Психея Лу - Зеленоглазая гадюка едет в Хогвартс

• Название: Зеленоглазая гадюка едет в Хогвартс
• Автор: Психея Лу
• Жанр: Фэнтези

Аннотация: Ребенок Лили и Джеймса Поттеров поступает в Хогвартс. Но это не наивный доверчивый мальчик Гарри, а циничная злопамятная Гарриет, которую даже декан змеиного факультета Северус Снейп называет гадюкой... АУ, но сюжет в общих чертах повторяет канон, детали мои, персонажи - ООС. Гарриет Поттер, Рон Уизли, Гермиона Грейнджер, Северус Снейп. Планирую цикл.

Отказ от прав: Все принадлежит Сами-Знаете-Кому, Той-Кого-Нужно-Называть - Дж.К.Роулинг.

Новый персонаж, Рон Уизли, Гермиона Грейнджер, Северус Снейп

Благодарю всех, кто читал и оставлял отзывы!

Надеюсь, вы будете читать и сиквел – фик про второй год Гарриет Поттер в Хогвартсе. Название – «Зеленоглазая гадюка и король змей»

---

– Эри, ты правда на нас плохо влияешь.

***

– Ну, как учеба, ребятишки? – прогудел Хагрид.

– Отлично! – Рон вгрызся в пряник. Он успел позабыть, что в прошлый раз немало с ними намучился. Решительно откусил и продолжил с набитым ртом:

– Мама даже беспокоиться начала. То есть, она, конечно, радуется, что у меня все хорошо, но спрашивает, здоров ли я. Фреду с Джорджем она постоянно посылала вопиллеры, с первого сентября.

– Вопиллеры? – удивилась Эри.

– Ж-жутко неприятная штука, еще увидишь. То есть, услышишь. Мама написала, она рада, что мы подружились, ты ей на платформе понравилась. Но она тогда не знала, что ты – та самая Гарриет Поттер.

Эри застонала. Массовый психоз продолжался, но хоть автографы перестали просить – после того, как она испепелила очередную свою колдографию, поднесенную вместе с пером и чернилами. Инсендио ей давалось плохо, но от злости все получилось.

– Но такого эффекта она даже не ожидала. А Фред с Джорджем беспокоятся, что я стану похож на Перси.

– Как я посмотрю, – хмыкнула Гермиона, – в вашей семье хорошие отметки и должность старосты не в почете? Только вопиллеры и отработки?

– Ну, Билл тоже был префектом, но он-то нормальный. А Перси совсем подвинулся на обязанностях старосты, нудит и нудит.

– Я, ребятишки, что скажу: в Запретном лесу я всяких ловил. И Билли твоего, помню, и Чарли. А уж близнецы со второго курса там пропадают. Эй, чего так глаза заблестели? Обычно туда пробираются ребятишки курса с третьего, с четвертого. Когда выучат хоть какие заклятья, чтоб не совсем лопухами идти. А вот Перси твой и на опушку носа не совал.

– А там действительно опасно? – жадно спросил Рон.

– И, наверняка, очень познавательно! – добавила Гермиона.

– А уж какие там растения необычные… – мечтательно вздохнул Невилл.

– В общем, спасибо, Хагрид, что подал нам идею, – хихикнула Эри. – Заклятий мы сейчас уже знаем не так мало – да, Рон, Герми?

– Эээ, вы ж маленькие совсем! Ну что ж я так… – Хагрид взмахнул ручищей, рыкнул в бороду. – Всегда что-то не так скажу!

– Ты нам лучше расскажи, что там. Может, мы пока откажемся туда пробираться. Может, там действительно слишком опасно, – коварно предложила Эри.

И Хагрид рассказал.

***

Уже перед самым уходом полувеликан, смущенно посопев, сказал Эри:

– Ты это вот что… у тебя же колдофото родителей нет?

– Нет, – пожала плечами Эри. – У меня от отца только эти очки остались. Правда, они пока большие, но я их все равно ношу.

– Попроси старших, пусть уменьшат… а я подумал, ну, ты ж, наверно, хочешь посмотреть, какие они… вот, послал сов их знакомым, попросил хоть по одной карточке прислать. Сперва думал в конце года тебе отдать, а сейчас – что тянуть-то… вот… первая.

У Поттер почему-то задрожали руки, когда она брала пожелтевшую колдографию, казавшуюся совсем крошечной в лапах Хагрида.

– Какие они… красивые! – неожиданно вырвалось у нее.

Рыжеволосая зеленоглазая девушка выглядела как кинозвезда, с ее высокими скулами, тонким носиком и фарфоровой кожей. Растрепанный брюнет в знакомых очках – глаза у него были карие, а сам он весь светился золотистой смуглостью – казался одновременно опасным, как ребята из банды, и милым, как домашний котик. Они держались за руки и весело смотрели друг на друга. У девочки сжалось где-то в груди, когда она увидела ямочку на щеке отца – точно такая была у нее самой.

«Как у такой красивой пары получилось такое убожество, как я?»

– Да, такие они были, – Хагрид трубно высморкался в свой клетчатый платок. – И молодые-то какие!

Эри смотрела завороженно. Невилл топтался рядом, порывался что-то сказать. Наконец выдавил:

– Я п-попрошу бабушку посмотреть у нас. Моя мама дружила с твоей, а папа тоже был аврором.

– А твои родители… – начала Гермиона, и тут же смолкла под свирепым взглядом Рона.

Поттер встрепенулась, подняла глаза:

– Да… да, Хагрид. Спасибо. Я так тебе благодарна. Ну что, ребята, пойдем?

***

«Что со мной происходит?»

Несмотря на юный возраст, Поттер привыкла рефлексировать. В раннем детстве она была изгоем в классе, ее общение с ровесниками ограничивалось «уйди с дороги», а с родственниками – «иди в свой чулан, ненормальная, ужин не получишь». Зато у нее были книги, книги и мысли. Последние два года ей было с кем говорить, но она продолжала вести длинные монологи про себя. Как многие одинокие дети, Эри разговаривала с «другой-собой» – старше и умнее, а иногда, по ситуации, наоборот, словно читала лекции о жизни глупой маленькой девочке. Это помогало не сойти с ума от изоляции, помогало понять, что происходит вокруг, чего ждать от других и от себя. Вдобавок груды книг по психологии, хоть и создали у нее в голове кашу из терминов и теорий, но научили оценивать окружающих – пусть не всегда верно, но все же более зрело, чем ее ровесники.

А сейчас она не могла понять, что изменилось. Более того – ей не хотелось даже думать об этом. Ей хотелось продолжать читать книжки с Гермионой, перемигиваться за столом с Невиллом, пока он вдохновенно трещит о беллетристике волшебного мира (его заикание чудесным образом пропадало в такие минуты). Ей даже нравилось играть с Роном в «горизонтальный квиддич» – хотя Уизли и ругался, что это надругательство над святым, но идею Гермионы поддержал. И уже не одна Поттер, но и вся гриффиндорская четверка летала прямо над землей. Невилл с Гермионой помнили о «правиле номер раз» – не подниматься выше Эри, а вот Рон постоянно забывал. Свою же метлу зачаровывать он категорически отказался. Снитча, конечно, им не дали, и они играли обычным магловским мячом, который попросили у Дина Томаса – мадам Хуч зачаровала его, чтобы он опускался медленно, как квоффл, а не падал на землю, как обычный мячик. Рон постоянно сокрушался, что у Эри великолепная реакция и чувство пространства, и умей она подниматься выше… Но Невилл и Гермиона обычно шикали на него, а сама она смеялась. Ее страх, действительно, понемногу становился меньше. По крайней мере, высоту подъема ее метлы мадам Хуч увеличила до шести футов.

Эри не осознавала, что просто впервые попала в те условия, в которых и полагается расти детям – с играми, уроками, с настоящими друзьями и без необходимости учитывать каждый шаг, каждое слово, постоянно держаться настороже. Когда ночью, в уютной гриффиндорской спальне, у нее вдруг сводило плечи – так, что приходилось сползать с кровати и потягиваться – она не понимала, что это сходит, сползает с ее тела постоянное напряжение, ежесекундная готовность встретить удар и ответить на него. Так рыцарь не замечает тяжести кольчуги, а снимая ее, чувствует что-то странное – не легкость, а беззащитность и тревогу.

Ее Ласка как будто начала засыпать. Ей не приходилось постоянно сдерживаться, чтобы не нагрубить Гермионе или не хамить очередному любителю автографов. Она чувствовала себя девочкой, а не боевой машиной-терминатором, и ей нравилось это ощущение.

Единственное, что омрачало это радужную картину – все тот же, вездесущий, Малфой. Пока Поттер была, как черепаха панцирем, окружена броней своего цинизма, его насмешки отскакивали от нее, как мелкий песок. Теперь же какие-то слова стали ее всерьез задевать.

В первую очередь это касалось родителей.

Привыкшая к одиночеству, раньше Эри не думала о них. После того, как Снейп высказался более чем резко, решила вообще выбросить из головы. Даже утешающие слова Хагрида не повлияли на это: «было и прошло, теперь не важно» – думала Поттер.

Колдография с улыбающимися Джеймсом и Лили как будто послужила катализатором для цепной реакции. Словно на Зельях – кинули щепотку растертых листьев, и процесс пошел, уже новый состав постепенно заполняет весь котел. Две улыбки, ямочка на щеке, перемкнуло, щелкнуло – и ее организм начал вырабатывать, пусть сначала в малых дозах, какие-то странные чувства. Любовь? Нежность? Она даже не знала, что на такое способна.

И вместо того, чтобы сказать себе: «это слабость, не стоит продолжать» – Поттер продолжала таскать колдофото с собой, глядеть на своих обретенных родителей, и играть, стыдясь до чертиков, в детскую игру «просто мои родители живут далеко». То, что на волшебных фотографиях люди улыбались, меняли позы, жестикулировали, только усиливало этот эффект.

«Это мои мама с папой, они далеко отсюда, но все равно меня любят. Лю-бят.

Это неправильно. Нет. Нельзя!

Но до чего приятно…»

***

– Уфф, как пить хочется! – запыхавшийся Невилл приземлился.

Эри лихо подлетела к нему, красуясь, зависла рядом. Ей нравилось смотреть на людей сверху вниз, а с ее ростом это получалось только на метле.

– Возьми у меня в сумке, там бутылка с тыквенным соком, с завтрака.

– Я тебе прямо удивляюсь, Эр, ты как хомяк, постоянно тащишь какую-то еду, – засмеялся мальчик.