Бен Макинтайр - Агент Зигзаг. Подлинная военная история Эдди Чапмена, любовника, предателя, героя и шпиона

• Название: Агент Зигзаг. Подлинная военная история Эдди Чапмена, любовника, предателя, героя и шпиона
• Автор: Бен Макинтайр
• Издательство: Юнайтед Пресс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-904522-99-5

История Эдди Чапмена — самого известного двойного агента Второй мировой войны. Фоном для этой головокружительной биографии послужили драматические и кровавые события середины XX века, невероятные успехи и обескураживающие ошибки спецслужб Британской империи и Третьего рейха, «тихая война» математиков и контрразведчиков за секретные шифры противника, невозможное сплетение судеб — словом все то, что мы привыкли видеть в лихо закрученных шпионских романах. Разница в том, что «Агент Зигзаг» Бена Макинтайра — хоть и увлекательное по форме, но серьезное по масштабу проделанной работы биографическое исследование, базирующееся на недавно открытых для историков архивных документах британской контрразведки МИ-5.

---

Пожимая руку Грауманна, Чапмен заметил на мизинце у немца массивное золотое кольцо с пятью черными точками и отметил необыкновенную мягкость его ладони. Такие руки могли принадлежать лишь человеку, никогда не знавшему физического труда. Голос, руки, перстень-печатка: этот человек, разумеется, был аристократом. Уже стоя у двери, Грауманн упомянул: если Чапмен постарается больше не попадать в истории, его выпустят из Роменвиля через две недели.

Чапмен возвратился в камеру в приподнятом настроении, хотя и несколько подпорченном завуалированной угрозой, прозвучавшей в адрес Фарамуса. Сам Фарамус не принял во внимание слова немца, однако новость о том, что Чапмен скоро покинет его, означала, что его положение станет куда более угрожающим.

— Положим, ты сделаешь что-то не так, — рассуждал он. — Тогда меня сразу возьмут за жабры. Эдди, а если ты, попав в Англию, не захочешь возвращаться? Мне совершенно не хочется быть расстрелянным. Я слишком молод, чтобы умирать.

Чапмен попытался приободрить товарища:

— Слушай, Тони, позволь мне действовать так, как я считаю нужным. На кону стоит и моя жизнь, не забывай об этом.

Чапмен, безусловно, был прав: их судьбы отныне были связаны. Большинство жертв Роменвиля до самого конца не знали, за что их обрекают на смерть. Если же расстреляют Фарамуса, он будет знать: Эдди Чапмен предал его. Про себя Фарамус думал, что согласие играть в игры Чапмена может стоить ему жизни. Может ли этот «чистый блеф» оказаться успешным? «Пребывая в отчаянии и страхе, я все же надеялся на это — как ради него, так и ради себя», — писал позднее Фарамус.

18 апреля 1942 года Чапмена вывели из камеры.

— Пока, и удачи! — с усмешкой хлопнул он по плечу Фарамуса. — Встретимся в Лондоне после войны!

— До свидания, и удачи! — ответил тот настолько уверенно, насколько смог.

В кабинете начальника Чапмена уже ждал обер-лейтенант Томас. Пока Брюхенбах подписывал документы об освобождении, Чапмену вернули кое-какие вещи, отобранные у него на Джерси, а также его гражданскую одежду. Он вышел из ворот Роменвиля, и Томас проводил его к ожидавшей машине. Это была свобода. Однако, когда они уселись на заднее сиденье авто и шофер повел его в западном направлении, замечание Томаса заставило его вспомнить, что свобода эта была совершенно особого сорта. «Вы среди друзей, и мы будем помогать вам, — сказал тот на своем правильном школьном английском. — И не пытайтесь делать глупости вроде попыток сбежать: я вооружен». С этого момента, добавил Томас, на публике Чапмен должен изъясняться исключительно по-немецки.

На вокзале Монпарнас они вдвоем сели в поезд, направлявшийся в Нант, заняв купе первого класса. В вагоне-ресторане Чапмен жадно накинулся на еду. Аскетичный Томас ел мало, но Эдди с удовольствием доел и его ужин.

К вечеру поезд пришел в Нант — порт на западном побережье Франции, где величественная Луара впадает в Атлантический океан. Крепкий молодой человек в гражданской одежде, с явно когда-то сломанным носом, ждал их на платформе. Он представился как Лео, подхватил чемодан Томаса и сумку Чапмена и проводил их к стоянке, где пассажиров уже поджидал большой «мерседес».

Эдди блаженствовал на кожаных сиденьях, пока Лео на большой скорости гнал автомобиль по извилистым, мощенным булыжником улицам Нанта и дальше, за город, к северо-западу. Вдоль дорог мелькали аккуратные фермы, тянулись луга, на которых тут и там паслись коровы лиможской породы. В придорожном сельском кафе кучка крестьян безучастно наблюдала за тем, как мимо на большой скорости проносится «мерседес». Они проехали здание, похожее на фабрику, пересекли железнодорожный мост и наконец остановились у зеленых железных ворот, ведущих на территорию, огороженную высоким забором. Происходящее за оградой со всех сторон укрывали плотные кроны тополей. Лео поприветствовал часового, уже спешившего открыть ворота.

Вскоре машина остановилась у большого каменного здания. Чапмена провели внутрь, на второй этаж, в кабинет, уставленный книгами. Знакомая фигура в костюме-тройке в тонкую полоску склонилась над какими-то записями. «Добро пожаловать на виллу Де ла Бретоньер! — сказал доктор Грауманн, поднимаясь и пожимая Эдди руку. — Самое время выпить стаканчик приличного бренди!»

5 Вилла Бретоньер

После Роменвиля вилла Бретоньер казалась раем. Это трехэтажное здание было построено в 1830-х годах, тогда же, когда и парижская тюрьма, однако невозможно было представить себе более разительного контраста. Это был, как говорят французы, «maison de mâitre» — настоящий господский дом, гораздо больше обычного жилого здания, но меньше замка. Он мог похвастаться всем, что скрашивает уединенную жизнь богача: дубовые полы, огромные мраморные камины, хрустальные люстры, двойные двери, открывающиеся в огромный, заботливо ухоженный сад. Раньше дом принадлежал состоятельному еврею, владельцу кинотеатра в Нанте, однако жилище было реквизировано, а его владелец «перемещен». Вилла, окруженная высоким забором и скрытая за купами деревьев, как нельзя лучше подходила для целей германской секретной службы.

Вечером Чапмену, крайне довольному как бренди, так и встречей, которую оказал ему Грауманн, показали его комнату на верхнем этаже. Впервые за четыре года дверь за ним никто не запер. Он спал на хрустящих льняных простынях и проснулся от петушиного крика. Эдди решил, что никогда не видел места более прекрасного. К западу тянулись леса и поля, полого спускаясь к руслу Эрдра. В декоративном прудике журчала вода, а на газоне возилась пара щенков эльзасской овчарки.

Обер-лейтенант Томас проводил Чапмена на завтрак. В столовой во главе стола сидел Грауманн, ел вареное яйцо и читал The Times. Он молча кивнул Эдди. (Аристократы, как вскоре выяснил тот, не поддерживают беседу во время завтрака.) За столом полдюжины мужчин поедали тосты, яйца и масло, запивая эту восхитительную пищу свежим кофе. Завтрак был подан на лучшем китайском фарфоре из коллекции бывшего владельца. Чапмен узнал Лео, шофера с перебитым носом, который ухмыльнулся ему, обнажив сломанные зубы.

Слуга-француз унес завтрак, присутствующих обнесли сигаретами, и Томас представил обитателей виллы. Хотя Чапмен и не знал об этом, все его новые соседи носили фальшивые имена. Краснолицый плотный парень с жемчужной булавкой в галстуке был представлен как Германн Войх, следующим был Роберт Келлер — худощавый светловолосый парень чуть старше двадцати, рядом с ним сидел Альберт — лысеющий мужчина средних лет с жизнерадостным выражением лица. К изумлению Чапмена, следующий из сидевших за столом, в брюках гольф и с золотыми часами на запястье, поприветствовал его на английском с заметным акцентом кокни. Он представился как Франц Шмидт.

Позднее, наверху, в кабинете, приняв излюбленную позу с пальцем за отворотом жилета, Грауманн объявил: теперь Чапмен служит в абвере — германской секретной службе, занимающейся шпионажем за границами Рейха, — и принадлежит к ее нантскому подразделению, проходя обучение в «одном из наиболее значительных центров подготовки диверсантов для германской секретной службы в Европе».

В течение следующих трех месяцев, продолжал Грауманн, Чапмену предстоит пройти серьезный курс подготовки. Келлер будет обучать его работе с рацией, Войх и Шмидт — технике диверсионных операций и шпионажа, Лео — прыжкам с парашютом. Если после обучения он успешно пройдет тестирование, то будет направлен в Великобританию со специальной миссией и, в случае успеха, получит достойное вознаграждение. О том, что будет, если Чапмену не удастся пройти тесты, не было сказано ни слова.

В процессе обучения Чапмену разрешалось исследовать территорию виллы Бретоньер, но лишь в сопровождении Томаса. Ему следует избегать неформального общения с местными жителями, и ни при каких обстоятельствах он не должен приводить в дом женщин. В присутствии французов ему положено было говорить исключительно по-немецки, если же его начнет расспрашивать кто-нибудь из немцев, он должен объяснить, что является немцем по рождению, однако большую часть жизни прожил в Америке. Официально он теперь был служащим строительных войск — военно-инженерного подразделения, занимавшегося ремонтом дорог и зданий в оккупированной Франции.

Чапмену придется взять псевдоним, объявил Грауманн, чтобы скрыть свою личность. Как англичане обычно называют немцев? Фрицами? Это, хихикнул он, и будет кодовое имя нового агента абвера номер V-6523.

Тщательно пытаясь разобраться в происходящем вокруг, Чапмен решил, что доктор Грауманн в своем полосатом костюме больше походил на «уважаемого бизнесмена», нежели на главу шпионской организации. Он разговаривал отрывисто, но благожелательно, глаза, прикрытые тяжелыми веками, все время моргали. Всякий раз, когда Грауманн говорил, голова его слегка подергивалась. Голос его показался Чапмену «удивительно мягким для немца», однако в нем появились жесткие нотки, когда Грауманн обмолвился: «Разумеется, вы увидите здесь много нового для себя, однако вам следует понимать, что в организациях вроде нашей секретность ставят превыше всего. Не стоит проявлять слишком много любопытства».