Джудит Леннокс - Призрак былой любви

• Название: Призрак былой любви
• Автор: Джудит Леннокс
• Издательство: CЛOBO/SLOVO
• Жанр: Современная проза
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-387-00562-6

Молодая журналистка Ребекка Беннетт, находящаяся в сложном финансовом положении и еще не оправившаяся после разрыва со своим возлюбленным, берется за написание биографии известного общественного деятеля Тильды Франклин, чтобы реанимировать свою профессиональную карьеру и повысить самооценку. Но Ребекка не подозревала, что копание в прошлом Тильды станет для нее тяжелым испытанием. Невольно девушка оказывается втянутой в расследование детективной истории сорокалетней давности, которое может разрушить ее счастье и душевное спокойствие, по мере того как она приближается к разгадке таинственного убийства.

«Призрак былой любви» — роман гениальной рассказчицы Джудит Леннокс о трагической любви, тяжелых жизненных испытаниях, нравственном воскресении и смерти, который не оставит никого равнодушным.

---

— А как родители Ричарда? Одобряют выбор сына?

— Они меня обожают. — Рози расплылась в улыбке. — Тильда, расскажи, что значит быть замужем.

Тильда отвела взгляд, вспоминая. Поначалу они были безумно счастливы, хотя им не хватало денег и жили они в убогой квартирке в полуподвальном этаже. Она вспомнила, как они с Максом на заднем дворе отжимали белье, держа простыню за концы. Хохотали до упаду и потом валились на кровать. Она часто спрашивала себя, куда же подевалось их счастье.

— Для каждого семейная жизнь складывается по-своему. А на меня равняться не стоит: я не самый удачный пример.

— Но ты ведь до сих пор любишь Макса, да?

Только Рози могла задать такой вопрос, да еще так — без обиняков, в лоб. Все остальные на цыпочках ходили вокруг да около, тактично избегая этой темы. Кончиками пальцев Тильда потерла ноющий лоб. Потом ответила:

— Да. Люблю.

— Почему же не скажешь ему об этом?

Она покачала головой, высморкалась.

— Нет смысла. Он меня больше не любит.

— Ты уверена?

Она вспомнила свою последнюю — ужасную — встречу с Максом на улице Саутэма.

— Уверена.

Они обе погрузились в молчание. В маленькое кафе, где и так уже было не протолкнуться, ввалились еще с десяток студентов — все кричали, смеялись.

— Ну так как? — спросила Рози.

— Хочешь, чтобы я сшила тебе свадебное платье? — Тильда улыбнулась. — Конечно, сошью. Если таково твое желание. Но, может, лучше подберешь что-нибудь в модных магазинах Лондона?

Рози пренебрежительно махнула рукой.

— Нет, уж лучше ты сшей, Тильда. Если… — в ее лице отразилась озабоченность, — если тебе не трудно. Вид у тебя усталый. Нос красный.

— Никак простуда не пройдет, будь она неладна. И полковник все еще болеет.

— Тебе нужно в отпуск.

Тильда от души рассмеялась — наверно, впервые за многие месяцы.

— В отпуск? Рози!

— А что тут такого? Ты сто лет не отдыхала.

— Последний раз еще до войны. — На пляже в Трувиле, думала Тильда, куда они сбежали из невыносимо знойного Парижа зловещим августом 1939 года. Вместе с Максом они строили замок из песка для маленького Джоша…

— Поезжай во Францию, — сказала Рози так, будто все уже было решено. — Повидайся с Мелиссой. Мы с Ханной на Пасху побудем в Пуне, присмотрим за всем.

Каждый день Эрик трудился на огороде полковника, а потом в половине пятого смотрел, как к остановке подкатывает автобус, на котором возвращалась домой Кейтлин. Сидя на одном из длинных серых сучьев старой березы, он наблюдал, как она выходит из автобуса и поднимается по холму. Иногда вид у нее был усталый, и ему хотелось броситься с холма к ней навстречу, забрать у нее ранец. Но, конечно, он не осмеливался. Говорил он с ней лишь от случая к случаю, за ужином. Его не обижало, что она редко замечает его. Иного он от нее и не ждал. Казалось, она из какого-то другого мира, где нет уродства земного существования, — как каменный ангел.

Вечерами он приходил в Красный дом и возделывал там сад. Из весенних цветов, что он вырастил, Эрик составил букет для Кейтлин, связав стебли проволокой. Проволока портила букет. Тильда записала его на прием к врачу в Оксфорде. Она вызвалась сопровождать его, но Эрик, теперь уже восемнадцатилетний юноша, отказался. Он сел в автобус, заикаясь, спросил, сколько стоит проезд, уронив трехпенсовик на пол, пока кондуктор отпускал на его счет саркастические замечания. В кабинете врача он заставлял себя лучезарно улыбаться, думая, что это должно понравиться доктору, но не рассказал ему ни про свои сны, ни про то, что порой он страдает провалами в памяти. Врач спросил у него про Вену. Эрик обнажил в улыбке щербатые зубы и объяснил, что про то время он ничего не помнит. Потом встал, щелкнул каблуками, поклонился и ушел.

На улице было слишком много народу. Он сгорбился, съежился, стараясь никого не задевать. В галантерейной лавке он стал рассматривать мотки ленты. Потом схватил моток узкой ленты алого цвета и, увидев, что продавец наблюдает за ним, попросил:

— О-один ф-ф-фут, пожалуйста.

Галантерейщик отрезал кусок ленты. Эрик расплатился, сунул ленту в карман и побежал на автобус. Его лоб покрылся испариной, он физически ощущал направленные ему в спину взгляды, слышал шаги своих преследователей.

Вернувшись в дом полковника Реншоу, он замаскировал лентой проволоку на букете и на цыпочках пробрался в комнату Кейтлин. Там всюду валялись чулки и нижние юбки, на пыльном полу виднелись следы ног, пахло терпкими духами. Эрик нагнулся, поцеловал один отпечаток, потом, оставив букет на подоконнике, закрыл за собой дверь и выбежал в сад.

Сесиль с Мелиссой отправились за покупками в Сент. Макс думал, они вернутся через пару часов, но прошло четыре, а их все не было. Он беспокойно ходил по двору автомастерской, то и дело поглядывая на дорогу.

Наконец, увидев Сесиль с дочерью, он медленно выдохнул. От сердца отлегло. В корзинах на багажниках их велосипедов стояли пакеты. Когда они вкатили во двор, Мелисса спрыгнула с велосипеда и обняла его.

— Пап, я так здорово погуляла! Смотри! — Она принялась вытаскивать пакеты из корзины.

— Мелисса, неси все в дом, — сказала Сесиль, поцеловав Макса. — А то испачкаешь свои обновки в масле.

В гостиной Мелисса достала из многочисленных пакетов новую одежду. Максу показалось, что они скупили целый магазин.

— А теперь, дорогая, иди развесь все в шкафу, чтобы не помялось, — посоветовала Сесиль.

И Мелисса, схватив в охапку свои обновы, побежала наверх.

Убедившись, что девочка их не слышит, Сесиль сказала:

— Это мой подарок Мелиссе. Запоздалое поздравление с днем рождения.

— Сесиль, я не могу…

— Макс, мы с Мелиссой подружились. Надеюсь, ты не откажешь мне в удовольствии сделать несколько подарков подруге?

Он сердито смотрел на нее. Потом понял, что должен любезно уступить.

— Ты очень великодушна, Сесиль. Спасибо, что уделила ей время.

— Мне это было не в тягость, Макс. Напротив, я получила огромное удовольствие. Мы замечательно провели день. А теперь, chéri, налей мне, пожалуйста, вина.

Она проследовала за ним на кухню, закрыла дверь. Кухня находилась в пристройке, отдельно от остальных комнат. Макс налил два бокала красного вина.

— Я выяснила, почему Мелисса не хочет возвращаться в Англию, — сказала Сесиль.

Макс резко повернулся.

— Почему?

— Макс, мне пришлось пообещать, что я не выдам ее тайны. Но в принципе все так, как я думала. Из-за мальчика.

— Из-за мальчика? — Он выпучил глаза. — Сесиль, что за глупости?! Ты наверняка что-то не так поняла. Мелисса еще ребенок.

— Ох, Макс, — вздохнула она, глядя на него так, как умела только она. — Истинный англичанин.

Некоторые из священников, которым она написала, прислали ей адреса Канаванов, проживающих в Ирландии. Уверенная, что среди них непременно должна быть нужная ей Кейтлин Канаван, любимая сестра ее отца, она всем отправила письма, в которых объясняла, кто она такая. Скоро отец напишет ей, изложит причины своего долгого отсутствия, а потом заберет ее из этого ужасного дома, и она снова будет счастлива.

Тем временем она продолжала репетировать с Джулианом Паско.

— Всего несколько шассе и поз, — туманно рассуждал Джулиан, сморкаясь в большой носовой платок. — Сложных движений не нужно — сцена не очень большая.

Кейтлин, в балетных туфлях и платье с пышной юбкой, танцевала вокруг четырех стульев, представлявших золотую клетку, которую она вместе с Патрицией делала из картона, выкрашенного в золотой цвет. Ее смущало, что она одна порхает по сцене. Джулиан отбивал ритм, напевал слова песни и постоянно сморкался, потому что был простужен. Когда она закончила, он отвернулся и сказал:

— Ладно, сойдет. Только обойдемся без прыжков. Ты сложена не как балерина, дорогая. Скачешь как слон.

Он сел за пианино, поправил ноты на подставке. Кейтлин прикусила губу. Она всегда гордилась своей фигурой, но сейчас посмотрела на себя его глазами: грузная нелепая коротышка (достигнув пяти футов двух дюймов, она перестала расти).

Джулиан начал играть. Ей удалось вступить в нужный момент, но все равно ее исполнение, она знала, было ужасным: голос дрожал, двигалась она грузно, а слова второго куплета и вовсе сжевала. Он сыграл последний аккорд. Она стояла с жалким видом, ожидая, когда он обрушит на нее свой сарказм.

Критика не замедлила последовать. Джулиан убрал руки с клавиатуры, закинул назад голову и закрыл глаза.

— Боже всемогущий, — произнес он. — Холод собачий… деревня паршивая… — Он развернулся на крутящемся стуле. — Я мог бы работать в Королевской академии театрального искусства[74] — тебе это известно, Кейтлин Канаван? А я зачем-то торчу в этой Богом забытой дыре и слушаю, как бездарные девицы коверкают поганые эстрадные песенки…