Георгий Старков - Сценарий Анжелы

• Название: Сценарий Анжелы
• Автор: Георгий Старков
• Жанр: Ужасы и Мистика

Повесть на основе видеоигры Silent Hill 2

---

Замок щёлкнул. Дверь начала открываться, и Анжела увидела в расширяющейся щели злорадные сполохи огня.

– Я ухожу, отец.

Сказав всё, на что была способна, Анжела вернулась в спальню. Голова гудела от перевозбуждения; ей казалось, что у неё вот-вот откажет сердце, или, на худой конец, случится инсульт. Двенадцать лет молчания кончились. Потрясение от случившегося было слишком велико. Ей одновременно хотелось смеяться и плакать. Она уходит. Уходит, и отец ничего не сможет с этим сделать. Наверное, это и есть счастье, подумала она, лихорадочно бросая в чемодан всё, что попадалось под руку.

Но когда грузная фигура отца появилась в дверях спальни, заслоняя такую близкую свободу, Анжела поняла, что ещё ничего не кончено.

– Никуда ты не уйдёшь, – заявил отец, тяжело дыша. От хмельных паров не осталось и следа. Он был совершенно трезв и смотрел на неё налитыми кровью свиными глазами, не обещавшими ничего хорошего.

Анжела замерла, судорожно схватившись за белый свитер, который как раз клала в чемодан. Ощущение эйфории выскочило из неё, оставив за собой тьму и страх. Она сглотнула слюну и пролепетала:

– Уйду.

– А я сказал, не уйдёшь.

Поперёк горла встал большой солёный комок. Спальня вдруг затуманилась; её собственное отражение на зеркале трюмо вытянулось в длину. Анжела осознала, что безудержно плачет, понурив голову перед отцом, его безграничной властью.

– Будем считать этот маленький бунт подавленным, или как?

Она молчала, глядя на заполненный наполовину чемодан. Из верхнего карманчика чемодана выглядывала пачка мятных конфет. Хорошие конфеты, Анжела покупала их всегда, когда были лишние несколько центов. Нежная горечь мяты успокаивала её, гасила тлеющий внутри огонь. Но сегодня…

– Нет, – сказала она и почувствовала, как пересекла границу, где ещё был возможен мирный исход. Пути назад больше не было.

– Анжела, – отец сделал шаг вперёд, вторгаясь в её хрупкий мирок. – Уходишь, значит, да? Больше ничего не хочешь сказать?

Она в лихорадочной спешке пыталась застегнуть чемодан. Странно – хотя он был далеко не полон, замок отказывался двигаться по наторенной колее. Анжела с растущим отчаянием дёргала за «молнию» – дело кончилось тем, что замок намертво застрял.

– Не подумала, кто тогда будет разгребать всё это дерьмо? – отца трясло от ярости. У Анжелы осталось одно-единственное желание – провалиться сию секунду сквозь половицы, исчезнуть из этой комнаты, которая становилась меньше, обвиваясь вокруг её шеи в удушающем захвате. – Анжела, я тебя спрашиваю! Смотри… смотри на меня, когда я с тобой разговариваю!

Она и не заметила, как он оказался рядом. Опомнилась только когда отец схватил её за плечи и грубо развернул к себе, дыша в лицо зловонным перегаром. Краем глаза Анжела увидела, как его правая рука сжалась в кулак, заставив вспухнуть фиолетовые реки вен. Стало быть, собрался ударить…

… просить прощения! Встань на колени, скажи, что всё забыто, что ты опомнилась, обрати это в шутку… ну же!

– Отвечай, я говорю!

Голос отца был размазан во времени и в пространстве. Но его лицо чётко вырисовывалось перед ней, загораживая всё, заменяя мир мерзким свиноподобным рылом. Кажется, он нещадно тряс её за плечи. Анжела открыла рот, обречённо ожидая напрасных криков и мольб, рвущихся из собственного рта… но вместо этого сделала то, чего не осмелилась бы совершить даже под страхом смертной казни. Она плюнула отцу в лицо.

Картина перед глазами пропала, звуки стихли – словно перерезали провод у телевизора, только что показывавшего кровавую драму. Анжела не дышала, и сердце её не билось. Время испуганно сжалось в один короткий миг.

– Ты… – выдохнул отец, и голос прозвучал почти жалобно. – Что ты сделала?

Я плюнула тебе в лицо, отец. Я всего лишь плюнула тебе…

Удар обрушился на неё, но не на лицо, как она ожидала, а на солнечное сплетение. Ослепительная вспышка перед глазами, и чувство, что ты тонешь; рвёшься вверх из морской пучины, но кто-то затаскивает тебя вниз, железной хваткой сжимая грудь. Пол комнаты сделал подскок и отвесил ей оплеуху, которая вышибла из головы все мысли. На какое-то время всё затянулось серой дымкой, похожей на туман…

– … ка поганая…

– Не надо! – завизжала она, поднимая руки, пытаясь защититься. – Не надо, папа! Я всё, я поня…

Комната снова осыпалась пепельными хлопьями. Когда она вновь обрела способность видеть, то увидела человека, возвышающегося над ней суровой каланчей. Безумного палача, который исполнял приговор.

– Что будем делать? – прерывисто спросил отец. – Что будем делать со всей этой гадостью, Марго? Есть идеи?

Марго. Имя вспыхнуло тревожным сигналом. Марго. Так звали официантку придорожной забегаловки, вечно улыбающуюся и прохорашивающуюся дурочку, с которым отец встречался на второй год после ухода мамы. Конечно, ничего не вышло – Марго, даром что глупенькая, сама убежала от Томаса Ороско, едва минула вторая неделя знакомства. Отец наведался к ней домой, угрожая расправой – тогда она позвонила своему брату, и тот сделал из отца котлету. С тех пор он не пытался снова липнуть к официантке… но её имя стало его идеей фикс.

Так он называл всех своих женщин. Любил без тени смущения рассказывать за завтраком, как у него прошлой ночью сложилось с очередной Марго. Знаешь, Анжела, дочка моя, вчера у меня была прекрасная ночь с Марго – скажу я тебе, женщина что надо. Ах не понимаешь… ну конечно, откуда тебе это понимать, сладкая ты моя. И самодовольный трескучий смех. Анжела с сосредоточенной миной продолжала ковыряться в омлете, чувствуя, как небогатый завтрак просится обратно на свободу.

Марго.

– За каждым преступлением следует наказание, не так ли?

Отец подбирался к ней медленной кошачьей походкой, а она из последних сил отползала к стене, как подбитая птица, не в силах подняться хотя бы на колени. Но сзади её ждала неумолимая стена, обрывающая путь к отступлению.

Дверь открылась. Тяжёлая негнущаяся нога ступила в комнатушку, где продолжали бесконечный цикл поршни, снующие вперёд-назад.

– Вот ты где, – удовлетворённо сказал хриплый голос. Томас Ороско снова загораживал проход своей массивной фигурой… и снова со всех сторон были глухие стены, не дающие Анжеле шанса. – Вот ты где, дочурка.

– Уходи, – она прижимала руки к глазам, чтобы не видеть его. Иногда тьма лучше, чем свет. Гораздо лучше. – Нам не о чем говорить. Уходи.

Звук шагов был мокрым и хлюпающим, словно отец ходил по луже собственной крови. Анжела сделала последний шаг назад, отлично понимая, что никуда не денется.

– Уйти? – он расхохотался; смех отразился от пылающих стен. – После того, что ты со мной сотворила… уйти? Открой глаза, Марго. Посмотри, во что я превратился. Довольна?

… его дыхание… его прикосновения…

– Убирайся! – не своим голосом завизжала Анжела. Тонкая струна рассудка натянулась до предела. – Вон! Катись в свой ад!

– Твой ад, – выдохнуло чудовище в облике его отца; оно забавлялось, глядя на её страдания. – Твой ад, доченька. Твой.

От духоты, казалось, вот-вот оплавятся стены.

Она очнулась, лёжа на полу кухни, там, где падал светлый прямоугольник от уличного фонаря. Вокруг было темно до жути – будто она валяется где-то в грязной подворотне. Но мерное тиканье часов на стене выдавало, что Анжела у себя дома. Она сделала попытку шевельнуться, но что-то давило на грудь, сковывая движения. Что-то огромное, тёплое и неподвижное. Она с усилием высвободила руку, ничего не понимая. Что случилось? Почему она здесь, а не на кровати? И что… что за гадость, которая слипает пальцы руки?

Она поднесла ладонь к лицу при мертвенном свете луны. И закричала. На голове в едином порыве шевельнулись волосы. Рука была в крови – в ней был сжат кухонный нож с синей рукояткой. С лезвия капала остывающая кровь. На полу уже появилось несколько свежих тёмных пятен.

Потом Анжела увидела голову отца, которая тоже попала в прямоугольник обманчивого света. Отец скалился в жуткой улыбке, и между его крупных жёлтых зубов проступали красные потёки. Голова лежала под странным углом к шее. Язык вывалился изо рта, придавая отцу бесшабашно-озорной вид – будто он решил таким дурацким образом подшутить над ней. В свете луны язык отливал синим.

Не переставая кричать, Анжела выползла из-под неподвижного тела, которое лежало на ней. Мёртвая безвольная рука напоследок коснулась её бедра и сползла на пол. Она панически обернулась – ей показалось, что белые ледяные пальцы дрогнули и потянулись вслед за ней. Зазвенел нож, упавший на пол. Чёрный провал двери в гостиную приближался.

Как… что случилось?

В голове были лишь рваные обрывки, кружащиеся в безумном калейдоскопе. Шаги на лестнице. Она сама, повторяющая, словно под гипнозом, что убежит. Багровое лицо отца, его вылезшие из орбиты глаза. И – совсем другой отец, почти ласковый, с кривой ухмылкой, идущий вслед за ней, приговаривая: «Ну иди сюда… иди к папочке, Марго…».