Мишель Цинк - Хранительница врат

• Название: Хранительница врат
• Автор: Мишель Цинк
• Издательство: АСТ, Астрель, Полиграфиздат
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-069282-8, 978-5-271-30860-4, 978-5-4215-1361-2

Продолжение первой книги трилогии — «Пророчество о сестрах».

«Без ключей произойдет что-то ужасное! Значит, я должна найти их. И я должна найти их раньше моей сестры!»

Лия пытается найти необходимые ключи, без которых не разгадать Пророчество и не спасти мир от Зверя — Сатаны.

Элис, ее сестра-близнец, тоже охотится за ними, но только для того, чтобы пустить Сатану в наш мир.

Миссии девушек опасны: одна жертвует жизнью ради добра, другая — ради зла.

---

— Наверное. А ты как считаешь? Скорее всего, ее союз с призрачным воинством начался с легкого вмешательства. Возможно даже, они притворялись кем-то иным.

— Но ты же не хочешь сказать, что… — У меня нет сил закончить фразу.

Димитрий делает это за меня.

— Это означает, что Соня не помогла тебе полностью овладеть твоими силами — случайно или по злому умыслу. — Он пожимает плечами. — Например, известно ли тебе, что ты тоже Заклинательница, как и твоя сестра? Со временем ты этому научишься, даже не сомневайся. И сдается мне, Соня прекрасно это знала.

Мне не хватает сил встретиться с ним глазами, хотя, наверное, я не так уж и удивлена его откровениями. Сама не знаю, чего я стыжусь, — ведь это Соня предала наше дело, не я. Соня предала меня. Я знаю лишь, что была чудовищно наивна.

Теперь все встает на свои места, как бы не больно было это признавать.

Под влиянием падших душ Соня помогала мне развивать мои способности — ровно настолько, чтобы я поверила в свои силы. Поверила, что у меня есть шансы в бою против Самуила — и не желала большего. Поверила бы, что большего и нет. Она так настойчиво требовала, чтобы мы странствовали по Равнинам вместе и только вместе, не потому, что заботилась о моей безопасности, а потому, что хотела знать о каждом моем шаге. А страх, что я переутомлюсь, объяснялся опасениями, что я слишком быстро овладею своими способностями.

Я вспоминаю, как одержимо настаивала она, чтобы я надела медальон — и мне уже все равно, предала ли она меня сознательно или стала жертвой обмана. Слишком ясно теперь, чем это все закончилось.

Меня начинает трясти — не от страха, не от сожаления, а от необузданной ярости. Я не могу смотреть на поникшую фигурку Сони на носу ладьи — боюсь, что не выдержу, брошусь на нее, вышвырну за борт. И никому не позволю спасти.

Мой гнев, моя ярость пугают меня. Я упиваюсь их силой. Как я изменилась. Никогда я не испытывала такой злости. Даже на сестру. Должно быть оттого, что я всегда побаивалась Элис, всегда знала, что ей нельзя доверять — хотя мне понадобилось много лет на то, чтобы признать эту горькую правду, пусть и лишь перед самой собой.

Но Соня… С Соней все было совсем иначе. Ее чистота и невинность заставили меня поверить, что подруга на моей стороне. Поверить, что есть еще надежда разрушить пророчество. Почему-то именно крах этой надежды приводит меня в ярость несравненно больше, чем само предательство.

Димитрий ласково растирает мне плечи.

— Это не она, Лия. Не она. Ты сама это знаешь.

Я молча киваю в ответ.

Мы сидим посреди всепоглощающего тумана, который стал еще гуще со времени моего падения в воду. Все пассажиры ладьи превратились в неясные тени, пятна в тумане. Внезапно лодка прекращает безмолвное скольжение вперед.

Я сажусь прямее.

— Почему мы не движемся?

— Приехали, — говорит Димитрий у меня за спиной.

Я пересаживаюсь на доску, положенную поперек ладьи наподобие сиденья, и пытаюсь различить хоть какие-то очертания вдалеке — но все напрасно. Слишком уж густ туман.

— Мистер Марков, почему мы остановились? — доносится приглушенный голос Луизы.

— Мы прибыли в Алтус, — отвечает Димитрий.

Она оглядывается вокруг.

— Да вам, верно, мерещится. Тут на многие мили вокруг ничего, кроме распроклятого тумана!

То ли от недосыпа мне уже не много надо, то ли я постепенно прихожу в себя — но столь крепкое выражение в ее устах заставляет меня расхохотаться.

Димитрий проводит рукой по лицу — жестом, отражающим то ли его усталость, то ли раздражение от Луизиной непоседливости.

— Поверьте мне, это здесь. Подождите минутку — и увидите, что я имею в виду.

Луиза недоверчиво скрещивает руки на груди, а Эдмунд устремляет взгляд туда, куда смотрит Димитрий. Одна Соня никак не реагирует на остановку — сидит такая же безжизненная и вялая, словно бы ее совершенно не волнует, приплыли мы в Алтус или нет.

Краем глаза я замечаю какое-то движение: одна из фигур в капюшонах разворачивается лицом к воде. Я успеваю заметить, как поднимаются тонкие изящные пальцы, а потом капюшон плаща падает и из-под него рассыпается каскад волос — таких светлых, что кажутся почти платиновыми. Сверкающие волосы струятся по спине стоящей на носу ладьи молодой женщины.

Она воздевает вверх руки. Свободные рукава ниспадают, обнажая молочно-белую кожу, и меня словно сковывают чары. Над ладьей разливается странная тишина.

Даже вода не плещет о борта, а мы все разом затаили дыхание, ожидая, что же будет дальше.

И то, что происходит, достойно ожидания.

Девушка начинает негромко бормотать что-то на языке, которого я никогда раньше не слышала. Он похож на латынь, но я знаю, что это не латынь. Голос проникает сквозь туман, плывет над водой, и произносимые ею слова слышны еще долго после того, как они слетают с ее уст, хотя это не эхо. Нет, что-то иное — приветствие, поклонение. Оно плывет прочь от ладьи, покуда завеса тумана не начинает постепенно приподниматься, и я понимаю: у этого есть не только природные причины.

Вода искрится в солнечных лучах — а ведь еще минуту назад никакого солнца не было и в помине. Небо, только что серое, а подчас и вовсе неразличимое, сверкает над головой, живо напоминая мне осеннее небо Нью-Йорка — глубже и синее, чем в любое иное время года.

У меня вдруг перехватывает дыхание: перед нами возникает прекрасный остров.

Он лучится и переливается над водой прекрасным и безмятежным миражом. Неподалеку от ладьи открывается укромная гавань, над которой начинается пологий склон. Разбросанные по склону дома с такого расстояния толком разглядеть невозможно.

Прекраснее всего деревья. Даже с воды видно, что остров усеян яблонями — плоды алыми точками выделяются на фоне яркой зелени деревьев и выстилающей остров травы.

— Как прекрасно!

Конечно, это слишком слабое слово, чтобы описать то, что предстало моему взору, но сейчас я иных слов найти не могу.

Димитрий улыбается мне.

— Правда ведь? — Он снова оглядывается на остров. — Никогда не перестану им восхищаться.

Я смотрю на него.

— Скажи, а он настоящий?

Димитрий усмехается.

— Нет, ни на одной традиционной карте его не найти. И все же он здесь — лежит, спрятанный туманами, предстающий лишь Сестрам, членам Совета Григори да тем, кто им прислуживает.

— Хотелось бы увидеть его поближе, — произносит Луиза.

Эдмунд кивает.

— Мисс Милторп нужен сон, а мисс Сорренсен… Мисс Сорренсен нужна помощь. — Мы дружно глядим на Соню: она разглядывает Алтус недоверчиво, чуть ли не злобно. Эдмунд снова смотрит на Димитрия. — И чем скорее, тем лучше.

Димитрий склоняет голову, подавая знак женщине в капюшоне, что заставила Алтус появиться. Она снова занимает прежнее место на носу ладьи и берется за весло. Женщина на корме делает то же самое.

Я сажусь на сиденье, глядя на скользящую под бортом лодки водную гладь. Ладья несет нас все ближе и ближе к гавани, где таятся ответы на вопросы, что мне еще только предстоит научиться задавать.

20

Мы сходим из ладьи на берег, где, как ни странно, нас поджидают несколько выстроившихся вдоль причала фигур в темно-пурпурных плащах, как у наших спутниц по плаванью. По тонким чертам лица понятно, что тут одни лишь женщины. Похоже, они ждут нас для какой-то церемонии.

Первыми выходят Эдмунд с Соней, за ними Луиза. Мы с Димитрием тоже покидаем ладью — сначала я, затем он. Он представляет меня как Амалию Милторп, внучатую племянницу леди Абигайль. Женщины с берега чопорно кланяются, но в глазах их читается откровенное подозрение и даже неприязнь.

Представив всех остальных членов нашего маленького отряда, Димитрий подходит к женщинам и по очереди вполголоса приветствует каждую из них. Последней он подходит к предводительнице. Она стара — должно быть, даже старше леди Абигайль, но когда она откидывает капюшон и целует Димитрия в обе щеки, я вижу, что волосы у нее черны, как смоль, без малейших признаков седины, и уложены таким замысловатым узлом, что совершенно понятно: если развязать его, они спадут до пят. Димитрий что-то тихонько говорит ей, а потом смотрит в мою сторону. Женщина кивает и делает шаг навстречу, пристально глядя мне в глаза. Взор ее пронизывает насквозь.

Внезапно я ощущаю себя пленницей.

Зато голос ее, мягкий и ровный, противоречит тому страху, что она уже успела мне внушить.

— Добро пожаловать в Алтус, Амалия. Мы долго ждали вашего прибытия. Брат Марков говорит, вы очень устали, вам нужна защита и безопасное убежище. Прощу вас, окажите нам любезность, позвольте предложить вам и то, и другое.

Она не ждет ни моего ответа, ни меня саму — просто поворачивается и шагает прочь по вымощенной камнями дорожке, что вьется к самой вершине холма. Димитрий берет меня за руку, вскидывает на плечо мой дорожный мешок и ведет меня вперед. Остальные гуськом идут следом, замыкая шествие.