Мария Семенова - Парадокс Ферми

• Название: Парадокс Ферми
• Автор: Мария Семенова
• Издательство: Азбука-Аттикус
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-389-04804-1

Жил-был в Советском Союзе засекреченный академик, разрабатывал оружие для сдерживания вероятных противников. Но настал день, когда люди, уполномоченные говорить от имени государства, предложили ему обратить это чудо-оружие против собственного народа.

Жил-был простой советский спецназовец, тоже своего рода замечательный специалист. Служил верно Отечеству… и вдруг оказался ему не нужен.

Жил-был на другой планете, в столице высокоразвитой империи, скучающий, разочарованный полубог, который вдруг встретил старого друга, полного невероятных идей…

Жила-была в России не по годам умная девочка, которая никак не могла понять знаменитого парадокса Ферми: «Если в нашей Галактике должно существовать множество развитых цивилизаций, тогда где же они, почему молчит Вселенная?» Ей-то Вселенная отвечала всегда…

---

Под парадным кителем по груди и спине сбегали ручейки пота. Гернухору вновь мучительно захотелось мгновенно вскочить — а что, он, пожалуй, на долю секунды опередил бы охранную автоматику, — выдернуть из-под себя этот треклятый стул и… А потом с рёвом броситься в приёмную… и на полпути умереть, это уж точно, но — умереть красиво, так чтоб запомнили… Может, это закипела его чёрная кровь?

Видно, крови той было не так уж много, и Гернухор сдержался. Разум снова возобладал, воля загнала в клетку эмоции. Пускай излучатели и боевые киборги спокойно спят в стенах кабинета, упрятанные в секретные ниши. Нет уж, не канет он безвестно, не станет одной из бесчисленных тайн Цитадели. Его час ещё не пришёл. Когда-нибудь он всё припомнит этому миру. Но не сейчас.

Интуиция не подвела.

— В общем, сынок, дело такое. — Министр нахмурился и включил голографический проектор. — Смотри сюда внимательно. Ну что, узнаёшь гада?

В воздухе неподалёку от президентского портрета возникла объёмная фигура двуногого. Даже в простом комбинезоне он выглядел куда эффектней главного выборного чиновника: статный, плечистый, с хорошим волевым лицом. А ещё он был ослепительно, огненно-рыжим, отчего казалось, что на голове у него красовался золочёный парадный шлем, достояние прославленного героя.

— Так точно, ваша доблесть, узнаю. — Гернухор как-то справился с голосом, и его ответ прозвучал почти спокойно. — Это же господин Зетх из клана Ху. Один из главных производителей дивитола и, кажется, тринопли. В прошлом у него были ещё неприятности с законом.

Он постарался выразиться как можно корректней, но не далее как вчера по головидению показали, как в честь Праздника Трёх Лун Зетх доставил в столицу звездолёт тринопли и бесплатно раздал всем желающим. Столицу затянуло дымом от бесчисленных курительниц, цены на продукт, естественно, упали, производители помельче пришли в бешенство. Особенно, говорят, пострадала корпорация, которой, по неподтверждённым слухам, владеет брат Президента.

— Не только были, но и будут. Ещё как будут, — заверил Гернухора министр. И резко взмахнул рукой, щедро рассыпая драгоценные искры. — У негодяя, только по официальным данным, семь искусственных астероидов, причём каждый куда поболее этого. — Он притопнул ногой. — И две планеты с атмосферами в аренде, опять же только по официальным данным. А самое главное, — министр вдруг резко понизил голос, — по непроверенным данным, он имеет контакты с Тёмной стороной… То бишь прямой выход на тамошний рынок биоматериалов, ягенима, боевого каддахара, гвеллурия и золота. Ты хоть понимаешь, сынок, что всё это значит? — Министр сдвинул брови и сурово уставился на Гернухора. — Это значит, что прямо сейчас ты отправляешься либо на допросный стол, либо к Зетху. Втираешься в доверие… а потом сдаёшь его тёпленьким. Тебе, полукровке, это будет нетрудно, ну а уж легенды убедительные составлять… Хочешь стать, к примеру, растлителем? Убийцей? Насильником детей? Вот и молодец. Операцию беру под свой личный контроль. Всё, свободен.

— Услышано и понято, ваша доблесть. — Гернухор вскочил с таким облегчением, что даже готовые подломиться ноги не помешали ему. — Будет исполнено.

…И только в душе закипали ядовитые родники ненависти. Такие же беспросветно-чёрные, как парадная форма Президента…

Брагин. 1995

Пули бешено свистели в воздухе, крошили камень и землю, упорно ковыряли бетон, жутко, смертельными долотами долбили мёртвые остовы домов. Тук-тук-тук — дробные удары в стену, в глухо отзывающийся кирпич, будто сама смерть вгоняет гвозди в крышку твоего гроба. Тук-тук-тук…

— Минут через десять выдохнутся. — Капитан-проводник сплюнул, и в осипшем голосе послышалась злость. — У нас каждый второй убитый в батальоне погиб от своих, — сказал он Брагину. — Когда слышу рев самолета, меня аж трясёт. На кого работает авиация, не поймёшь. На кого артиллерия — тоже. Бардак вселенский, такую мать!

И он, и сопровождавшие его бойцы были донельзя вымотанные, угрюмые и какие-то потерянные. Они чувствовали себя брошенными на убой — без чёткого плана и какой следует связи, без единого боевого управления и огневой поддержки, не говоря уже о таких жизненно важных, по сути, вещах, как горячее питание или баня… Вроде и год уже далеко не сорок первый, а у нас всё гонят солдат вперёд без самого необходимого да ещё требуют высокого боевого духа. А какой боевой дух, когда ты чувствуешь себя расходным материалом? Когда кругом только грязь, неизвестность, озлобленность и страх плюс скорая перспектива стать «трехсотым» или «двухсотым»…

— Да, бардак, — скупо отозвался Брагин, не видевший особого смысла рассуждать о том, что лично ему изменить было не под силу. Угостил капитана ментоловым «Мальборо» и, вжимаясь всем телом в стылую землю, незаметно и цепко посмотрел по сторонам. «Что там у нас?»

«У нас» никакого бардака не было и в помине, благо его парней, много чего в этой жизни видевших, беспорядочной стрельбой было не удивить. Равно как и прицельной. Прикомандированные тоже держались ничего, сразу чувствуется, тёртые, битые, нюхавшие пороху, разбойники ещё те. Временами Брагин даже спрашивал себя, кто кому придан? Они в помощь его группе — или наоборот?..

Осколок камня прошёлся по щеке мелкой шрапнелью. Брагин смахнул кровь, перевернулся на спину и посмотрел в здешнее небо. Низкое, серое, густо закопчённое дымами, ощутимо давящее… Локальных войн Брагин видел немало. Прошёл и Баку, и Кутаиси, и Цхинвали, и Приднестровье, но здесь было нечто особенное. Грозный девяносто пятого года напоминал Берлин сорок пятого, где «маршал-победитель» ухнул полмиллиона жизней только за то, чтобы опередить других маршалов и войти туда первым. Полвека спустя жизни русских солдат и офицеров снова кому-то выстилали дорожку. Авиация бомбила жилые кварталы, а Старопромысловский район с его нефтеперегонным заводом не замечала в упор. Оставалось предположить: тот, кто имел с этого завода интерес, мог цыкнуть на министра обороны. Или не цыкнуть, а просто взять его в долю. А может, и не министра, а того, кто над министром…

Вот поэтому Брагин теперь хотел только одного — выслужить пенсию и свалить на дембель. Какие вообще на гражданке могут быть у человека проблемы?.. Он заработает денег и купит себе дом. Он даже знал, где конкретно, — в самом лучшем месте на свете, под Питером, в дачном посёлке Орехово. Поставить капитальный забор, посадить малину, завести кота. Большого, сибирского, чтобы ловил мышей и мурлыкал у печки…

Брагин усмехнулся про себя, взял поудобней автомат и глянул на часы. «Что-то размяк ты, Колян, задумчив стал, это не к добру, — сказал он себе. — Куда денешься от родовой судьбы — с оружием родину защищать? С детства памятные леса, равнины и взгорья?.. А потом узнавать, что леса, равнины и взгорья трижды проданы налево, а родине на твою судьбу изрядно начхать…»

Прадед Брагина, лихой урядник-пластун, выслужил полный бант — четыре Георгиевских солдатских креста, — дошёл до офицера… и был без следствия расстрелян в подвале ВЧК. Дед, герой испанской и финской, был репрессирован по доносу и сгинул без вести в лагерях. Батя, потерявший ноги в Афгане, спился от безнадёжности и нищеты. До самого Брагина рука благодарного отечества пока ещё не дотянулась, впрочем, дело не дошло, но, вполне вероятно, всё было ещё впереди…

Стрельба между тем закончилась, как и обещал провожатый.

— Хорош, пехота! — заорал тот во всю мочь. — Свои.

Секунду висела тишина, затем с той стороны донеслось:

— Кто свои? Отзовись!

В хриплом голосе звучала досада: хрена ли палили, раз тут свои.

— Капитан Малыгин, третий батальон, — опять что было силы заорал провожатый. — Игорь, мать твою, никак ты?

— Покажись, — велел тот же голос, казалось слегка подобревший.

Капитан поднялся, и раздалась команда:

— Давай сюда.

Сюда — это за полуразрушенную кирпичную стену, в беспорядочную мешанину ящиков с боеприпасами, мешков с песком, оружия, лопат, ломов и прочего военного скарба. Гвардейским порядком здесь и не пахло.

— Семён, ты, — встретил провожатого другой капитан, без улыбки подал грязную руку. — Ну, привет-привет. Прости, брат, «махор» решил, что это «чехи» в атаку пошли, вот мы и… А это кто ещё с тобой?

Спросил громко, с вызовом, явно нарываясь на разговоры, — увидел вооружение, экипировку, отличные «забугорные» бронежилеты.

— Комбат приказал сопроводить и вывести в пятнадцатый квадрат, — пожал провожатый плечами и посмотрел на часы. — Ого, сколько натикало-то, блин, а нам ещё обратно бы дотемна… Ну что, брат, удачи, мы пойдём.

— Удачи и тебе. — Капитан пожал ему руку и с издёвкой посмотрел на группу Брагина. — А может, господа всё-таки передумают, останутся и займут позицию на левом фланге? Места там до хрена, хватит всем, только за вчера у меня двадцать «двухсотых»…