Александр Рей - Пустышка

• Название: Пустышка
• Автор: Александр Рей
• Жанр: Детская психология

«Пустышка» – книга уникальная в своем роде. Она является хронологией бесед врача психиатра с необычным пациентом – подростком, сохранившим воспоминания до рождения. В процессе бесед затрагиваются наиважнейшие вопросы человеческой жизни. Доступная и увлекательная форма повествования – запись гипнотических и психотерапевтических сеансов, будет понятна и интересна многим. А завеса тайны над феноменом «воспоминаний души» привлечет внимание и подогреет интерес тысяч читателей.

Книгу можно раскрыть на любом месте, чтобы тут же окунуться в обсуждение сакральных знаний об устройстве мира, роли человека, войнах и предназначение боли. Каждое предложение «Пустышки» пропитано опытом души, обладающей удивительным даром – отсутствием «плены забвения».

---

Александр Рей Пустышка. Исповедь человека, которого нет

Больше чем маме – другу и соратнику, посвящается…

От Свидетеля событий

Уважаемый читатель.

Так как содержащийся здесь текст по большей степени является перепечатанными с диктофонных записей диалогами, то просьба читать более медленно, вкрадчиво, после каждого многоточия оставляя паузу в полсекунды. Это необходимо для более глубоко проникновения в суть повествования.

Благодарю…

Автор

...

Любое исследование, любое наблюдение, будь то наблюдение ребенка за кошкой, физика – за тем, как раскалывается ядро атома, или астронома, ведущего наблюдение за далекой-далекой галактикой – всё это наблюдение за Вселенной, а если быть точным – за отдельными её частями.

Wikipedia.org «Вселенная»

1

Начало записи 12.05.2009, вторник 11.34

– Запись пошла?

– Да…

– Отлично! Итак, сегодня у нас… э-э… двенадцатое мая две тысячи девятого года. Мы находимся в кабинете гипнотерапии в отделении психиатрической патологии детского и подросткового возраста Московского Научно-исследовательского Института психиатрии Росздрава. В данном исследовании принимают участие… руководитель отделения, кандидат медицинских наук, профессор Лев Серафимович Исáков, то есть я. Прошу любить и жаловать. Ассистирует мне очаровательная Надюша… э-э… Надежда…

– Сергеевна.

– Надежда Сергеевна Богданова, младший научный сотрудник нашего замечательного отделения. Я попросил её последить за электроэнцефалографом во время сеанса.

– Лев Серафимыч, а ничего, что вы так… ну, неофициально?

– Ай, Надь, всё равно запись кроме меня никто скорее всего слушать не будет… Она вообще так, чисто для формальности пишется. Вроде для протокола всё сказал…

– Про пациента забыли.

– Ах, да! Спасибо, Надюш. Обследуем мы… Надь, передай, пожалуйста, его историю… слева на столе… да-да, вот эта! Угу. Значит, работаем мы сегодня с Даниилом Юрьевичем Милеевым, девяносто второго года рождения. Так, моя задача подтвердить или опровергнуть у него расстройство личности. Попал к нам этот паренек интереснейшим образом… Надя, слушаешь?

– Да, конечно.

– Из военкомата его направили, представляешь? Долго не могли решить – может он служить или не годен.

– Из-за психики?

– Не-а… А я тебе разве не говорил?! Он же альбинос.

– Кто-о?!!

– Ты не знаешь, кто такие альбиносы?

– Знаю, просто… я думала, только у животных такое бывает.

– Чем тебе человек не животное?

– И что, он действительно весь белый?

– Ну, насчёт «весь» или «не весь» не знаю… везде я у него не лазил. Шучу-шучу, не смущайся. Я сам его только мельком на обходе видел. Честно говоря, странноватое зрелище, будто человек из мела или гипса слеплен, как и не живой.

– А глаза красные?

– Блекло-серые вроде. У них же обычно только в детстве радужка отливает красным, а потом цвет приобретает… Сейчас сама увидишь.

– Стра-ашно…

– Хм-м… Привыкнешь. Смотрим его карточку дальше… Итак, кроме глазно-кожного альбинизма Даниил Юрьевич ничем с детства и по сей день не болел.

– В смысле, записей о болезнях нет?

– В том-то и дело, что есть всё – позавчера запрос из поликлиники по месту жительства пришёл – пустая бумажка: ни простуд, ни кори, ни даже поноса.

– Может быть, родители просто врачей не жаловали и сами лечили мальчика?

– Ничего подобного! У него мать чрезвычайно тревожно-мнительная особа. Со своим редким заболеванием он благодаря ей всё своё детство, считай, лишь по больницам и провёл – обследование за обследованием.

– Видимо, боялась за него сильно…

– Удивительно, как она вообще ребёнка не угробила с такой опекой!

– Лев Серафимович, а она сама нормальная? Я имею ввиду цвет кожи…

– Да самая обычная. Альбинизм же не по наследству передаётся, это какое-то генное нарушение. Чёрт его знает! Я уже отдал ткани Милеева в лабораторию на анализ, потом с Палычем, как результаты придут, по поводу всей этой мути переговорю. Пусть мне объясняет… Так вот, у нашего пациента на удивление великолепное здоровье. По идее, у него зрение должно быть отвратительным и постоянные ожоги от солнца – меланина же нет, чтоб ультрафиолету противостоять. В общем, Милеев какой-то неправильный альбинос. Но это ещё не все странности…

– Вот как?!

– Не знаю, что такого у военных Даниил учудил, чтоб аж тамошний психиатр обратил на него своё внимание – насколько военкомовский брат равнодушная ко всему скотина, а парня сюда направил. Короче, его отправили в психушку при нашем институте, с подозрением на возможные психические нарушения.

– А как он у вас оказался? Вы же, Лев Серафимович, обследованием призывников не занимаетесь.

– Слушай дальше. Значит, положили его для наблюдения в четвертое закрытое…

– К шизофреникам?

– Да. Не повезло мальчишке – зав отделением Головин других-то диагнозов, кроме как расстройство личности, не знает.

– Наслышана…

– Короче, начал он тестики-вопросики пареньку давать, а тот их как орешки щёлкает. Решили было, что Милеев у них по ошибке оказался. Конечно, странноватый парень – и внешность, и манера речи… Но это же не признак психических отклонений от нормы!

– Так что потом случилось?

– А вот что. Головин было уже собирался Милеева отпускать, когда тема разговора случайно физики коснулась. Тогда-то наш пациент и начал несуразицу нести – чистый шизофренический бред. Головин, говорят, чудом со стула не брякнулся, когда сообразил, что чуть больного Родину защищать не отправил.

– Но это же опять не причина чтобы к вам попасть – лечили бы у себя, а нашему отделению он зачем?

– Ты ж дослушай… Головин назначил парню препараты, стал психотерапию проводить, на которой решил с ним поработать гипнозом…

– Насколько мне известно, с острыми психическими нарушениями гипноз вроде как противопоказан?

– Надь, это спорный вопрос. Тем более Головин диссертацию готовит, вот на своих подопечных и экспериментирует, а Милеев как раз в его руках оказался.

– И?

– Странности начались во время первого же сеанса. Я всех подробностей пока не знаю, но насколько я понял, под гипнозом… – очень глубоким, попрошу заметить!.. – под гипнозом Даниил повторил те же самые небылицы, что нёс и в сознании. А то, ЧТО он говорил, правдой быть не может – лишь чушью и бредом.

– Так пациент, наверное, притворился, что вошёл в гипнотический транс. Может, это у него юмор такой?

– Вот для этого, Надюш, к нам его и направили. В четвёртом, где Головин заведует, естественно своего ЭЭГ нету, чтоб подключиться и понаблюдать за волнами мозга во время сеанса. А по-другому как проверишь – забавляется новоиспеченный шизик или просто от армии косит? Так или иначе, его для начала разоблачить надо.

– Может, он действительно под гипнозом правду говорит или это не вариант?

– Не вариант.

– Почему?

– А потому, Наденька… Если бы ты услышала эту чушь… Короче, этого быть не может, потому что не может быть! И точка!

– Не хотите говорить?

– Не-а… Ты у нас человек религиозный – баптистка, насколько мне известно…

– А причём тут моя вера?

– А при том, что мне твоя предвзятость к пациенту ни-к-че-му… Следи себе спокойненько за показаниями энцефалографа и сообщи, когда я в нужный момент спрошу об активности его мозга. Ты озвучишь показания аппарата, которые запишутся на плёнку, что и станет неоспоримым доказательством его притворства. Кода мы его припрем к стенке, от меня лишь потребуется выяснить мотивацию его действий – диагноз для военкомата ему нужен или это просто игры больного воображения. Таким образом, голубчик точно не отвертится.

– Лев Серафимович, а почему вы считаете…

Тук-тук!

– Да-да, входите!

– Здравствуйте. Милеев пришёл, впускать?

– Пять минуток в коридоре подождите. Я позову как надо…

– Надя, у нас всё готово?

– Да, конечно…

– Аппарат тоже настроила?

– Да.

– Хорошо.

– Будем начинать?

– Надя, не торопись. Мне для начала нужно с его биографией хоть немного ознакомиться, а то как же сеанс вести?

– Вы же Милеева разоблачать собирались, зачем вам его прошлое?

– Была когда-нибудь на сеансе гипнотерапии?

– Разумеется. Я же в лаборатории сна закреплена, мы там и трансовые состояния исследуем…

– Тогда ты должна знать, что когда пациент находится в состоянии гипнотического транса, он может вспомнить то, что давно забыл – любые тайны прошлого, аккуратно упакованные, хранятся на полочках памяти. Под гипнозом человек не может врать, рассуждения его логичны и последовательны, все пережитые события воспринимаются очень эмоционально и ощущаются так, будто происходят прямо сейчас…

– Это мне понятно.

– Так вот, чтобы уличить исследуемого в обмане, нужно коснуться вопроса раннего детства, так как никто из взрослых о нём почти ничего не помнит. Если будут нелогичности или несоответствие эмоциональных переживаний, то значит перед нами притвора. Этим способом пользуются гипнологи, если появляется подозрение на фиктивное погружение пациента в транс. Прижать к стене фактов и разоблачить – вот моя задумка.