Шон О'Кейси - Современная ирландская новелла

• Название: Современная ирландская новелла
• Автор: Шон О'Кейси
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Современная проза
• Год: 1975

---

— Ужасная штука смерть! Ужасная, Люси, — говорил он. — Живой тоже превращается в полумертвого. Я заболел, честное слово, заболел, поверишь ли, когда ее увозили в часовню, а уж когда хоронили — и говорить нечего. А какая кутерьма! Ты представить себе не можешь. У нас, на мое счастье, хорошая горничная, очень приличная девушка, горюет так, словно она член нашей семьи. Но от этого только хуже — стоит ей увидеть какую‑нибудь вещицу Моны, как она начинает плакать и причитать. До сих пор никак не придет в себя. Ей не хватает Моны, потому что она хоть и прекрасная работница, но ею все время надо руководить. Копуша, бестолковая! Знаешь, когда она мне сегодня подала ленч? В три часа. Чудо, что я поспел на поезд. Я всю эту неделю пытаюсь до тебя добраться.

Поразительно, как непринужденно он болтал. Никакой натянутости между ними.

— Ты превосходно выглядишь, Люси, — деловито сказал он, усаживаясь. И вдруг, как ни в чем не бывало, объяснил, зачем приехал: — Я не хочу упустить тебя второй раз.

Приличия требовали, чтобы она притворилась непонимающей, но он глянул ей прямо в глаза, и она покраснела.

Он ласково смотрел на нее.

— Мы с тобой не можем позволить себе такую роскошь — ошибиться еще раз, Люси. У нас теперь не целая жизнь впереди, нам нельзя транжирить время попусту.

Он был настолько прав, что она почувствовала себя обезоруженной.

— Все равно, — пробормотала она, — слишком рано об этом говорить.

Он встал и подошел поближе.

— Какая разница — говорить об этом или думать? — мягко спросил он. — Ты всегда оставалась в моем сердце, Люси. Знай это. Я никогда ни от кого этого не скрывал. Так разве ж странно, что мои мысли об ратились к тебе, полетели к тебе, когда я опять стал свободным? К кому же мне еще прийти? Разве не ты мне теперь ближе всех на свете?

Она и сама чувствовала то же самое, но ее тревожили печаль и сожаление.

— Ах, Сэм, если бы мы могли снова стать молодыми!

Но он покачал головой.

— Уж так нам было на роду написано, — сказал он, и тотчас его слова, пускай банальные, представили ей все в перспективе. Минувшие годы сжались до предела, и брак его занял свое настоящее место — всего лишь незначительное происшествие в их романе.

— Ах, Люси, Люси, — сказал он. — Нам сейчас счастье нужнее, чем в молодости.

И это было верно, так верно…

— Будь добра ко мне, Люси, — почти прошептал он. — Мне так не хватает сейчас доброго отношения.

— Ох, Сэм! — ответила она, как будто не голосом, а сердцем сказала.

— Значит — да? — воскликнул он и взял ее руку в свою, сжав нежно, но уверенно, и она поняла, что из попытки отнять руку ничего не выйдет. Он, однако, почувствовал ее сопротивление.

— Все еще трусишь, дорогая, — сказал он. — Не робей, у меня теперь немалый опыт в этом деле, и, хоть не пристало говорить об этом самому, одну женщину я уже сделал счастливой. Почему бы мне не сделать счастливой и другую? Так как?

Голова у Люси шла кругом. Ей хотелось оттянуть время.

— Я тебе ничего не предложила с дороги, Сэм! — воскликнула она. Потом сделала шаг к двери. — Чашечку чая или чего‑нибудь еще?

Одной рукой он продолжал удерживать ее, а другой ухитрился достать часы. Такая же старомодная луковица, что и прежде.

— Я не успею, — сказал он. — Через несколько минут пора бежать на станцию. В другой раз постараюсь приехать пораньше. А сегодня мне надо знать только одно… Быстренько, говори — согласна ты сделать меня счастливейшим человеком?

— Но ты же сказал, что приедешь опять, Сэм! Может, тогда и поговорим?

Возможно, его большой серебряный хронометр и был все тот же, но Сэм явно переменился. Он с одинаковой решительностью защелкнул крышку часов к сжал губы.

— Я не прошу тебя назначать день, — настаивал он. — Мне нужно только твое согласие.

Поскольку она все еще думала, что о браке не может быть речи до истечения года, то, пожалуй, согласилась бы сразу, если б не одно соображение. А ну как он вздумает поцеловать ее, если она даст согласие? Прилично ли это сейчас или же?..

Он опять выхватил часы.

— Я решаю за нас обоих, — сказал он. — Время не ждет.

И тут, как она и опасалась, Сэм нагнулся и поцеловал ее. Но таким легчайшим поцелуем, который и мухи бы не потревожил.

— Решено! — сказал он и схватил шляпу. — Сматываюсь!

Уф! Когда он ушел, она прислонилась к вешалке, и ее неудержимо потянуло захихикать, как девчонку. Она не знала, что сестры уж находятся на пути к ее дому, готовясь напасть на нее со своими нотациями.

Не то чтобы она считалась с сестрами. Напротив, они проявляли столько заботы о самих себе, что всякая забота о них с ее стороны была излишней. Сейчас она должна была думать только о себе и, конечно, о Сэме. Она так и сказала ему, когда он приехал в следующий раз.

— Мне все равно, что говорят родные, Сэм. — Сомнения ее заключались в другом. — Не о них я думаю. В конце концов, что они такого могут сказать, если мы подождем, пока не пройдет год…

Сэм хотел прервать ее, но она, подняв руку, остановила его.

— Подожди минутку, Сэм, — сказала она. — Дай я объясню. Меня не беспокоит, кто и что скажет, просто я…

Но когда дело дошло до сути, она никак не могла решиться произнести это вслух.

Но он и так понял.

— Ты думаешь о Моне, да? — нежно спросил он.

Она благодарно кивнула.

— Послушай, Люси, — сказал он ласково, но очень серьезно. — Послушай, что я скажу. Мона первая бы нас одобрила. Она первая пожелала бы видеть меня счастливым и в заботливых руках. Знаешь, о чем я сегодня думал, пока ждал, когда мне подадут ленч? — Заметив ее вопрошающий сочувственный взгляд, он прервал свою речь, чтобы ответить на ее безмолвный вопрос. — Да, да, все та же история, я сел за стол после трех, и если бы ты только видела, что это был за ленч! — Он передернулся. — Совершенно несъедобный. Бедная девушка! Ею надо руководить, она не виновата. Так о чем я говорил? Да, когда я сидел и ждал ленча, предвидя заранее, какой он будет неаппетитный — холодная котлетка, присохшая к тарелке, — я думал, что Мона пришла бы в полное отчаяние, если бы все это увидела. И знаешь, Люси, о чем я еще думал? Что рай не показался бы ей раем в ту минуту! — Он на миг прикрыл глаза. Потом храбро раскрыл их навстречу новой мысли. — Но бог, разумеется, избавляет их от подобных зрелищ.

Думать так, конечно, было утешительно. Но она все равно чувствовала себя виноватой и так и сказала ему:

— Ничего не могу поделать с этим, Сэм.

Он взял ее за руку.

— В чем виновата, Люси? Из‑за прошлого?

Она чуть не засмеялась

— Да‘нет! — воскликнула она. — Из‑за настоящего. Мне кажется, будто я тебя отнимаю у нее.

Он был такой умный!

— Но разве ты не берешь обратно то, что тебе когда-то принадлежало? — спросил он. — А она… Ее забрал у меня господь.

Добрый и такой рассудительный. Ну как не довериться ему? Опять он посмотрел на часы. Но ведь на поезд еще рано?

— Нет, нет, — успокоил он ее. — Просто время так быстро летит, а нам еще о многом надо договориться, Прежде всего я хочу раз и навсегда успокоить тебя насчет Моны. Должен тебе сказать, Люси, что она уговаривала меня снова жениться. — Он кивнул головой и понизил голос. — Она говорила об этом перед самой кончиной. Не стану повторять ее доподлинные слова, некоторые вещи священны, но можешь быть уверена — на то, что мы собираемся совершить, у нас есть ее благословение. — Он снова закрыл глаза, на этот раз как будто творя молитву, а потом открыл их стремительно, как подымаются после молитвы с колен, укрепленные духом, готовые энергично действовать. — Совесть наша чиста, — продолжал он. — Ну а теперь, что твои родные? Ты, кажется, говорила, когда открыла мне дверь, что они огорчают тебя?

И хотя на самом деле скорее она огорчала их, Люси кивнула.

Сэм нахмурился.

— Они могут доставить нам кучу неприятностей, — сказал он, — если… если только мы не поведем себя правильно.

Полагая, что не может быть двух смыслов в таком трюизме, Люси с готовностью согласилась.

— А это значит, — продолжал Сэм, — что мы должны поставить их перед фактом! — И прежде чем она успела вставить слово, он щелкнул пальцами. — Зачем вообще оповещать их, коли на то пошло? Я бы мог уговориться со священником и тайком все подготовить. Затем я бы потихоньку приехал накануне вечером с последним поездом…

У нее словно язык отнялся. Она была уверена, что не произнесла ни слова, однако он словно прислушивался.

— Да, ты права, — заключил он так, будто она что-то сказала. — Ты права, Люси. Так не годится. В городе полно сплетников. Наш секрет через пять минут станет достоянием всех. Нет, придется придумать что‑нибудь другое. — Он на минуту задумался. — Ты могла бы приехать в Дублин, и мы бы там обвенчались. — Но почти сразу же он затряс головой. — Нет, нет. Тоже не годится. Тебе, конечно, захочется обвенчаться здесь, в своем приходе. Это естественно! Всякие чувства и тому подобное. Для меня, пожалуй, это не имеет такого значения, но я могу поставить себя на твое место. Тебе и без того многое покажется непривычным. — Он опять задумался. — Вот что мы сделаем, — сказал он, и она мельком отметила, что сослагательное наклонение уступило место решительному будущему. — Я выеду из дому вечерним поездом, — на сей раз он до такой степени был уверен в правильности своего решения, что даже подмигнул ей, — но до конца не доеду, — довольный своим хитроумием, он снова подмигнул, — сойду по дороге в каком‑нибудь местечке, а утром найму машину и прикачу прямо к церемонии. Тебе только и придется, что пройтись по улице как ни в чем не бывало. А там никто оглянуться не успеет, как дело будет сделано!