Андрей Кивинов - Работа с риском (сборник)

• Название: Работа с риском (сборник)
• Автор: Андрей Кивинов
• Жанр: Полицейский детектив

Трудно быть мачо

Крупный строительный супермаркет «Планета-Хауз» оказывается в эпицентре криминальных событий. На этом взрывоопасном фоне разворачивается страстная любовь начальника службы безопасности и простой продавщицы. Их роман используют конкуренты, пытаясь заполучить такой лакомый кусок, как «Планета-Хауз». Чтобы добиться цели, эти люди не остановятся ни перед чем. И главный герой вынужден защищать не только свою любовь, но и жизнь.

Подсадной

У несостоявшегося актера Николая необычное хобби – он блестяще играет роли хулиганов, бандитов, мошенников – но только не на театральных подмостках, а… в реальной жизни. И помогает раскрывать преступления. Странное увлечение наполняет его будни опасными приключениями и сильными эмоциями. Однако искусство перевоплощения в свою очередь играет с ним злую шутку, и он уже сам не может разобраться – где внедрение, а где жизнь…

Одноклассница. ru

Освободившийся из колонии молодой человек Паша Угрюмов безуспешно пытается адаптироваться на свободе и постепенно скатывается на дно жизни. Когда до окончательного падения остается совсем немного, он встречает свою одноклассницу, которая в школе была в него влюблена. Чтобы не выглядеть в ее глазах неудачником, он выдает себя не за того, кто есть на самом деле. И эта ложь начинает оказывать на него весьма неожиданное влияние…

---

– Не они… В «Максистрой» сегодня письмецо пришло по электронной почте. Или выкуп платите, или продолжим гостинцы слать. Нам, кстати, тоже прийти может. Если это одна и та же команда.

– Много просят?

– Да не то чтобы… Двести пятьдесят «тонн». Евро.

– Кто ими занимается? ФСБ?

– Все подряд. Чтоб было на кого свалить в случае провала.

Позвонила Юля. Она видела сюжет по телевизору. Вячеслав Андреевич в двух словах рассказал. (Нет худа без добра – хорошо что на работу не вышла.) Пообещал заехать, если получится. Но вряд ли получится. Осмотр часов до трех ночи затянется, а то и до утра.

Генерал, закончивший общаться с руководством «Планеты», жестом подозвал Чернакова.

– Все, отговорила рожа голубая… Им на охрану денег жалко, а мы, как всегда, крайние! «Почему не предотвратили, почему допустили!» И хрен чего докажешь! Чувствую, пошлет нас Тагиров…

– И что делать?

– Для начала отписываться. Требуют отчеты. Иди пиши, как теракт проворонил! Почему каждую банку с краской не обнюхал и взрывчатку не выявил! За что тебе деньги платят?!

– Когда они планируют открыть магазин?

– Завтра точно не откроют. Хорошо если в четверг. Это ж какие убытки! Тагиров рехнется! Магазин – не машина, от аварии не застрахован!

Вячеслав Андреевич кивнул на следователя прокуратуры лет двадцати двух, усевшегося на стремянку и сочинявшего протокол осмотра.

– Что возбуждать думают?

– Да как всегда, наверное… Хулиганство. Злостное. Ты говорил, вы кассира прихватили на той неделе. За «скидки». Не мог отомстить?

– Во-первых, это женщина, а во-вторых, если из-за каждого увольнения начнут бомбы закладывать… Маловероятно.

– Ты как будто в ментуре не работал… Короче, прикидывай. Если быстро найдем этого хулигана злостного, есть шанс остаться. И то, весьма маленький.

Как и предполагал Чернаков, осмотр закончился в половине четвертого. Последним его допросил следователь прокуратуры. Особенно понравились вопросы – «не случалось ли чего-то похожего ранее» и «не замечали ли вы чего-нибудь подозрительного в принципе».

В остальном – ничего принципиально нового. Главное, сохранился прекрасный старинный обычай, бережно передаваемый из поколения в поколение, – отмечать начало расследования, произнеся первый тост за успешную поимку преступника. Двадцать лет назад поднимали за то же самое. Сегодня отмечали в кабинете Ильи Романовича Аршанского и, естественно, как требовал славный обычай, – за его счет.

Домой Владимир Андреевич приехал в половине пятого. На сон и восстановление сил оставалось два с половиной часа.

«Да, навалилось проблем к празднику… Будем решать по мере срочности. Сначала Дима. К завтрашнему дню он должен протрезветь. Если с утра не напьется снова».

* * *

Силы восстанавливались, восстанавливались, но до конца не восстановились. Двух часов не хватило. В «Планету» Чернаков приехал с чугунной башкой, подстегнув себя двойной порцией черного кофе. Бдительный панкреатит тут же напомнил о своем существовании. Пришлось глотать таблетки.

Супермаркет, как и предполагалось, был закрыт для посторонних, несколько сонных оперов допрашивали персонал – кто где находился в момент взрыва. Особой пользы эти допросы не принесут, но зато никто не упрекнет органы в бездействии. Заодно не мешало бы допросить и потерпевшего Санта-Клауса. «Скажите, вы сможете опознать человека, похитившего ваш мешок? Мы попробуем составить фоторобот… Почему вы молчите? Вы обязаны давать показания».

Дело в производство взяла городская прокуратура. Все-таки хоть и хулиганство, но резонансное. Раздолье для новостных программ и криминальных хроник.

В кабинете Вячеслава Андреевича расположился штаб по раскрытию хулиганства. Но начальника службы безопасности на его заседания не пустили, дав понять, что спецслужбы в его услугах пока не нуждаются. Чернаков не обиделся, он и сам бы, наверное, не пустил. Правда, опасался, что сыщики нечаянно надыбают в его компьютере туалетную слежку или эротический тетрис (игрой он иногда скрашивал свои пресные будни). Компьютерные развлечения боссы «Планеты-Хауз» не особо приветствовали.

Около полудня ему позвонил один из оперов ФСБ, накануне присутствовавший на осмотре. Попросил срочно приехать в Большой дом, на Литейный [18] , есть, мол, кое-какая информация.

Чернаков поехал на метро, чтобы не терять времени в бесчисленных пробках. Двое беженцев, собирающих дань с пассажиров, столкнулись в узком проходе вагона и устроили жесткий диспут, кто из них более авторитетно «бегает». Спору помешал продавец, торгующий милицейскими секретными базами данных по сто рублей за диск… У Вячеслава Андреевича такие уже имелись. Купил за полтинник на одном из перекрестков у пацана лет пятнадцати и активно пользовался.

«Станция „Чернышевская“. Спонсор открытия дверей – строительная компания номер один…» И под землю пробрались…

Явно не выспавшийся опер встретил его внизу, в центральном холле, пожал руку, выписал разовый пропуск и провел через вахту, мимо угрюмых парней в камуфляже и с «калашом» на плече. Знакомая проходная, знакомые коридоры, знакомый туалет… В самые махровые перестроечные годы в коридоре стоял лоток, с которого торговали ширпотребом – колготками, шампунями и прочей галантереей, появившейся в то время на свободном рынке. Кто разрешил его здесь поставить, никого особо не интересовало. Главное, удобно.

Сейчас лотка, естественно, не было. И в кабинетах уже не милицейские чины. «Старшие братья». Хотя не понятно, почему они «старшие»? Просто немного иной профиль работы. Напрасно, кстати, переименовались: КГБ звучало роднее и как-то авторитетней. Чернаков никак не мог привыкнуть к «эфэсбэшникам», для него люди, работавшие в Большом доме, по-прежнему были «комитетчиками».

– Заходи. Кофе будешь?

– Лучше чая… Диета. Поджелудочная шалит.

– Не вопрос. – Опер захлопотал возле небольшого журнального столика, расставляя чашки.

Как звать «старшего брата», Вячеслав Андреевич не помнил, а спрашивать стеснялся. Решил применять универсальное «старик» или «брат».

Обстановка кабинета, к слову, особо не изменилась с тех времен, когда здесь располагалась милиция. Та же теснота, те же древние столы, больше пригодные на дрова. Черный диван с провисающим низом, подушка с серой наволочкой, смятое байковое одеяло. Обязательный портрет Феликса Эдмундовича и прикольные лозунги на стенах, типа висящего над стулом «Без стука не садиться». Короче, уют и теплота, которых Чернакову в его евроофисе так ужасно не хватало.

– Я кассеты до семи утра изучал… На часок только прикорнул.

– Что-то есть?

– Один субъект любопытный. Не на сто процентов, конечно… Я тебе покажу, может, узнаешь кого из персонала? Правда, рожу он не засветил, но вдруг?.. Ты говорил, вы со многими по-плохому расставались.

– Было дело.

Опер вставил в старенькую видеодвойку кассету, запустил просмотр. Камера захватывала не весь отдел красок, но большую его часть, в том числе и заминированный стеллаж. Запись была хоть и черно-белая, но неплохого качества – в отделе хорошее освещение.

Вячеслав Андреевич узнал раненого продавца, что-то объяснявшего покупателю. Помаячив перед камерой, оба исчезли из поля зрения.

– Вот он, – опер надел очки.

Человек зашел в отдел не со стороны центрального прохода, на который был направлен объектив, а с противоположной. Поэтому лицо не попало в кадр. Он находился в отделе всего несколько секунд. Не рассматривал товары – поковырялся в пакете, быстро нагнулся. Как раз в том месте, где вчера рвануло. Затем, не оборачиваясь, вышел на центральный проход, сунув пустой пакет в карман.

Комитетчик перемотал запись назад и поставил ее на паузу. Человек застыл на экране.

– Ну как? Не узнал?

– Нет, – выдавил Чернаков, – пока нет…

Вообще-то узнал. И находился примерно в том состоянии, как если бы увидел на экране Дзержинского, исполняющего стриптиз.

Узнал куртку. Не по цвету – картинка черно-белая. По кошечке, вышитой на спине. Эмблема фирмы «Пума». Made in China.

И второе, еще весомее. Перевязанная голова. Которую он в минувшее воскресенье собственноручно разбил бутылочкой молдавского винца.

Дима. Законный супруг его любовницы, продавщицы отдела красок… Фронтовик. Ну, здравствуй, козерог.

Решил отыграться, минер-умелец… Тундра! Хоть бы шапочкой повязку прикрыл, Щорс недоделанный.

Это все из-за пестицидов. Как чувствовал, что не надо покупать молдавское вино. Купил бы проверенное, чилийское, и сейчас бы никаких мучений.

За несколько секунд Чернаков прокрутил возможные варианты. Отличная «лав стори». Начальник службы безопасности, не совсем старый козел, крутит шашни с продавщицей. Будучи застуканным мужем на месте преступления, избивает беднягу и подло смывается. Контуженый соперник, не дождавшись дома любимой женщины, мастерит бомбу и закладывает в отдел, где она трудится. То ли ее зацепить хотел, то ли его. Скорее, его – вряд ли после взрыва начальника охраны оставят на должности. Ай, молодца…