Розалинда Лейкер - Серебряное прикосновение

• Название: Серебряное прикосновение
• Автор: Розалинда Лейкер
• Издательство: ДИАЛОГ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-85980-035-5

Действие романа Розалинды Лейкер «Серебряное прикосновение» разворачивается на фоне исторических событий Англии XVIII века. Это рассказ о трогательной и драматической любви двух молодых людей: ученика богатого ювелира Джона Бэйтмена и Эстер Нидем — сироты и служанки в таверне. Любовь и предательство, страсть и коварство приходится преодолеть героям романа во имя обладания друг другом.

---

Вся мебель в особняке была накрыта чехлами. В желтоватом дрожащем свете фонарика предметы отбрасывали длинные тени, и казалось, вот-вот из какого-нибудь темного закоулка явится привидение. Ставни на окнах были плотно прикрыты, поэтому можно было не опасаться, что кто-нибудь снаружи увидит свет.

Уильям посветил фонариком вокруг, чтобы определить направление, и начал обход. В комнатах он не обнаружил ничего интересного, лишь спальня поразила его воображение. Уильям остановился на пороге и, открыв от удивления рог, долго разглядывал огромную кровать Эшдейла. Он еще ни разу в жизни не видел такого пышного великолепия: стены спальни были обиты шелковой тканью нежно-розового цвета, над кроватью возвышался резной золоченый полог, почти до самого потолка украшенный яркими страусовыми перьями. Чехлов на мебели здесь не было. Уильям догадался, что это слуги что-то напутали и, решив, что Джеймс останется в усадьбе еще на несколько дней после свадьбы, даже поменяли постельное белье. Уильям подошел поближе, пощупал рукой белоснежную хрустящую простыню и усмехнулся. Пока судьба была к нему благосклонна, раз дарила даже чистые простыни на постели.

Сара пришла поздно. Он уже забеспокоился, думал, что не придет. Но вот, наконец, послышался хруст сухих веточек. Уильям светил фонариком, пока она пробиралась сквозь узкий проход в широкой грубо сложенной стене, которую, быть может, построили в свое время еще римляне. Вот, наконец, из черной дыры показалась голова Сары. Уильям наклонился, подхватил ее под мышки и, напрягшись изо всех сил, потянул вверх, как огромную рыбину, попавшую на крючок его удилища. Уильям ожидал, что увидит напуганную дрожащую девчонку, впервые в жизни сбежавшую из дома на свидание, но не тут-то было! Он с любопытством отметил, что дрожит она вовсе не от страха, а от странного воодушевления, охваченная каким-то нервным, почти истерическим восторгом. Едва Уильям помог ей встать на ноги, как она взволнованно зашептала:

— Я сбежала от них! Сбежала! К дьяволу их дурацкие правила! Они меня теперь взаперти не удержат!

— Что ж, прекрасно, — он был несколько разочарован. Сара, получается, пришла вовсе не для того, чтобы встретиться с ним. С ее стороны это был лишь протест прочив «горгон»-опекунов, попытка доказать, что они не властны над ней. Ребячество! Желание самоутвердиться! Она, вероятно, давно была готова к какому-нибудь сумасбродному поступку, а он, Уильям, сам того не подозревая, просто предоставил ей такую возможность.

— Слушай, я ничего не порвала? — она озабоченно крутила головой, разглядывая себя со всех сторон и расправляя свою коричневую юбку то спереди, то сзади.

Он посветил фонариком.

— Да вроде нет. В следующий раз тебе не придется лезть через эту дыру, — сказал Уильям, помогая ей отряхнуть налипшую паутину и листья.

— Что, через другую? Надеюсь, не на четвереньках, как здесь, — улыбнулась она в ответ.

Он взял ее за руку и повел через кустарник к конюшне.

— Нет. У меня есть ключ от калитки. Твои «горгоны» что, поздно ушли сегодня? Я думал, что ты совсем не придешь.

— Сегодня они вообще дома остались, — ответила она с ликованием в голосе. — Понимаешь, я смогла убежать, даже когда они дома. Значит, когда их нет, исчезнуть можно запросто, — голос ее дрожал от чрезмерного возбуждения. — Самое трудное позади! Теперь мне никто не страшен!

— А почему они остались? Что-то случилось?

— Проповедник, уж не знаю почему, отменил сегодня свои занятия. У нас в девять отпускают всю прислугу. Все должны ложиться спать, чтобы свечи зря не жгли. Ну так вот, я пожелала всем спокойной ночи, поднялась к себе и через окно вылезла на крышу кухни. Там возле стены стоит старая бочка. Я на нее — и бегом сюда.

Он расхохотался.

— Я сам раньше из дому сбегал точно так же. А ты девчонка что надо, я таких люблю.

Она тоже засмеялась, стреляя в его сторону глазами и озорно щурясь. Но едва он полуобнял ее за талию и потянул к себе, чтобы поцеловать в знак восхищения ее смелостью, она инстинктивно напряглась и вырвалась из его рук. Уильям вдруг понял, что если она и отважилась прийти на свидание, то это еще ничего не значит. Он нахмурился и принял решение пока ничего не говорить ей о ключе от особняка. В дом он ее не поведет до тех пор, пока она не поймет, что он от нее хочет. Пусть сначала оглядится и твердо решит все для себя. Впрочем, Уильяму и так было интересно с ней. В каждом ее движении, в каждом слове сквозила странная ускользающая теперь даже от взгляда тайна, которая манила его. Рядом с Сарой он испытывал новые, никогда не возникавшие ранее чувства.

В тот вечер они лишь присматривались, привыкали друг к другу. Она рассказывала ему о своем счастливом детстве, которое вдруг в один прекрасный день оборвала страшная лихорадка, ходившая в то лето по городам и селам. Сара осталась совсем одна. Родственников у нее не было, кроме дяди, доводившегося братом ее матери. Так Сара и попала в семью Торнов, которые считали своим христианским долгом наставить взбалмошную и капризную девочку на путь истинный. И лучшим по их мнению средством было строгое воспитание и железная дисциплина. Торны любой ценой старались привить Саре безропотную покорность. Не удивительно, что чувствительное и хрупкое сердечко одинокой девочки не выдержало такой перемены. Сара начала медленно угасать и чахнуть. Два раза она находилась на краю гибели, оба раза ее спасали, и все начиналось сначала.

Когда Сара закончила свой рассказ, Уильям, проникшись к ней сочувствием, твердо пообещал:

— Этого больше не повторится никогда. Ведь теперь у тебя есть я.

— Правда? — в голосе ее было такое неподдельное удивление, будто она только сейчас начинала осознавать, какая перемена произошла в ее жизни. Уильям воспользовался ее замешательством и поцеловал в губы. Но это был уже не тот шутливый поцелуй, как в саду у Биверов. На этот раз все обстояло иначе. Они медленно тянулись друг к другу до тех пор, пока их губы не встретились и не слились осторожно и мягко в первом, полном романтики, поцелуе.

Уходили они вместе. Заперев за собой калитку, Уильям дал Саре ключ. Рука об руку шли они между деревьев и, когда пришло время прощаться, снова поцеловались. Извилистой тропинкой она побежала обратно к дому Торнов, чтобы тем же путем по крыше забраться

в свою комнатку. А он отвязал лошадь и поскакал в Лондон. Там тоже были свои потайные ходы для припозднившихся подмастерьев.

Во время их третьей встречи Уильям решил открыть Саре, что у него есть ключ, и попытался заманить ее в дом. Вечер был холодный. Моросил дождь, что тоже было весьма кстати. Он повел ее к усадьбе, на ходу предупредив, что у него для нее сюрприз. Глаза Сары заблестели, когда она увидела, как он вставляет в замочную скважину ключ и открывает дверь. Взявшись за руки, они быстренько скользнули внутрь. К его неподдельному удивлению, Сара пришла в неописуемый восторг. Она выбежала на середину гостиной, вытянула вперед руки, будто хотела обнять весь дом, и засмеялась. Уильям ожидал чего угодно, только не этого!

— Я всегда мечтала зайти сюда! Теперь он наш! Твой и мой! Правда, Вилл! Ни одна «горгона» в мире не найдет нас здесь. Никто ничего не увидит.

Уильям уже не раз замечал, что она не любопытна. Другой на ее месте уже забросал бы вопросами. А ее, казалось, совсем не интересовало, откуда он взял ключи от калитки. И даже сейчас, когда он привел ее в усадьбу, она лишь радовалась, как ребенок, и ничего не спрашивала. Может, она безраздельно верила ему и потому не проявляла любопытства? Совершенно очевидно, что Сара привязалась к нему. На этот счет у Уильяма не было никаких сомнений. И как ни странно, именно этого он хотел сейчас больше всего на свете. Ему, казалось, больше ничего и не нужно. Когда ее не было рядом, он тосковал и думал о ней. Ее образ постоянно стоял у него перед глазами. И если бы не работа, которая так много для него значила, он, пожалуй, не смог бы думать ни о чем ином, только о ней, об этой маленькой хрупкой фее с гибким змеиным телом, которое всякий раз, когда она была рядом, обрекало его на танталовы муки — дразнило и притягивало, заставляло дрожать всеми фибрами души.

— Пойдем, я покажу тебе наши владения, — предложил Уильям. — Я здесь уже был.

— Нет, — запротестовала она, сверкнув глазами. — Дай мне фонарь! Я сама.

Уильям отдал фонарь, и они с Сарой наперегонки бросились вперед. Перед массивными дверями он каждый раз обгонял ее и распахивал обе створки, чтобы она беспрепятственно могла бежать дальше. Желтый луч от прыгающего в ее руке фонарика метался вдоль стен, перескакивал на расписные потолки и снова спрыгивал на пол. Из комнаты в комнату, из зала в зал они врывались словно вихрь. Сара визжала от восторга и хлопала в ладоши. Заметив лестницу, ведущую в кухню, она помчалась вниз, перескакивая через ступени. В свете фонаря тускло поблескивали медные кастрюли на полках вдоль стен. И снова назад в гостиную. Уильям едва успевал за ней. Вот она стремглав бросается от него вверх по винтовой лестнице. Ему вдруг пришло на ум, что она похожа на далекую звезду— частицу недосягаемого Млечного пути, загадочно мигающую во мглистой синеве. Ее загадочность заставляла сердце Уильяма бешено колотиться.