Джон Моррис - Зима в Непале

• Название: Зима в Непале
• Автор: Джон Моррис
• Издательство: Наука
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1966

О Непале, горной стране в южных отрогах Гималайских гор, которая до свержения тирании Ран в 1951 году была закрыта для иностранцев, до недавнего времени имелось очень мало какой-либо достоверной информации и научной литературы. Поэтому издание на русском языке книги Джона Морриса «Зима в Непале» представляет определенный интерес как для широкой читающей публики, так и для лиц, которые в силу служебной или общественной деятельности сталкиваются с необходимостью глубоко и детально изучать страны Востока, и в частности Непал.

Описание путешествия, совершенного тремя англичанами в 1960 году по некоторым труднодоступным районам Непала, дается в достаточно увлекательной форме, насыщено фактами, наблюдениями, обобщениями, которые не только имеют познавательный интерес и дают возможность лучше понять жизнь непальцев в наше время, но и позволяют также представить себе условия и обстоятельства развития этой страны в прошлом.

---

Мы не вмешивались в местные брачные обычаи. Тем не менее я был несколько расстроен при мысли о молодой девушке, которая на всю жизнь и почти без сомнения против ее воли будет связана с глухонемым. Однако история эта закончилась совершенно неожиданно. Дамбо вернулся с довольной гримасой на лице, и я решил, что все прошло хорошо. Так оно и было, но только не с точки зрения семьи Дамбо. Он провел день в семье девушки и отверг невесту. Пока Кали объяснял, что произошло, Дамбо, стоя рядом, морщил лицо с комически хмурым выражением, отражающим недовольство. Как выяснилось, он отказался от девушки, так как нашел ее недостаточно привлекательной. Его отец, естественно, взбеленился, но Дамбо выдержал характер: первый раз в жизни он должен был самостоятельно принять решение и. поступая наперекор родителям, бросал вызов своей семье. Когда я уезжал, он, к счастью, все еще не был женат.

Шли месяцы, и мы все больше узнавали о личной жизни наших слуг. Дамбо из-за своего дефекта в счет почти не шел, но история Кали была очень характерна и может служить хорошей иллюстрацией к трудностям, на которые наталкивается введение социальных реформ, а без них невозможен прогресс в Непале.

Кали владел небольшим участком земли, урожая с него вполне хватало, чтобы прокормить его, жену и двух детей. В сезон, свободный от полевых работ, он нанимался куда придется, обычно на ремонт дорог. Деньги, которые он зарабатывал, позволяли семье изредка купить немного мяса или сигарет. По местным стандартам — Кали удавалось избегать долгов — он считался человеком зажиточным. К несчастью, его жена оказалась сварливой женщиной, а у него не хватало смелости возражать ей. Она решила, что из соображений престижа у них должна быть буйволица, хотя это животное, едва ли дающее одну-две чашки водянистого молока в день, приносит мало практической пользы. Она довела Кали придирками до того, что он все-таки купил буйволицу. С этого начались все его беды.

Буйволица стоила сто рупий, но, так как у Кали не было этой суммы, он одолжил ее у нашего соседа, который, лишая должников возможности выкупать закладные, неуклонно вел к тому, чтобы со временем стать самым крупным собственником в деревне. Проценты составляли пятнадцать рупий в месяц, и только за один год первоначальная сумма долга почти удвоилась. Кали не мог выплачивать ежемесячные проценты, в результате приходилось делать новые долги. Он шел к полному банкротству и через год-два ему суждено было стать рабом своего кредитора.

Мы решили помочь ему, уплатив долг. С нами он смог бы расплатиться путем небольших вычетов из еженедельной зарплаты. Я был изумлен, когда он отказался от нашего предложения. Это противоречило обычаям страны: жители деревни скажут, что он продался нам и подвергнут его презрению. Более того, чувствовалось, что он сам боялся попасть в какую-нибудь ловушку, потому что никто, и менее всего богатый иностранец, не одалживает деньги, не требуя процентов. Наконец мне удалось убедить его, что у нас нет никаких тайных помыслов, и он согласился. Однако на этом дело не кончилось. Ростовщик отказался принять от нас деньги в уплату долга Кали. Наличные деньги были ему не нужны, и он не хотел выпускать Кали из своих когтей. Я твердо решил не уступать кровопийце и передал ему приглашение прийти к нам. Через несколько дней он явился. Сначала он вел себя подобострастно, но, когда я заговорил о деле, сразу изменил тон и стал агрессивен. Наше присутствие в деревне нежелательно, сказал он, потому что всем ясно, что мы пытаемся уничтожить давно установившиеся местные обычаи. Я спросил, знает ли он, что правительство установило официальное ограничение на ростовщический процент. Да, сказал он, но только дурак станет ссужать деньги за такое жалкое возмещение. Я начал терять терпение и наконец прямо заявил: или он примет полную сумму в уплату долга Кали, или я лично отправляюсь в министерство финансов, где сообщу о нем как о ростовщике, который обходит закон. Хотя ростовщику так же хорошо, как и мне, было известно, что министерство не возбудит против него дела, потому что он сможет дать хорошую взятку, но, когда он почувствовал, что я исполнен решимости, уступил и согласился принять от меня деньги. Я сказал, что передам деньги, пригласив Кали. В тот же день ростовщик снова пришел ко мне с бумагой, на которой Кали, не умевший ни читать, ни писать, поставил в свое время грязный отпечаток большого пальца. Я разорвал бумагу в присутствии его и Кали. Но Кали, который освободился только что от такого бремени, казался недовольным. Он выглядел так, словно ждал, что сейчас разверзнутся небеса и покарают его за неуважение к местным обычаям. Я спросил, что его беспокоит, и, после того как ушел ростовщик, он ответил мне, медленно покачивая головой:

— Он очень богатый человек, а вы ведь не всегда будете здесь.

Кали оказался великолепным слугой, и спустя некоторое время у него открылся неожиданный талант каменщика. На площадке перед нашим домом земля была утрамбована, но поверхность ее оставалась неровной. Во время сезона дождей она грозила превратиться в настоящее болото, поэтому мы решили замостить этот участок камнем. Сначала Дамбо и Кали таскали камни, которые потом приходилось обтесывать и подгонять друг к другу, как в игрушке-головоломке. Они долго наблюдали, как работает Денис. Дамбо пытался ему подражать, но никак не мог понять рисунка. Тогда Кали взял на себя осуществление нашего проекта. Стремясь к совершенству, он часто работал после окончания рабочего дня, тщательно обтесывая камни и аккуратно подгоняя их друг к другу. Я подозревал, что ему хотелось как можно дольше не возвращаться домой. Только тогда, когда его жена начинала кричать своим пронзительным голосом на всю Долину, он складывал инструмент и уходил. Подобно многим представителям своего народа, Кали был прирожденным ремесленником, но ему никогда не представлялось случая развить свой талант.

Он так и сохранил робкий характер. Все каши старания сделать его независимым не только не помогли ему, но и привели к новым бедам. Кали стал то и дело отпрашиваться на день. Сначала я не интересовался причиной, но, когда эти просьбы стали повторяться слишком часто, заставил его рассказать, в чем дело. Он уклонялся от ответа, а в конце концов, как капризный ребенок, который решил признаться в какой-то шалости, разразился слезами и выдавил признание. Его жена заставила его взять на себя все расходы на свадьбу сына ее сестры-вдовы. Она убедила Кали, что это не только его семейная обязанность, от которой неприлично отказываться: он может позволить себе такой расход еще и потому, что считается человеком зарабатывающим хорошие деньги. Поэтому он опять пошел к ростовщику и взял у него в долг тысячу рупий, в обеспечение которых заложил все свое имущество. Я сердито спросил его, зачем он швыряется деньгами. Такие расходы не позволяют себе в подобных случаях даже английские честолюбцы: ведь он останется нищим на всю жизнь.

— Таков обычай, — сказал он, всхлипывая. — Будет двести гостей, девять музыкантов и шесть брахманов, которых нужно кормить несколько дней и одарить новой одеждой. И пожалуйста, — закончил он, пытаясь улыбнуться, одолжите мне вашу керосиновую лампу.

Викрам, агент нашей домовладелицы, обычно заходил к нам по вечерам. Он был типичным представителем поколения, которое выросло в послереволюционной неразберихе; себя он считал одним из будущих лидеров страны. Его предки пришли из Гуркхи вместе с Притхви Нарайяном, а один из его дядей дослужился до чина генерала непальской армии. Однако многие годы жизни в Катманду охладили пыл его семьи, и, хотя ее члены принадлежали к одной из военных каст, они уже долгое время занимались торговлей. Люди это были небогатые, но, так как предки Викрама оказывали услуги государству, ему был открыт путь к образованию: Викрама послали в школу, основанную махараджей для обучения сыновей младших придворных чиновников, которых. как предполагалось, они должны заменить в будущем. Викрам считал себя эмансипированным интеллектуалом, но фактически он не был им. Его образование не давало ему даже права на аттестат, и, хотя он смеялся над невежеством и суевериями жителей своей деревни, мужества восстать против семьи и идти своим путем у него не хватало. Только в одном отношении он проявил инициативу — наотрез отказался жениться. Он не возражал против брака, как такового, но говорил, что. когда придет вре-. мя, сам выберет себе жену. Однако я подозреваю, что он был вообще неспособен к половой жизни; щуплый, небольшого роста, Викрам всегда выглядел утомленным, а тело его казалось лишенным мышц. Этот девятнадцатилетний парень производил на меня впечатление самого жалкого представителя рода человеческого. Благодаря влиянию семьи Викрам поступил на службу в Непальский государственный банк, но не принимал всерьез своих служебных обязанностей, и часто по нескольку дней подряд не ходил на работу. Очевидно, выговоров он за это не получал.