Антон Первушин - Миротворцы

• Название: Миротворцы
• Автор: Антон Первушин
• Жанр: Научная Фантастика

---

Князев просто ошарашил. Наверное, в той же самой степени, в какой знаменитый Шерлок Холмс ошарашивал своего недалёкого друга, доктора Ватсона.

- Ничего не понимаю, - признался Кирилл. - Почему ты считаешь, что он его аресто-вал?

- А ты поставь себя на его место, - предложил Князев как ни в чём не бывало. - Про-играй ситуацию не со своей, а с его позиции. Ничего не просматривается?

Артемьев задумался.

Вот стою, курю, в курилку заходит капитан Кирилл Артемьев, из тех знакомых, с какими раскланиваешься в коридоре Управления, но с которыми никогда не сядешь пить за один стол. Он подходит и называет тебе фамилию, которую ты, конечно, знаешь, но которую этому само-му Артемьеву знать не полагается. Увожу его от греха подальше в кабинет: лишние уши нам ни к чему - и начинаю колоть. Артемьев чего-то вертит, юлит. Где-то, возможно, врёт, блефует. Всё, что он говорит, надо проверить. Да, надо проверить. А для этого нужно вызвать Геру на разговор и...

- Не складывается, - сказал Артемьев. - Чего-то ты перемудрил. Зачем ему сажать Стрельцова? Я бы на его месте сначала поговорил.

- Твоя, Кирилл, ошибка в том, - сказал Князев, - что, ставя себя на место преступни-ка, ты рассматриваешь его как функцию одной-единственной переменной. То есть как функцию реакции на твои слова. При этом ты совершенно выпускаешь из виду, что преступник есть ве-личина, зависимая от времени. Когда-то что-то у Пирогова со Стрельцовым произошло. Мы по-ка не знаем, что именно. То ли он помог ему выкрутиться из неприятной ситуации, то ли подки-нул информацию, то ли просто взял взятку - не знаем. И не знали, когда просчитывали воз-можные варианты его поведения. Теперь, после твоего рассказа, кое-что прояснилось. Мы уга-дали, мы задели у Пирогова самое больное место. Он не однократно помог Стрельцову, он по-могает ему периодически и получает за свою деятельность вполне конкретную мзду. Он, как это иногда называют, приблатнённый. Если теперь мы при анализе твоей беседы с Пироговым учтём то обстоятельство, что у него за спиной многолетнее сотрудничество с преступной груп-пировкой, то увидим следующее. Пирогов испытал не просто удивление, он испытал самый серьёзный шок. Только так я могу объяснить его заявление о том, что ты "лезешь в чужую раз-работку". Этот вариант твой сослуживец должен был использовать лишь в крайнем случае. В случае, когда сгодится любая, самая нелепая, ложь, лишь бы она позволяла выиграть время.

Пирогов предположил, что Стрельцов решил от него избавиться. Единственный вопрос - почему? В чём суть этой игры? И как выяснить? Просто поговорить по душам? Стрельцов изобразит святую невинность. Скажет, что твой рассказ - блеф и провокация. К истине этот шаг, мы знаем, Пирогова приблизит, но ему-то откуда об этом знать? Поэтому самым простым способом ответить на все вопросы Пирогов сочтёт арест. Указ о тридцатидневном задержании ещё действует?

- Действует.

- Им Пирогов и воспользуется. В случае, если Стрельцов не расколется сразу, твой со-служивец зарегистрирует его и посадит в КПЗ...

- А где Стрельцов в таком случае сейчас?

- Думаю, до завтрашнего его продержат в "отстойнике", в каком-нибудь тихом отделе-нии подальше от центра. Пирогову не выгодно тащить его в КПЗ сразу. Может, удастся всё вы-яснить и так. А потом, завтра в двенадцать, он разыграет перед тобой сцену. Дескать, разра-ботка по Стрельцову прошла успешно, я его лично посадил, давай против него дружить. Пиро-гов поставит тебя перед необходимостью раскрыться. А что ты ему ответишь, мы сегодня при-думаем.

- Интересный вывод, - признал Артемьев, - только очень и очень спорный.

- Неужели? - Князев приподнял брови. - Возрази мне. Но только подкрепляй свои слова логикой.

- А зачем? - Артемьев улыбнулся. - Сейчас позвоню и запрошу список всех, посту-пивших в отделения милиции, начиная с двенадцати часов.

Ефим раздражённо поморщился.

- Я же объясняю, Кирилл, он не будет Стрельцова сегодня регистрировать. Не будет.

- А я всё-таки позвоню.

Озорно подмигнув, Артемьев повернулся к телефонному аппарату.

- Ну звони, звони, - скептически обронил Князев.

Пока Артемьев набирал номер и разговаривал с дежурным, Ефим сходил на кухню за пачкой молотого кофе и новым фильтром: кофейный агрегат требовал срочной заправки. Вер-нувшись, Князев обнаружил Артемьева в самой неожиданной позе: тот стоял, сжимая в руках телефонную трубку, из которой доносились короткие гудки, и смотрел, невидяще, в окно.

- Что случилось? - спросил Ефим, откладывая и пачку, и фильтр в сторону. - Что-то не так?

- В пятнадцать-пятнадцать, - ответил Артемьев, - на четвёртое отделение милиции было совершено вооружённое нападение. Убит дежурный офицер. Тяжело ранены - капитан Пирогов и капитан Улитин, оба - в реанимации. Так же пострадали участковый при отделении и случайный прохожий. Неизвестные, совершившие нападение, потеряли одного: личность ус-танавливается. И...

Кирилл вдруг замолчал и посмотрел на Князева уже более осмысленным взглядом.

- Что?

- Они увели двоих заключённых. Оба были арестованы несколько часов назад. Сведе-ния для их регистрации из отделения не поступали...

Глава девятая

Искусство

Володя опоздал на сборы на три дня. Так сложились обстоятельства. Начало апреля вы-далось холодным, сырым, ветряным - Анастасию Фёдоровну продуло на службе, и она слегла на целую неделю. Оставить её одну Володя не мог. Да и Наставник высказался по этому пово-ду так:

- Ухаживать за больной матерью - самое богоугодное дело из всего, что мы можем со-вершить на этой грешной земле. Оставайся. Ты - ученик способный. Быстро наверстаешь упу-щенное.

Мать, конечно, очень переживала по этому поводу. В кои-то веки сынка удалось пристро-ить в порядочную организацию; тем более, что все расходы оплачивает школа - и вот на тебе, приехали! Потаённая надежда Анастасии Фёдоровны в то, что из её сына сделают Олимпий-ского чемпиона, таяла на глазах. Хоть и упрашивала со слезами на глазах: езжай, мол; соседка со мной посидит и в магазин сходит - Володя упёрся и ни в какую. Но зато сколько радости было, когда на третий день машина от Наставника всё-таки пришла. Анастасия Фёдоровна и плакала, и смеялась, и доехала с ними до кольцевой (самой северной) остановки "сорок шес-того" автобуса.

Она была уверена, что сын отправляется на спортивные сборы в лагерь Министерства обороны "Солнечный берег". Про лагерь было правдой. У Наставника были связи в министер-стве, и пустующий зимой и весной до середины мая военно-спортивный лагерь целиком и без-раздельно принадлежал ему. Всё остальное было ложью, "легендой", как выразился Настав-ник.

Легенда Володю устраивала. Меньше вопросов от "нечистых" - всегда хорошо. Смуща-ла его только сама необходимость прибегать ко лжи. По этому поводу у них с Наставником чуть не разгорелся самый настоящий богословский диспут.

Володя сказал, что не считает столь необходимым скрывать свою принадлежность к "Мечу". Кроме того, он полагает, что Бог наш Иисус не одобрил бы подобной лжи, а в качестве доказательства привёл Наставнику следующий фрагмент из Евангелия от Луки:

- "Тогда станете говорить: мы ели и пили пред Тобою, и на улицах наших учил Ты. Но Он скажет: говорю вам: не знаю вас, откуда вы; отойдите от Меня все делатели неправды".

Наставник ответил цитатой из Иоанна, сначала показавшейся Володе неуместной, а за-тем - когда он её обдумал - вполне даже отвечающей моменту:

- "Говорящий сам от себя ищет славы себе; а кто ищет славы Пославшему Его, Тот ис-тинен, и нет неправды в Нём".

На том диспут и завершился.

И вот теперь Володя оказался в военно-спортивном лагере "Солнечный Берег", действи-тельно расположенный на берегу реки Вороны, почти у самых её истоков. С одной стороны ла-геря был высокий песчаный обрыв и Ворона, с другой - стоял сплошной стеной древний хвой-ный лес. Ледоход уже состоялся, а в лесу резвились вороны с синицами. Однако любоваться красотами окружающего мира у Володи не было ни времени, ни сил. С первой же минуты его взяли в оборот, да ещё в такой, что под вечер он едва дотаскивал ноги до койки, а потом падал и засыпал мертвецким сном.

Распорядок дня отличался от армейского только тем, что в нём наличествовали ежеут-ренняя и ежевечерняя молитвы. В шесть утра всех мальчиков (а было их здесь четыре десят-ка) поднимал сигналом побудки брат Мефодий, работавший при лагере поваром и кастеляном. Среди ребят ходили самые разные мнения об этом человеке. Никто не видел его одетым ина-че, чем в рясу до пят и камилавку. Окладистая густая борода подкрепляла складывающийся образ. Типичный, в общем, монах. Однако при всём при том Мефодий курил длинную изогну-тую трубку, носил на груди боцманскую дудку, а когда командовал направленным к нему в по-мощь суточным нарядом, то сопровождал свою речь таким забористым матом, какого не услы-шишь и у знаменитой на весь Ветрогорск рюмочной "Снежинка", куда молодое поколение бе-гает изучать особенности родного языка и национального похмелья. То есть греховодник ещё тот, и вряд ли православные (или какие другие) пастыри согласились бы терпеть такого под своим началом.