Элли Каунди - Воссоединенные

• Название: Воссоединенные
• Автор: Элли Каунди
• Жанр: Любовно-фантастические романы

После ухода из Общества и отчаянных поисков, Кассия и Кай нашли то, что искали, но цена была слишком высока, они вновь потеряли друг друга: Кассия направлена в Общество, в то время как Кай остался вне его. Но нет ничего невозможного, и скоро завеса падет, и вещи вновь изменят свой ход.

В заключительной части трилогии Кассия будет проходить через все трудности сложной жизни, что ограничивает ее, она будет искать свободу, о которой даже не смела мечтать, и любовь, без которой она не сможет жить.

---

Я присаживаюсь рядом с ней, поднимая пакет выше руки, чтобы жидкость лучше стекала.

— Расскажи мне историю, — просит она. — Мне необходимо слышать хоть что-нибудь.

— Какую из Ста ты хотела бы послушать? — спрашиваю я. — Я помню большинство из них.

В ее голосе я слышу слабую нотку удивления, прорвавшуюся сквозь усталость. — А разве ты не знаешь что-нибудь другое?

Я замолкаю. Действительно, у Восстания было не так много свободного времени, чтобы делиться с нами новыми историями, и придумывать их я не умею. Я научился лишь делать свою работу.

— Да, — я пытаюсь вспомнить хоть что-то, а потом просто рассказываю эпизод из собственной жизни. — Около года назад, еще во времена Общества, жил мальчик, который был влюблен в одну девочку. Долгое время он наблюдал за ней и надеялся, что она станет его Парой. И потом так и случилось, и он был счастлив.

— И всё? — спрашивает Лей.

— И всё, — отвечаю я. — Слишком короткая?

Лей начинает хохотать и на миг становится прежней. — Ясно же, что это про тебя. Это не история.

Я тоже смеюсь. — Прости, я не мастак.

— Но ты любишь свою Пару, — Лей больше не смеется. — Я знаю это. А ты знаешь то же самое обо мне.

— Да.

Она глядит на меня. Раствор медленно перетекает по трубке.

— Я знаю одну старую историю про людей, которые не могли стать Обрученными, — говорит она. — Он был Отклоненным. А она была горожанкой и пилотом. Они стали первыми из исчезнувших.

— Исчезнувшие? — не понимаю я.

— Люди, которые хотели сбежать из Общества, — объясняет Лей. — Или вывезти своих детей. И были пилоты, которые занимались такими перевозками в обмен на разные вещи.

— Я никогда не слышал ничего подобного.

— Такое случалось. Я сама видела. Некоторые родители продали бы все, — рискнули бы всем — потому что думали, что, отправляя детей подальше, они спасают их.

— Но куда же их увозили? — удивляюсь я. — На территории Врага? Бессмысленно.

— Нет, их увозили за пределы этих территорий, в места, которые называют каменными деревнями. А затем люди сами решали, остаться им в деревне или попытаться пересечь территории Врага и отыскать место, известное как Иные земли. Но никто из тех, кто ушел в Иные земли, так и не вернулся обратно.

— Не понимаю, — говорю я. — Как можно отослать собственного ребенка неизвестно куда — почти к Врагу — и думать, что это безопаснее, чем остаться в Обществе?

— Возможно, они что-то знали о чуме, — говорит Лей. — Но твои родители, видимо, ничего не слышали об этом. Как и мои. — Она смотрит на меня. — Ты говоришь так, будто защищаешь Общество.

— Вовсе нет, — отрицаю я.

— Знаю. Прости. Я не собиралась рассказывать настоящую историю, всего лишь какой-нибудь рассказ.

— Я готов. Я слушаю.

— Ну, тогда рассказ. — Она приподнимает руку и смотрит, как перетекает жидкость. — Эта девушка-пилот любила мужчину, но у нее были обязательства перед семьей, которые она не могла нарушить. И были обязательства перед своим командиром. Если бы она сбежала, пострадали бы многие люди. Она везла любимого до самых Иных земель, до этого никто так не делал.

— Что случилось после этого? — спрашиваю я.

— На обратном пути ее подстрелил Враг. У нее так и не получилось рассказать людям, что она видела в Иных землях. Но любимого она спасла. Это она знала точно, что бы ни случилось потом.

В наступившей тишине Лей прислоняется ко мне. Думаю, она даже не осознает этого. Она теряет силы.

— Как ты думаешь, смог бы ты сделать такое? — спрашивает она.

— Летать? Возможно.

— Нет. Смог бы ты отпустить кого-то, если бы думал, что это будет лучше для них?

— Нет, — отвечаю я. — Мне нужно быть точно уверенным в том, что так будет лучше для них.

Она кивает, будто ожидала такой ответ. — Почти любой мог бы так поступить, — говорит она. — Но что, если у тебя нет знания, а есть лишь вера?

Она даже не знает, правдива ли эта история, ей просто хочется верить.

— Этот рассказ никогда не включили бы в число Ста, — говорит она. — Это приграничная история. Одна из тех, которая могла произойти только в тех районах.

Была ли она когда-нибудь пилотом? Это там находится ее муж? Это она отвезла его туда и сейчас ее сразила болезнь? Это правдивый рассказ? Хоть какая-то его часть?

— Я никогда не слышал об Иных землях, — говорю я.

— Слышал, слышал, — возражает она, но я трясу головой.

— Да, — повторяет она, подначивая меня. — Даже если ты не слышал это название, ты должен был понять, что эти земли существуют. Мир не может состоять только из Провинций, и он не такой плоский, как на картах Общества. Как движется солнце? И луна? А звезды? Ты не глядел в небо? Не заметил, что они изменились?

— Да.

— И ты даже не задумывался о том, почему так происходит?

Я покраснел.

— Ну, конечно, — тихо произносит Лей. — Зачем им нужно было учить тебя этому? Тебе с самого рождения предназначили быть чиновником. И такие сведения не даются в Ста уроках науки.

— А ты откуда узнала?

— Отец научил меня.

Мне о многом хочется расспросить ее. Какой у нее отец? Какого цвета платье было на ней на банкете Обручения? Почему я раньше не поинтересовался обо всем этом? А теперь у нас уже нет лишнего времени на подобные мелочи. — Ты не сочувствуешь Обществу, да? — говорю я вместо этого. — Я всегда знал об этом. Но ты не была повстанцем с самого начала.

— Я не за Восстание и не за Общество, — возражает она. Жидкость медленно стекает в ее руку, слишком неравномерно, учитывая, как беспокойно мечется Лей.

— Почему ты не веришь в Восстание? — интересуюсь я. — В Лоцмана?

— Не знаю, но хотела бы знать.

— Во что же ты веришь? — спрашиваю я.

— Отец так же учил, что земля — это гигантский камень, — говорит Лей. — Катится и вертится по небу. И мы крутимся вместе с ней. Вот в это я верю.

— Почему же мы не падаем с нее? — задаю следующий вопрос.

— Не сможем, даже если попытаемся. Что-то держит нас здесь.

— Значит, прямо сейчас мир движется под моими ногами?

— Да.

— Но я не чувствую этого.

— Почувствуешь, — заверяет она. — Когда-нибудь, если ты ляжешь на землю и будешь лежать совершенно неподвижно.

Она смотрит на меня. До нас обоих доходит, что она сказала: неподвижно.

— Я так надеялась увидеть его снова, прежде чем это произойдет, — говорит она.

Я чуть не сказал: Я здесь. Но глядя на нее, понимаю, что этого будет совсем не достаточно — я не тот, кто ей нужен. Я уже видел, как кто-то смотрел на меня почти так же. Не совсем сквозь меня, но, как будто видя другого человека.

— Я надеялась, что он отыщет меня.

***

После того как она впадает в кому, я нахожу оставленные врачами носилки. Укладываю ее туда и подвешиваю пакет. После приходит один из главных врачей. — В этом крыле уже нет свободных палат, — говорит он.

— Она же одна из нас, — возражаю я. — У нас есть свои комнаты.

У этого врача тоже имеется красная метка, поэтому он, не колеблясь, наклоняется к ней и вглядывается пристальнее: узнавание отражается на его лице. — Лей. Одна из лучших. Вы ведь работали вместе еще до этой эпидемии, не так ли?

— Да.

На лице врача появляется сочувствующее выражение. — Такое ощущение, что все это было в какой-то другой жизни, да?

— Да, — соглашаюсь я. Чувствую себя так, будто я раздвоился и со стороны наблюдаю, как ухаживаю за Лей. Скорее всего, это последствия истощения, но в голове стучит вопрос, не так ли чувствуешь себя, когда становишься неподвижным? Тело лежит в одном месте, а разум путешествует где-то еще?

Может, разум Лей уже летает вокруг медицинского центра и дальше, по тем местам, которые она когда-то знала. Вот она в палатах больных, наблюдает, как за ними ухаживают. Вот она во дворе, вдыхает свежий ночной воздух. Вот стоит у порта, глядит на картину с девушкой, ловящей рыбу. А может, она уже далеко за пределами медцентра, разыскивает своего любимого. Может, сейчас они уже вместе.

Я помогаю занести Лей в палату. Теперь их сто и один человек, все как один неподвижно смотрят в потолок или в стену.

— А сейчас тебе необходимо поспать, — приказывает мне главный медик с экрана порта.

— Хорошо, через минуту. Позвольте мне только устроить ее, — я призываю женщину-врача на помощь, чтобы провести медицинский осмотр.

— Она так долго держится, — говорит врач. — У нее все в норме, и кровяное давление тоже. — Прежде чем уйти, она касается моего плеча. — Мне очень жаль, — говорит она.

Я вглядываюсь в застывшие глаза Лей. Я разговаривал со многими пациентами, но совсем не знаю, что должен сказать ей. — Мне очень жаль, — эхом повторяю я слова врача. Но этого мало: я ничем не могу ей помочь.

Потом у меня появляется идея, и прежде чем я успеваю отговорить себя от этого, я бегу вниз в кафетерий, к порту, с которого Лей рассматривала картины.