась сеточка морщинок плюс две более глубокие пролегли у рта, но сохранились и бархатистая кожа, и потрясающая фигура с пышной грудью (в пятьдесят восьмом году, когда Джейн Мэнсфилд купалась в лучах славы, большая грудь считалась достоинством и нисколько не смущала счастливых обладательниц). Мы поговорили на крыльце. Приглашение в пустой дом – дети-то в школе – считалось непристойностью и вызвало бы соседские пересуды, с учетом того, что муж «живет отдельно». В одной руке Дорис держала тряпку, в другой – сигарету. Из кармана передника торчало горлышко бутылки с полиролью. Как и большинство жителей Дерри, говорила она со мной вежливо, но отстраненно.

Да, сказала она, Вестсайдский оздоровительный центр, когда работал, очень ее устраивал. Это удобно, если рядом с домом есть место, куда дети могут пойти после школы и набегаться вволю. Из окна кухни она видела и игровую, и баскетбольную площадки, и теперь оставалось лишь сожалеть, что они пустуют. По ее словам, центр закрыли из-за сокращения бюджетных расходов, но бегавшие глаза и поджатые губы предполагали другое: его закрыли в тот период, когда на город обрушилась волна убийств и исчезновений детей. Сокращение бюджета играло второстепенную роль.

Я поблагодарил ее и протянул одну из недавно отпечатанных визитных карточек. Она взяла, рассеянно мне улыбнулась и затворила дверь. Мягко, не хлопнув, но изнутри донеслось позвякивание, и я понял, что теперь дверь заперта на цепочку.

Я думал, что центр может подойти для моих целей, когда наступит Хэллоуин, хотя этот вариант устраивал меня не полностью. Я полагал, что без проблем смогу проникнуть внутрь, а любое из окон фасада обеспечивало прекрасный обзор. Даннинг скорее всего приедет на автомобиле, но я знал, как выглядит его «Понтиак». Согласно сочинению Гарри, в доме мясник появился, когда уже стемнело, однако на улице ярко горели фонари.

Разумеется, освещенность работала и против меня. Если Даннинг не сосредоточится на доме, он увидит, как я бегу к нему. Да, револьвер у меня был, но точность гарантировалась лишь при стрельбе с расстояния менее пятнадцати ярдов. А я рискнул бы стрелять только с гораздо более близкого расстояния, потому что в вечер Хэллоуина на Коссат-стрит будет полно маленьких призраков и гоблинов. Однако я не мог оставаться в укрытии, дожидаясь, пока он войдет в дом, потому что, согласно тому же сочинению, изгнанный из семейного гнезда муж Дорис Даннинг начал махать молотком, едва переступив порог. И к тому времени, когда Гарри вышел из ванной, убил всех, кроме Эллен. Если я задержусь, то увижу то же самое, что и Гарри: мозги его матери, сочащиеся кровью на диване.

Я вернулся на полвека в прошлое не для того, чтобы спасти только одного из них. А если он заметит, что я бегу к нему? Я – человек с револьвером, он – с молотком, возможно, позаимствованным из ящика для инструментов в пансионе. Если он заметит меня – слава Богу. Я сыграю роль клоуна с родео, отвлекающего быка. Буду прыгать и кричать, дожидаясь, пока он приблизится, а потом всажу ему в грудь две пули.