Джудит Леннокс - Призрак былой любви

• Название: Призрак былой любви
• Автор: Джудит Леннокс
• Издательство: CЛOBO/SLOVO
• Жанр: Современная проза
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-387-00562-6

Молодая журналистка Ребекка Беннетт, находящаяся в сложном финансовом положении и еще не оправившаяся после разрыва со своим возлюбленным, берется за написание биографии известного общественного деятеля Тильды Франклин, чтобы реанимировать свою профессиональную карьеру и повысить самооценку. Но Ребекка не подозревала, что копание в прошлом Тильды станет для нее тяжелым испытанием. Невольно девушка оказывается втянутой в расследование детективной истории сорокалетней давности, которое может разрушить ее счастье и душевное спокойствие, по мере того как она приближается к разгадке таинственного убийства.

«Призрак былой любви» — роман гениальной рассказчицы Джудит Леннокс о трагической любви, тяжелых жизненных испытаниях, нравственном воскресении и смерти, который не оставит никого равнодушным.

---

Через несколько недель после того, как Норман с Артуром поселились в Холле, Дара заметил, что Кейтлин ходит в подавленном настроении. Она без присущего ей энтузиазма отправлялась на ежедневную конную прогулку и постоянно чесала голову. На следующий день он увидел, что Артур с Норманом тоже чешутся. Охваченный ужасом, он прошелся частым гребнем по кудрявым волосам дочери. Они кишели вшами. Тогда он схватил Нормана с Артуром, затащил их в ванную и проверил их головы. Дара возненавидел мальчиков, хотя понимал, что его ненависть необоснованна.

— От них нужно избавиться, — сказала Джосси, когда он вечером сообщил ей про напасть.

И Дара понял, что она имела в виду мальчиков, а не вшей. На этот раз он спорить не стал. На следующий день Норману с Артуром нашли новое пристанище — маленький домик в Саутэме. А Дара еще долго вычесывал вшей из головы Кейтлин.

Глава 8

Я хотела по возможности увидеть все то, что видела Тильда, и пережить то, что пережила она. Я поехала в Харидж, а оттуда на пароме — в Хук-ван-Холланд. За несколько дней до этого ухнула кучу денег на ремонт своей машины, так как хотела быть уверенной, что «фиеста» не подведет меня в дороге. Паром пришвартовался к берегу в половине шестого утра. Из порта я поехала на север, в Амстердам. Глядя из окна машины на поля, на дамбы, на цветы, высаженные всюду, где нужно, я восхищалась страной, думала, какая же она аккуратненькая, яркая.

Правда, Амстердам опрятностью не отличался: мусор на булыжных мостовых, граффити на стенах. Было жарко, на дорогах пробки, и к тому времени, когда я нашла свою гостиницу, моя шелковая блузка пропиталась потом и липла к телу. Я втащила в свой номер чемодан, приняла душ и, замотавшись в полотенце, рухнула на кровать. Хотелось спать, но заснуть я не могла: не удавалось расслабиться. Мысли путались, перескакивая с Тильды на Дару, с Дары на Патрика. В своем возбужденном сознании я видела холодные унылые речушки восточной Англии и крошечные канальчики, мимо которых проезжала утром. Жгучая тоска по Патрику породила иллюзию, что он находится рядом со мной, его кожа соприкасается с моей, а тепло солнечного света, льющегося в незашторенное окно, — это тепло его тела. Я страстно желала его — каждой навязчивой мыслью, каждым ударом пульса. Лишь услышав вой самолетов, сбрасывающих бомбы на сверкающие крыши Амстердама, я резко села на кровати — сердце колотится, глаза вытаращены. Сообразила, что все-таки заснула и во сне, пусть всего на пару мгновений, вернулась в лето 1940 года.

Я оделась и, вооружившись картой, пошла искать кофе. Прежде я дважды бывала в Амстердаме с Тоби. Я помнила картины Рембрандта в Рейксмюсеуме, помнила, как вечером в лунном сиянии мерцали на воде в каналах отражения речных трамваев. В Амстердаме я планировала пробыть всего два дня, в четверг уезжала в Схевенинген брать интервью у Лейлы Гилберт, дочери Ханны Шмидт, так что тратить время попусту я не могла. Я села на речной трамвай вместе с туристами и студентами и поплыла по каналам, глядя на оливково-зеленую воду, на старинные особняки богатых торговцев. Тильда с Максом переехали в Амстердам в начале 1940 года. До этого они несколько месяцев жили в Париже. Когда началась война, Голландия объявила о своем нейтралитете, хотя Макс, конечно, понимал, что положение страны ненадежное. Рози Либерманн, как она сама мне сообщила, осталась в Англии с тетей Сарой. Макс был убежден, что Рози опасно выезжать за границу. Не в первый и не в последний раз Тильде пришлось делать трудный выбор между дорогими ее сердцу людьми. Но в Амстердаме Тильде нравилось. Ян вступил в голландскую армию, оставив свой бизнес на Эмили. Тильда работала волонтером в лагерях Для беженцев. Дружба между молодыми женщинами вспыхнула с новой силой.

Сойдя с речного трамвая, я зашагала к дому ван де Криндтов. В свое время Ян ван де Криндт торговал мебелью и коврами. Ковры он импортировал из восточных стран, мебель — из многих стран Европы, в том числе из Англии. Он давно отошел от дел, переселился на побережье, и теперь в бывшем доме ван де Криндтов размещался бар. Во дворике перед домом за маленькими столиками сидели туристы. Я устроилась за свободным столиком и заказала бутерброд с пивом. Вглядываясь в затемненный интерьер дома, я тщетно пыталась представить, как Тильда и Эмили смеются среди персидских ковров, комодов и старинных часов. Ожидая, когда мне принесут мой обед, я вытащила из сумочки блокнот и стала его листать. В апреле 1940 года немецкая армия вторглась в Норвегию, и Макс едва не отослал Тильду с детьми домой. Но Джошуа заболел корью, были опасения, что он не перенесет длительного путешествия, а к тому времени, когда он пошел на поправку, корабли британских ВМС подошли к берегам Норвегии, намереваясь вернуть стране свободу. Уже не в первый раз оптимизм и жизнелюбие Тильды побороли пессимизм Макса. Она просто не могла поверить в худшее, объяснила мне Тильда. Глядя на баржи, груженные красными и желтыми сырами и роскошными яркими тюльпанами, на домохозяек, моющих крылечки своих домов, она отказывалась верить в то, что кто-то может жестоко и умышленно нарушить эту идиллию.

Я выпила пиво, доела бутерброд и медленно побрела в свою гостиницу, наслаждаясь теплом раннего вечернего солнца, своими лучами ласкающего мои голые руки и ноги. Казалось, этот город населен только влюбленными. Они стояли на мостах у парапетов, так что в воде каналов отражались их силуэты; они целовались на улицах, слившись в объятиях, не замечая ничего вокруг. Я думала о Патрике, о минутах счастья на ферме, о ночи, проведенной с ним в небольшой гостинице Пенрита. Тоскуя по нему, я закрыла глаза, отгородившись от шума большого города. «Тильда боялась расставаться с Максом, — думала я. — Этот страх — чувство совершенно нетипичное для столь независимой энергичной женщины, — возможно, как-то связан с Дарой? Может, когда она оставалась одна, да еще при этом была не очень загружена делами, мыслями и желаниями, она невольно возвращалась к своей первой любви?» Я представила Тильду здесь, в Амстердаме, в 1940 году, живущую в ожидании, когда разразится буря.

В отсутствие Макса она всегда плохо спала. На рассвете она услышала, как в замке повернулся ключ. Тильда зажгла лампу.

— Макс.

— Ш-ш. — Приставив палец к губам, он сел к ней на кровать.

Макс уезжал на две недели. Он был в плаще, туфли залеплены грязью. Под глазами от усталости пролегли темные круги, лицо осунулось.

— Есть хочешь? — Она взяла мужа за руку. — Приготовить что-нибудь?

Он покачал головой.

— Прости, дорогая… не хотел тебя будить. Ты ложись, спи.

Он снял плащ и пиджак, развязал галстук. Она наблюдала за ним.

— Там было ужасно?

— Да, нехорошо.

Его обычный ответ. Макс делал четкое разграничение между работой и семьей и старался не смешивать эти две стороны своей жизни.

— Ты ложишься спать?

— Пока нет. — В тусклом свете его глаза казались не синими, а черными. — Тильда, я забронировал билеты на паром в Англию для тебя, детей и Шарлотты.

— На какое число?

— На завтра. Я хотел вернуться раньше, но пришлось задержаться. Тильда, вы должны уехать.

— А ты?

— Я пока останусь. Мартин Уиллет заедет за вами в обед и отвезет вас в Хук-ван-Холланд. — Мартин работал внештатным корреспондентом в одной из амстердамских газет. — Мне придется уехать раньше.

Она похолодела.

— Макс, ты должен поехать с нами.

— Не могу. — Лицо его было угрюмо. — Я должен остаться до конца, понимаешь?

Фраза «до конца» имела зловещий подтекст. Она оставит Макса одного в гибнущей опасной Европе. Тильда обняла мужа, лицом прижалась к складкам его рубашки, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы.

Утром, собирая вещи, решая, что взять с собой, а что оставить, она с тревогой думала об отъезде Макса. Она сняла с себя монетку-талисман, что нашла когда-то в Саутэме, и повесила ее на шею мужу. Потом крепко обняла его. После ухода Макса, закрыв глаза, с минуту стояла у окна, спиной к детям. Потом снова засуетилась, стала бегать по дому, проверяла, не забыла ли положить в чемоданы что-нибудь необходимое. Под кроватью она нашла тряпичную куклу Мелиссы, за спинкой кресла — зимний комбинезон Уильяма ван де Криндта. Приехал Мартин Уиллет. Она помогла ему усадить в машину детей и Шарлотту Сайкс, уложить в багажник чемоданы. Потом заперла входную дверь, сунула ключи в почтовый ящик и не оглядываясь пошла прочь.

Теперь, когда решение было принято, ей казалось, что они нестерпимо медленно тащатся по узким мощеным улицам и горбатым мостам. Ей хотелось скорее уехать, снова наладить домашний быт. Мартин затормозил возле магазина Эмили. Тильда, схватив комбинезон Уильяма, вбежала в дом. В магазине было пусто, на темных полированных столах, расписных комодах и зеркалах в резных рамах лежала пыль. Тильда окликнула подругу и, не получив ответа, быстро поднялась на верхний этаж по крутой узкой лестнице.