Эдуард Петров - Паруса в океане

• Название: Паруса в океане
• Автор: Эдуард Петров
• Жанр: История

---

- Не понял. Начнем сначала. Ты, конечно, захочешь, чтобы я чтил твою богиню Астарту. Я чту богиню Хатор, этого достаточно.

- Ты меня не обведешь!

- Хатор, Астарта, Танит, Иштар, Анат, Афродита - это же разные имена единого женского божества.

- Но Ваал!

- Твой Мелькарт тоже есть у других народов в таком виде, в каком им открылся: Осирис, Ашшур, Мардук, Зевс.

- Ты такой же безбожник, как и твой друг, но только говоришь по-другому.

Ораз долго еще наставлял жреца истины. Но мысль о том, что каждый народ вправе считать свою религию истинной, с тех пор не давала ему покоя.

Плавание продолжалось. Трудности множились, и им не было видно конца. Неизвестность, предстоящие беды все более пугали измученных мореходов. И не в одной голове затлела мыслишка: "А не повернуть ли назад?.."

- Человеческие жертвы нужны, - в сотый раз объяснял Ораз адмиралу, и тот в конце концов согласился. Ибо неизвестно, что еще преподнесет океан, а Повелителя Кормчих нужно всегда иметь союзником.

- Знаете, - сказал Болтун, садясь на скамью гребцов, - араб-то завел нас в преисподнюю. Мы уже в Царстве Мертвых. Я смотрел в морду одной акуле и понял, что вокруг нас не рыбы, а рефаимы.

Болтуна избили, потому что никому не хотелось лишний раз слышать о Царстве Мертвых.

Заход солнца сопровождался сказочной игрой красок. Расплавленное золото колыхалось на волнах зыби, переливаясь всеми оттенками багрянца, пурпура и освещенного светильником рубина. Огненная дорожка убегала к тонущему светилу, прерываясь лазурными блюдцами, там, где рыбы потревожили поверхность моря. Одинокий фаэтон, выкрашенный солнцем в яркий розовый цвет, пролетел высоко над мачтами, сильно и часто махая крыльями, словно копируя голубиный полет.

- Ночевать он будет на земле, - сказал араб, смотря из-под ладони ему вслед.

В сумерках матросы видели высоко в небе знакомые фигурки длиннохвостых фрегатов.

- Самое большее через пять дней будет земля, верно? - спросил Астарт, и Агенор кивнул. Оба прекрасно знали, что полет фрегатов в сумерках лучший указатель направления к суше.

Несмотря на штиль, крупные волны вздымали и опускали в глубокие провалы хрупкие суденышки. Ночь была спокойной. Гребцы мерно работали, разом вбирая в себя воздух и с шумом выдыхая.

Скрипели весла, плескались волны, потрескивали факелы на носу и корме. Анад на посту впередсмотрящего отчаянно боролся со сном, стараясь не выпустить из поля зрения кормовой огонь триремы.

На свет приплыли рыбы и множество змей. Сон моментально пропал. Анад с любопытством разглядывал извивающиеся ленты с плоскими, на манер весла, хвостами. Змеи старались не выходить из освещенного пятна, глотая беспечных рыбешек. Одной толстошеей полосатой змее попалась слишком крупная, но злодейка смело кинулась и укусила ее за брюшко. Остроголовая охотница вдруг раскрыла необъятную пасть и принялась заглатывать добычу с головы. В пятно света попала светящаяся прозрачная медуза. Змеи отплыли, медуза отстала и попала под весло.

Анад опустил толстую снасть с голым крючком, и шустрая змейка тотчас обвилась вокруг, наполовину высунувшись из воды. У нее была красивая яркая кожа, усеянная поперечными черными и белыми кольцами...

Через сутки опять вступил в свои права муссон. Мореходы задраили кожами весельные отверстия и предались долгожданному отдыху.

Арабский кормчий, вытянув руки, определил количество "пальцев" от горизонта до известной ему звезды, едва угадываемой на посветлевшем небосводе.

- Почти на месте, приплыли, - сообщил он адмиралу.

Утро стремительно катило с востока, наполняя светом воздух и море.

Альбатрос посмотрел на воду.

- Но зелень моря говорит о глубине, а не о прибрежных мелях.

- Зелень говорит не только о глубине, - возразил араб, - но и о жизни. Там, где нет ни рыб, ни ее живой пищи, - вода синяя, это пустыня морская. Там, где есть жизнь, - вода зеленая. Под нами как раз море жизни. Так что по зелени трудно судить о береге. Вот когда вода станет белой, тут не ошибешься - берег рядом.

- Земля! - крикнул впередсмотрящий триремы.

Вскоре темная полоска на горизонте приблизилась настолько, что стали различимы кроны кокосовых пальм.

- Страна зинджей, - прошептал араб.

- Скажи мне, кормчий, - адмирал стоял рядом с арабом и всматривался в берег, - может ли эта земля родить пшеницу?

Старик сабей удивленно обернулся: странно, что в такой волнующий момент адмирал хананеев заговорил о пшенице.

- Это мой последний вопрос, - объяснил хананей, - во время продолжительных плаваний мы всегда осенью пристаем к берегу и сеем пшеницу. Хананей не может без хлеба.

- Если сейчас выращивать пшеницу или ячмень, соберешь одну солому, потому что слишком много воды с неба. Через два месяца начнется сухой сезон, тогда и сей. Эта земля родит любое зерно и любой плод, данный богами.

На палубах выстраивались матросы в белых, праздничных одеждах. Из трюма триремы торжественно вышел Ораз в лиловой мантии. Араб забеспокоился.

- Ты, старик, клялся своими богами и моими... - начал он.

- Я сдержу клятву.

В скалистые, усеянные рифами берега бились огромные валы океанского прибоя. Обильная пена металась меду волн, лепясь к камню и разбрызгиваясь хлопьями по обширной косе яркого кораллового песка.

Ораз взмахнул рукой. Слаженный хор грянул древний гимн Мелькарту.

- Прощай, сабей, ты помог нам. Пусть небо будет тебе домом, - адмирал склонил перед ним седую голову.

Когда он поднял глаза на Ораза, пленник был уже принесен в жертву, исчез в кипящих волнах. Альбатрос сорвал с подставки компас и бросил в воду.

Он выполнил клятву.

Гимн славил Ваала и просил взамен дорогой жертвы покровительство небожителей, дабы счастье не покинуло сынов моря в их трудном деле.

40. СТРАНА ЗИНДЖЕЙ

Неистово ревели африканские пингвины, рокотал прибой. Низкое, тяжелое небо грозило обрушить на землю потоки теплого ливня. Лодка разведчиков Агенора пробиралась вдоль грозных скал, купаясь в брызгах прибоя.

- Можно подумать, что Шартар-Дубина прячется в скалах, - сказал Анад, поражаясь тому, что в Ливии пингвины кричат ослиными голосами.

В лодке сидело человек десять добровольцев. Астарт правил кормовым веслом.

- Навались! - крикнул он и направил лодку в узкий проход, открывшийся в скалах.

Среди скал появились купы раскидистых деревьев - мохнатые стволы, густой подлесок из кустарников и низкорослых деревцев с огромными перистыми листьями.

Мореходы пересекли спокойную бухту (океанский вечный прибой остался за грядой скал) и вышли на берег. Рутуб и два матроса остались в лодке, остальные полезли по крутому откосу.

С высоты утеса финикиянам открылась лесистая долина. Необозримое море зелени прерывалось зеркалами озер. Несколько травяных конусов приютилось на опушке пальмовой рощицы совсем неподалеку.

- Должно быть, хижины, - сказал Астарт.

- Слава богам, наконец-то люди! - воскликнул растроганный Фага. - Я было решил, что в стране зинджей нет ни одной живой души.

Разведчикам предстояло подыскать удобное место для двух-трехдневного отдыха всех экипажей.

Астарт поднял на конце копья яркий клочок ткани - сигнал флотилии, стоявшей под защитой каменистого островка, о том, что видит деревню. Несмотря на довольно большое расстояние, до них донеслись крики радости: деревня - это свежие овощи, фрукты, пальмовое вино, питьевая вода, мясо.

Запомнив направление, Астарт и его спутники углубились в царство зелени и сразу же наткнулись на широкую тропу.

Раскаты грома потрясли небо, хлынул яростный ливень. Лес наполнился густым неумолчным гулом. Хананеи упрямо шли вперед по щиколотку в воде, используя щиты вместо зонтов.

Вскоре тропа исчезла - перед мореходами разлилось обширное болото, оказавшееся деревенской площадью. Несколько хижин смутно выделялось в сером плотном потоке струй. Мореходы бросились к ближайшей, но Фага вдруг вскрикнул и, наклонившись, стало что-то искать в мутной воде. Он медленно разогнулся, подняв со дна за руку неподвижное тело.

- Женщина, - прошептал он и боязливо оглянулся.

Труп был сильно порчен червями и сыростью, но все же можно было разглядеть груди и сильно вытянутые мочки ушей с раковинками вместо серег.

Астарт заглянул в черный проем, одновременно служивший дверью и окном в туземной хижине: и здесь были трупы.

Разведчики обыскали все селение, но не нашли ни одного живого человека. В последней, наполовину сгоревшей хижине наткнулись на свору объевшихся мертвечиной вислоухих красношерстных собак. Не в силах подняться, собаки скалили клыки и глухо рычали.

Эред выудил в воде надломленную рогатку с длинным черенком и обрывком волосяной веревки.

- Да, - подтвердил Астарт его догадку, - арабы. Египтяне надевают на рабов колодки, сабеи - вот такие рогатки на шеи, а руки привязывают к черенку.