Хардин Джесси «Волк» - Энергия Матери-Земли. Возвращение к истокам природы

• Название: Энергия Матери-Земли. Возвращение к истокам природы
• Автор: Хардин Джесси «Волк»
• Издательство: ОАО "Издательская группа "Весь"
• Жанр: Эзотерика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9573-2101-9

---

Тот, кто познает реку, познает себя. Просите и утолите жажду. Подходя к ней осознанно, мы становимся участниками своего рода прибрежного Чатакуа[38], речного возрождения. Мы присоединяемся к роям жужжащих пчел и крылатых стрекоз, деревьев-наблюдателей и восторженной травы. Мы бормочем языками крачек и лягушек. Мы стоим на коленях в первых рядах, и мы готовы принять крещение ее водами и слиться с силой воды. Омовение исцеляет. Никто не приходит к реке чистым.

Наша работа как жителей побережья — это учиться уважать не только ее воплощение и благословения, что она дает, на также ее дух и потребности — и служить ее воле. Мы осуществляем это, выделяя дни для отдыха и размышления, для общения без слов и прославляющих ее песен. Сажая семена и находя успокоение под подрастающими кустами. Мы кладем к ее стопам ивовые ветви, которые могут прижиться, расплодиться и расцвести. Мы следим, чтобы никто не отравлял ее загрязняющими веществами, и делаем все, что возможно, чтобы исправить вред, нанесенный прежде. Чтобы отдавать свои сердца и время заботе о воде, которой был нанесен вред, которая умирает.

Конечно же, самые последние дикие природные места не настолько умирают, насколько их убивают. И в символе рек мы ищем не только утешение, но и возмездие, перерождение и разрешение, как поет экотрубадур Дана Лионс в песне «Капля воды», которую она написала, когда смотрела на подъем Фриско: «Смотрите, как струя становится потоком, прорываясь сквозь пласты». Так начинается песня.

«Пробиваясь сквозь бетон, сгибая сталь, в неистовстве живом, почувствуйте поток».

Мне кажется, это случилось на шоу в городе Олимпии, в штате Вашингтон, когда зрители спонтанно соединились в озорные молекулы воды, взявшись за руки, создав свою собственную непрерывную реку. Экотрубадур Дана Лионс воспевала сердце реки, когда я выбивал на барабанах подъем ее вод, барабанил ее боль и гнев, барабанил гром и любовь.

«И теперь река, теперь река свободнааааа...»

Они кружились все быстрее и быстрее, выбрасывая дешевые пластиковые стулья на берег. Это было раскручивание спирали мировой змеи, выходящей из-под контроля, а затем выбравшейся под проливной дождь. Мы видели, как они раскачивались и пульсировали в восторге Дионисия, к большому удивлению сестер-членов женского клуба, с недоумением глядящих из окон своего верхнего этажа.

«И в моем сердце распадаются цепи».

В течение, казалось бы, вечност, мы продолжали играть в пустой комнате, среди отброшенной обуви и упавших стульев, сметенных человеческим потоком.

«И наконец-то в своей жизни я знаю, что не одна, потому что само наше тело берет начало в горах».

На следующий день энергия все еще была сильна, потому что половина зрителей перенесла ее на ближайшую площадку протеста, и их сердца мужественно выступали против дракона жадности и апатии. Именно этого мы ищем в социальной или экологической революции. Когда один голос превращается во множество голосов. Создание импульса движения мира, справедливости и здоровой дикой природы, которую не сможет остановить ни одна проклятая плотина.

Река Святого Франциска вьется через овечьи пастбища у подножия гор, собирая истории по мере своего движения: историю природы и людей, неразрывно сплетенных вместе через эту общую потребность, общий дом. Она протекает поблизости от места истории «Зеленого огня» Альдо Леопольда, альпийского луга, на котром он убил волка и что в итоге привело к написанию неотразимой новой земельной этики. Именно здесь в качестве части восстановительной программы Службы рыбнадзора и дикой природы США были выпущены первые волки, которых не было на Юго-Западе в течение 25 лет. Это ее нежные берега, где однажды останавливались на отдых Викторио и Джеронимо, после выполнения своей миссии по замедлению горных работ и разработки священной реки. Она уносит меня не только в цветное прошлое и неопределенное будущее, но также в глубины каньонов здесь и сейчас.

Истина в том, что для себя я не могу быть нигде в другом месте, больше нигде. Я уже слишком много времени потратил на путешествия и проведение бесед о том, что означает заботиться о доме, оставив столь любимое мной место.

Чувство места — это результат насколько интимности, настолько и милости. Если мы заявляем, что любим все реки одинаково, мы распределяем свое время между многими из них и ни одну из них не узнаем хорошо. Точно так же ни одна не признает нас своими. Уделяя внимание лишь нескольким, мы глубже попадаем в лабиринты их изгибов, и нас приветствуют как полноправных жителей этих динамичных миров. Дайте обет одному водному пути, и мы становимся посвящены в каждый его секрет, завоевываем его безусловное доверие. Мы занимаем общий ковчег.

Есть причина, почему выражение «течение» реки это демонстрация страсти. Здесь вода течет с песком и камнем, и мы течем вместе с водой. Она неспокойна, она захлестывает нас, не оставляя ничего личного, ни одного незатронутого места. Пузырьки приятно возбуждают, гравий соблазнительно шуршит и перекатывается, юркая рыба скользит под ногами. Нас одновременно обнимают и массажируют. Мы чувствуем тяжелое, волнообразное присутствие любовницы меж наших рук и обнаруживаем, что и сами обнимаем реку в ответ.

От Амазонки до Тигра, от холодной реки Йеллоустоун до сдержанной Фриско речной народ придерживался ряда бесхитростных верований. Прежде всего — что существует нечто похожее на воду, продолжительное и непрерывное, частью которого мы являемся. В этом, возможно, заключается настоящий смысл выражения «течь с потоком».

Это движение сонаправлено Природе и эволюции, созвучно развивающемуся Духу. Мы верим, что, как и река, мы вечно меняемся и переживаем трансформации, но при этом какая-то наша часть остается неизменной.

Мы верим, что мы так же исчезаем на солнце и потом возвращаемся, словно дождь.

Один друг обычно подшучивал надо мной, что в навахо «священный» означает «не путайтесь с этим». Конечно же, все куда сложнее. Как вам скажет любой дикий или туземный речной возлюбленный, то, что священно, желает и заслуживает нашего обращения к нему. Не только защиты, но питания и восхваления. Возможно, урок заключается в том, что все природные вещи имеют внутреннюю священную ценность, но через ритуал, внимание и намерение мы делаем их еще более священными: вкладываем в камни века молитв.

Оплодотворяя почву своими обещаниями. Наполняя реку поколениями практикуемой магии и целенаправленной любви. Частью системы верований людей, живущих близко к земле, часто является то, что река знает, что мы ей поем, и знает, когда мы остановились. И что она хранит в своих недрах память о песнях всей жизни.

Глава 27

Живое искусство: ритуал выражения

Культура поднимается из земли, вибрирует через тело, потому что каждое существо утверждает жизнь и выражает свою собственную творческую силу. Она сохраняет жизнь, когда мы сознательно ценим сакральность четырех Великих Мистерий: пищи, секса, рождения и смерти. Церемониальные искусства — это каналы для выражения человеческих отношений с этими изначальными мистериями.

Седония Кахилл

Мы связаны друг с другом, с нашим «Я» и с домом через плоть и кровь, прошлое и будущее, нужду и ее удовлетворение, прикосновение и любовь — и через выражение наших магических существ, через активную силу искусства.

Искусство и любовь без сомнения стоят среди наиболее свободоносных милостей. И наиболее значительно то искусство, которое отражает, возвышает и получает информацию от одухотворенной Природы. Это признание и прославление внутренней непостижимой сути, о которой человеческие творения могут в лучшем случае лишь намекнуть. Это бракосочетание символа и контекста, Земли и Духа. Искусство — это видение, которое стало видимо, Дух, обретший физическую форму, выращенный и напитанный любящими руками, нарисованный с палитры с красками горной глины и пигмента Земли... боли и радости, борьбы и награды. Именно сочетание глубокого соединения с Землей и сильного намерения делает настоящее искусство чем-то большим, чем просто украшение, поднимая его на уровень ритуала и магии. Художник празднует не только линии и цвет определенного ландшафта, но и характер, который порождает и определяет особенности земли этого места, почитая духов местности искусными мазками. Он любит землю в тишине тусклых красок зимы так же, как и в сияющем тепле весенних ростков. Это так же верно для нашей поэзии, переписки и записей в дневник, для труда и песни, и танца, посвященного осознанию непрерывной внутренней силы, энергетическим тканям, соединяющим нас с Целым. Танцы с дичью, песни богам дождя, магические рисунки на циновках древесной коры и мифы, передающиеся из уст в уста над извечным племенным костром, — все это истории, и именно история связывает нас с нашими верованиями, с прошлым и будущим и с переживанием места. Это нити, которые снова ткут связь с Землей, определяющей и составляющей нас, жизненно важные уроки, передающиеся скорее через унаследование искусств, чем через последовательность генов.