Хардин Джесси «Волк» - Энергия Матери-Земли. Возвращение к истокам природы

• Название: Энергия Матери-Земли. Возвращение к истокам природы
• Автор: Хардин Джесси «Волк»
• Издательство: ОАО "Издательская группа "Весь"
• Жанр: Эзотерика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9573-2101-9

---

Глава 32

Третий путь: иерархия, анархия и клан

Иногда возникает ошибочное представление, что танго — это шаги. Нет. Танго — это чувство. Это одно сердце и четыре ноги.

Хуан Карлос Копес

Правительство и политика

Слово «политика» происходит от греческого слова «politiko», означающего «гражданский». Как таковая, политика — это просто действия обычных мужчин или женщин, то, как мы определяем действия нашего человеческого рода. Но в корне этого слова мы обнаруживаем «polis», город. Это напоминает нам, что прежде всего политика — это сфера управляющих городов, и за несколькими исключениями она приносит много вреда тем, кого лишили гражданских прав: подвергающимся завоеваниям и эксплуатации, женщинам и молодежи, крестьянам и фермерам в деревнях... и всему миру природы, существующему сразу же за границами города и стенами замка.

Итак, вопрос нашего времени: как нам управлять нашими коллективными «Я», так чтобы получать личную силу и чтить Землю? Как нам заповедывать политику взаимоотношений, не копируя исторические системы, известные своим разрушением и ложью? Конечно же, выбор, участвовать или нет, доброволен и должен зависеть от условий. Мы должны решить, когда участвовать, а когда — нет, взвешивая каждую ситуацию, возможное воздействие, которое мы можем на нее оказать, и воздействие, которое это участие окажет на нас. Правительство — это институт политики. Управлять — означает не только проявлять политическую власть, но также «направлять и ограничивать; контролировать действия или поведение кого-либо». Мы стремимся, чтобы наши политические и законодательные руководители не позволяли загрязняющим веществам отравлять устья рек и наказывали многонациональные лесозаготовительные компании, доводящие сотни видов растений и животных до вымирания. Некоторые из наиболее впечатляющих экологических достижений за последние несколько десятилетий носили политический характер, а наши победы были большей частью законодательными или судебными. Но, обращаясь в центральные органы власти, мы утверждаем силу тех же самых учреждений, что поддерживают основанные на получении прибыли лесозаготовительные компании, приводящие один вид за другим к невозвратимому вымиранию, которые колонизируют рабочую силу недоразвитых стран третьего мира и кодифицируют «право» асфальтировать практически каждый дюйм живой почвы во имя прогресса. А каждое экологическое судебное решение или закон можно легко обратить или аннулировать по капризу всегда растущего населения. Один из основополагающих вопросов для всех участников политической деятельности будет состоять в выборе между тем, чтобы оставить место для эволюционирующего мира природы, или предоставления его для человеческого обитания и использования. Слава каждому активисту и группе, которые смогли выиграть хотя бы одно поколение или одно десятилетие отсрочки для находящихся под угрозой лесов и отступающей дикой природы.

Проблема с системами и привлекательность анархии

В 60-х годах XX столетия существовала идеология, что вместо противостояния доминирующей парадигме будет лучше построить альтернативные здоровые инфраструктуры (сообщества, школы, кооперативы питания, духовные традиции) и затем наблюдать, как вокруг нас рушится Вавилон. Единственная проблема в том, что Вавилон процветает, и это процветание может продолжаться после убийства большого процента «высших» форм жизни, истощения последних запасов нефти и загрязнения воздуха и моря. Человечество скорее применит технологическое мастерство и политическую волю, чтобы пережить практически все, кроме микробов и тараканов... ценою любого другого живого существа.

К счастью, альтернативные структуры, которые мы создали, тоже выжили, хотя и как вновь разожженные мечты и проявления любящего Землю и мир меньшинства. И вместе с этим продолжает существовать противоположное течение мыслящих изгнанников, служащее своего рода антиподом удушающему порядку системы... представители которого называют себя анархистами, называют себя свободными.

В своем крайнем проявлении анархия создает потакающее личности мировоззрение и нефункциональное и конфликтное общество. Но неудивительно, что дети предпочитают анархичный упор на индивидуальное выражение, мотивацию и ответственность системологиям, которые так долго управляют нашим видом. Когда люди поддерживают связь со своими личными нуждами или связаны с нуждами и волей живой Земли, они не могут больше мириться с монотонностью бесцветного коммунизма или диктаторством защиты прав потребителей в массах, которое мы называем «демократией». Каждая «лучше организованная» система, известная человеку, опошляет, превращает в товар или полностью уничтожает индивидуальную свободу. Они демонстрируют такой род бездарной ригидности, которая превращает изгоев в мифических героев, гражданское непослушание в ритуал трансформации, а нонконформизм в разумный поиск смысла жизни. Они оскорбляют нашу истинную человеческую сущность, одновременно управляя миром Природы и разрушая его.

Кажется, что ни одна управляющая система никогда не была свободной. Даже племенное устройство имеет историю легализации некоторых практик, не уважающих Дух, от санкционированного избиения жен в определенных обществах американских индейцев до введенных в институт человеческих жертв у моих собственных кельтских предков. Племенное единство и выживание зависят от устойчивых ко времени традиций. Эти традиции являются неписаными законами, которые люди то поддерживают, то верят в них, то обижаются на них и низвергают, то слепо им следуют. И, как и все практики и законы в течение всей истории, некоторые из них внесли вклад в здоровье и разнообразие природных экологических систем, в то время как другие привели к их разрушению. В каждом племени, как и в каждой политической системе, изгоями являются те, кто, кажется, определен судьбой, чтобы признавать вред, что несут традиции и законы, барды, которые рассказывают об этом, и активисты, которые должны этому противостоять.

Третий путь

Вместе с тем существует то, что я называю «Третий путь», модель, которая не является ни анархической, ни иерархической — архаичный клан. Клан — это в первую очередь собрание людей с одними и теми же намерениями, практиками, приоритетами и ценностями. Он, по необходимости, меньше, чем другие сообщества, и люди естественным образом отрываются от него и отправляются своей дорогой, когда группа начинает насчитывать более 30 членов. Решения и обязанности естественным образом исполняются очевидно самыми информированными и талантливыми в каждом отдельном случае. Часто это бывают мудрецы, старейшины или старухи — но по случаю это может быть, напротив, и ребенок, показавший необходимое понимание в определенной сфере суждений. В каждом случае эти обязанности падают на плечи самого способного и готового давать и служить — мотивированного любовью и уполномоченного своей связью со Всем. Лидеры — это те, кто вдохновляют других своим примером.

Никто не остается в невыгодном или подавленном положении, когда группа так мала, что все могут прийти к согласию! В здоровом мире (мире обширной дикости) для того, чтобы не согласиться или отклониться, человеку придется только уйти, пересечь горы и прийти в другой клан или положить начало своему собственному. Таким образом, клан всегда держался вместе не только из нужды и необходимости, но из истинной привязанности и демонстрируемой преданности. До настоящего дня добровольные члены каждого клана разделяют не только общие убеждения, но и имеющую важнейшее значение верность общему благу. Им не нужно было учиться быть толерантным обществом, потому что они заботятся друг о друге.

Законное владение собственностью Святилища Сладкого Целительства доказало, что является полезным инструментом, но именно преданность клана привела к полной вовлеченности и единству. С того самого времени, как я попал сюда, я чувствовал принадлежность клану жителей землянок на горах Могольон, которые заботились об этом речном каньоне за тысячи лет до нашего прихода. Я ощущал, как мы можем лучше всего продолжить существовавшие в прошлом защиту и сакральность в нашей собственной группе. Люди, которые приходили и уходили, каждый внес свой вклад в сохранность этого места. А те, что остались, сделали свой вклад в наши усилия и дали обещание линии преемственности: исполненная чуда Лоба, поющая молитвы священным скалам, гладящая траву, целующая каждый камень и насыпь. Живущие здесь практиканты и подмастерья, открытые всему, чему можно научиться, с радостью вскидывающие на плечи ношу Кокопелли, отдавая всех себя в преданности и творчестве. Мы объединены обязательством отдать все, что можем, и заплатить любую цену за то, что дорого для нас.

В таком клане общие приоритеты и цели заменяют власть, а механизмы контроля сменяет политика сочувствия, заветов, преданности и любви.