Яков Кедми - Безнадежные войны

• Название: Безнадежные войны
• Автор: Яков Кедми
• Жанр: Биографии и Мемуары

Будучи прирожденным бойцом и «убежденным нонконформистом», автор этой книги всегда принимал брошенный вызов, не уклоняясь от участия в самых отчаянных схватках и самых «БЕЗНАДЕЖНЫХ ВОЙНАХ», будь то бескомпромиссная борьба за выезд из СССР в Израиль, знаменитая война Судного дня, которую Яков Кедми прошел в батальоне Эхуда Барака, в одном танке с будущим премьером, или работа в самой засекреченной израильской спецслужбе «Натив», которая считается «своего рода закрытым клубом правящей элиты Еврейского государства». Из всех этих битв он вышел победителем, еще раз доказав, что «безнадежных войн» не бывает и человек, «который не склоняется ни перед кем и ни перед чем», способен совершить невозможное. Якову Кедми удалось не только самому вырваться из-за «железного занавеса», но и, став директором «Натива», добиться радикального изменения израильской политики – во многом благодаря его усилиям состоялся массовый исход евреев из СССР в начале 1990-х годов.

Обо всем этом – о сопротивлении советскому режиму и межведомственной борьбе в израильском истеблишменте, о победной войне Судного дня и ошибках командования, приведших к неоправданным потерям, о вопиющих случаях дискриминации советских евреев в Израиле и необходимости решительных реформ, которые должны вывести страну из системного кризиса, – Яков Кедми рассказал в своих мемуарах, не избегая самых острых тем и не боясь ставить самые болезненные вопросы, главный из которых: «Достойно ли нынешнее Еврейское государство своего народа?»

---

Выполняя приказ, мы стояли на площади, а мимо нас проехал танковый батальон Нахума Закена из соседнего полка и свернул на узкую улицу, вдоль которой с двух сторон стояли пятиэтажные дома. Вскоре послышались пулеметные очереди, взрывы гранат, а по связи мы слышали крики и призывы о помощи. Настроившись на частоту батальона, мы слышали приказы и донесения о погибших. После того как ситуация немного успокоилась, мы продвинулись на нашем танке по улице до танка Закена. Он выглядел бледным, измученным и подавленным и смотрел на Эхуда и на меня взглядом, полным боли и замешательства. Нахум Закен был заместителем командира 79-го батальона, когда Эхуд был там командиром роты, а я проходил подготовку танковых экипажей. Задыхаясь от слез, Закен выговорил: «Что они сделали! Они перебили всех командиров танков. Они стреляли сверху и забрасывали нас гранатами. Все, кто возвышался над башней, погибли».

Позже батальон Закена был выведен с этой улицы. Мы увидели наших десантников, входящих в Суэц. В конце дня мы получили приказ покинуть город и расположиться на ночную стоянку за его пределами. Той же дорогой мы вернулись к месту нашей стоянки. Мы были напряжены, устали, но были довольны, что остались в живых. Я так и не понял смысла проделанного за этот день – вошли в город, постреляли тут и там и вышли. А завтра, если получим приказ, придется делать то же самое опять? Зачем? Для чего?

И действительно, на следующий день все повторилось. Мы снова дошли до городской площади. На этот раз дальше в город продвинулись десантники. Полугусеничные бронетранспортеры с десантниками проехали мимо нас, десантники помахали нам руками и скрылись на узких улицах Суэца. Через полчаса послышались звуки страшной перестрелки и грохот многочисленных взрывов, но все происходило на отдаленных от нас улицах, и мы ничего не видели. И вдруг воцарилась мертвая тишина. Вскоре появились бронетранспортеры, несущиеся назад на огромной скорости. Когда они проезжали мимо нас, мы были поражены. В каждом из них одна и та же жуткая картина: водитель жмет на газ, а за ним все залито кровью, фрагменты тел, живые солдаты, мертвые, раненые… Это была настоящая бойня. Полугусеничные бронетранспортеры открыты сверху, и египтяне просто бросали гранаты внутрь или вели прицельный огонь из автоматов и пулеметов с верхних этажей зданий. В бою за Суэц погибло более семидесяти бойцов. Я не знаю, зачем нужно было вводить войска в город, который и так был окружен. Мы так и не захватили Суэц. И не продвинулись, по крайней мере на нашем участке, дальше той площади, к которой мы вышли. Только после того, как вновь вступило в действие новое соглашение о прекращении огня, выяснилось, что город был полон коммандос. И тогда мы увидели их. Десятки офицеров и сотни солдат в нескольких метрах от наших танков. И каждый из них вооружен «Калашниковым» против «Узи» и карабинов израильской армии.

На вторые сутки боев за Суэц мы расположились на ночную стоянку в черте города. Нашли место возле стадиона, хорошо защищенное со всех сторон. Тем не менее, мы опасались спать, потому что по всему городу сновали египетские коммандос. Для них не было проблемой подобраться в темноте к танкам, потому что, в отличие от нас, у египтян не было недостатка в приборах ночного видения. У нас даже биноклей не было в нужном количестве, а о приборах ночного видения мы и не мечтали. Наутро мы опять вернулись на позиции возле площади. Помню противотанковые расчеты с РПГ в подъездах домов, в 20 метрах от нас. Пушка нашего танка была постоянно направлена на подъезд. Когда египетский солдат занял боевую позицию, направляя РПГ на наш танк, Эхуд отдал приказ открыть огонь. Тогда я в первый раз увидел, что происходит с человеком, в которого попадает танковый снаряд. Расстояние было совсем небольшим, и можно было видеть этот ужас во всех деталях.

Сразу после наступления перемирия Эхуд попросил меня пойти на нефтеперегонный завод и заняться мирными жителями, которые скрывались там во время боев. Я увидел около сотни напуганных людей: мужчин, женщин и немного детей. Я выбрал нескольких из них, имевших наиболее авторитетный вид, и попросил их помочь мне подготовить людей к эвакуации. В сопровождении двух наших солдат я повел их к блокпосту на той площади, вокруг которой мы крутились все эти дни. С египетской стороны стояли офицеры египетских коммандос. Я подозвал одного из них и сказал ему по-английски: «Это ваши люди. Мы передаем их на вашу сторону, забирайте их». Египтянин попытался спорить, но я сказал, что тема не обсуждается. Я приказал нашим солдатам отойти в сторону и сказал мирным жителям: «Проходите, теперь ваши солдаты будут о вас заботиться». Я не видел радости ни у египетских военных, ни у гражданских лиц. И те и другие выглядели усталыми и изможденными. У большинства мирных жителей на лицах были апатия, покорность судьбе, смешанная со страхом перед военными как израильскими, так и египетскими. Глядя на них, я испытал чувство стыда и внутренней злости. Насмерть перепуганные мирные жители, не смеющие поднять глаза, дрожащие женщины и девочки. Мысли о маме, жене, сестре в этот момент сводили меня с ума. Все внутри меня возмутилось от сознания того, что я, с оружием в руках, веду этих людей по их городу и они уверены, что их жизни в моих руках. Мне совсем не хотелось быть в этой роли. Никогда и ни с кем я не говорил об этом, но это тяжелое чувство я не забуду никогда.

Так для меня закончилась война – 25 октября, через три дня после того, как было объявлено о прекращении огня, которого никто ни из командования и ни из политического руководства не собирался соблюдать. Только я никак не мог объяснить семьям погибших в Суэце солдат нашего батальона, когда я навестил их после войны, во имя чего пали их близкие уже после объявления о прекращении военных действий.

На следующее утро я решил побриться. За время войны я ни разу не брился. И вот теперь я устроил себе некое подобие бани, с холодной водой из канистры, смывая с себя всю грязь и пот, скопившиеся за дни боев. Комбинезон с лейтенантскими погонами, в котором я воевал все это время, я сложил и надел чистый комбинезон с новыми погонами. Грязный комбинезон был весь коричневого цвета от запекшейся крови погибшего Ишая Изхара. В первые два дня люди шарахались от меня, думая, что это моя кровь. Мои погоны с пятнами крови Ишая я забрал с собой на память. Раны войны не смываются, только рубцуются. Чувства, которые вызвала война, не исчезают со временем. Они продолжают жить во мне и даже усиливаются с годами.

19

Когда мы закончили мыться и сменили одежду, неожиданно появился полугусеничный бронетранспортер с антеннами телефонной связи. Бронетранспортер остановился возле нас, и сидевшие в нем солдаты сказали нам, что им приказано обеспечить нашей части возможность позвонить родным. В 70-х годах не было мобильной связи, да и стационарные телефоны были не в каждом доме. Было полвосьмого утра, и я решил подождать до девяти, чтобы застать жену на работе, поскольку у нас телефона не было. В девять ноль пять я подошел к телефону и позвонил ей в министерство. Жена подняла трубку, и я сказал: «Доброе утро». На другом конце линии воцарилась тишина, и через несколько секунд она спросила дрожащим голосом, откуда я говорю. Я сказал ей по-русски, что издалека, с Красного моря. Она спросила, и в ее голосе слышались страх, надежда и забота: «Ты ранен?» «Нет», – ответил я, и Эдит недоверчиво продолжила: «Почему тебя так хорошо слышно? Ты точно не в одном из госпиталей неподалеку?» Я пытался убедить ее, что все в порядке, я не ранен и нахожусь далеко от нее, в расположении своей части. Она не очень поверила мне, но, по крайней мере, убедилась в том, что я жив.

Это была также и ее война, и всех тех, кто ждал нас дома. Война, о которой мы, фронтовики, не имели представления. Моя жена, молодая женщина, единственная дочь из семьи евреев, приехавших из Черновцов летом 1969 года, даже не представляла себе, столкнувшись со мной в Технионе, за какого типа она впоследствии выйдет замуж и какие проблемы и переживания принесет ее совместная жизнь со мной. Когда мы говорили о женитьбе, я сказал ей, что, если она выйдет за меня замуж, я могу ей гарантировать две вещи: что ее жизнь со мной будет намного тяжелее, чем она может себе представить, но вместе с тем она будет интереснее, чем любая фантазия. И она пошла за мной с закрытыми глазами. Она не ожидала таких трудностей, да, в сущности, никто не мог и предполагать, что они будут такими. Но эта молодая девушка всегда была мне преданным другом и подспорьем, особенно во время войны.

В начале войны, за несколько минут до начала движения в сторону Синая, я позвонил ей и сказал, что все в порядке и она может в любое время связаться со Штабом танковых войск. Я объяснил ей, что если нас не смогут соединить, то можно оставить мне сообщение в штабе. Я дал ей номер телефона оперативного отдела Штаба бронетанковых войск, предварительно попросив сказать Эдит, что я где-то рядом, но сейчас очень занят, но сообщить ей, что со мной все в порядке и я передаю ей привет. И ни в коем случае не проговориться, что я уехал на Синай. Три дня все шло как по маслу. На третий день одна из солдаток забыла прикрыть трубку рукой, и моя жена услышала, как она говорит с подружками: «Это опять жена Яши. Что ей сказать? Он вообще жив? Где он находится?» Моя жена поняла, что все разговоры за последние дни – это просто попытка ее успокоить. Она положила трубку и больше не звонила.