Владимир Артамонов - Земля и небо Водопьянова

• Название: Земля и небо Водопьянова
• Автор: Владимир Артамонов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

— А откуда он возьмет-то?! — махнет рукой и не то что не расстраивается, а словно доволен происшедшим.

Человеческие его черты вызывали всеобщее уважение к нему. Причем это уважение равнялось уважению за профессиональные его достоинства, а возможно, и превосходило его.

…Отпуск у Михаила Васильевича подходил к концу. Вновь его тянуло на Север. Скоро он отправится в какой-нибудь длительный рейс или ему поручат обследовать сложный участок далекой Арктики. Сколько еще впереди интересной работы!!!

Страна в опасности

Но эта работа была прервана начавшейся Великой Отечественной войной.

Накануне ее, 21 июня 1941 года, водопьяновский экипаж получил задание провести ледовую разведку, необходимую для будущих навигаций судов по Северному морскому пути. Гидросамолет, до отказа заправленный горючим, долго разбегался по воде и потом тяжело пошел вверх. Он специально был рассчитан для длительных полетов без посадки и подзаправки и мог более суток находиться в воздухе. Пяти тонн горючего в баках, располагавшихся в плоскостях самолета, вполне хватало для этого. Последний их мирный полет с 21 на 22 июня 1941 года длился целых двадцать пять часов.

Они облетели Карское море, дошли до Земли Франца-Иосифа, потом направились в сторону Новосибирских островов и, обогнув их с северо-восточной стороны, вышли к морю Лаптевых. А возвратившись на базу, к острову Диксон, узнали, что началась война. Водопьянов сказал:

— Я на фронт пойду…

— А как же мы? — спросили в один голос второй пилот Э. К. Пусэп и штурман А. П. Штепенко.

— Давайте — кто хочет, — ответил он тихо, но чувствовалось, что мысли его уже далеко, в самом огне войны.

Тут же составили список добровольцев. Но почему добровольцев, разве они не обязаны были защищать свою страну?

«Нам бы никогда не уйти на фронт, — рассказывал много лет спустя Эндель Карлович Пусэп, — если бы не Михаил Васильевич Водопьянов. Ведь все мы, обслуживавшие Северный морской путь, начиная с матроса, капитана корабля и кончая летчиками, были «под бронью». Не будь Водопьянова, мне не видать бы войны… А раз Водопьянов сказал: «Я пойду на фронт», — значит, подумал я, с его помощью и нам возможно отправиться туда…»

Водопьянову было почти сорок два года. Это немалый возраст для летчика, тем более для него, участвовавшего во многих требовавших огромных усилий беспримерных полетах, в которых он исполнял часто главную роль. Авторитет его был высок, слава — легендарной. Он вполне мог бы заняться воспитанием молодых, быть консультантом по летной выучке молодежи и т. п. Но сейчас самым главным для него стала борьба с врагом на фронте.

…На острове Диксон, куда они прилетели, число добровольцев увеличилось до двадцати двух человек.

В Москву летели, не получив на то никакого разрешения. Приводнились на Химкинском водохранилище. Той же ночью Водопьянов добился у Сталина аудиенции, и Сталин написал на списке, в котором были указаны добровольцы: «Согласен. Сталин».

В четвертом часу утра следующего дня М. В. Водопьянов позвонил по телефону второму пилоту Э.К. Пусэпу и сказал:

— Завтра угонишь наш гидросамолет на Иваньковское водохранилище, сдашь на завод для переоборудования, а вечером поездом мы все поедем за новыми самолетами на Волгу…

На М. В. Водопьянова легла большая ответственность: он был назначен командиром 81-й авиационной дивизии, задачей которой вскоре станет бомбардировка Берлина.

Еще в 1937 году «Правда» писала: «…если враги попытаются сорвать наше мирное строительство, то за штурвалы советских воздушных кораблей сядут тысячи Чкаловых, Водопьяновых, Молоковых, вся страна, как один, поднимется на борьбу с врагом…»

Известно было также, что М. В. Водопьянов имел опыт боевых полетов в войне с Финляндией… С первых же дней войны 1939 года он настойчиво просился на фронт. Нарком обороны К. Е. Ворошилов, на рабочем столе которого лежал рапорт с просьбой послать Водопьянова на советско-финский фронт, советовался с начальником ВВС Я. В. Смушкевичем. Тот сказал, что участие полярных летчиков в войне с их богатым опытом было бы очень желательно, что потребуется умение справляться с суровыми зимними условиями. Полярные летчики приспособились, далее продолжал он, к этим трудностям: давно уже применяют незамерзающую жидкость — антифриз, переоборудовали под зимние условия свои самолеты.

Смушкевич не ошибся: полярные летчики сыграли важную роль в советско-финской войне. Великолепно действовал в боевой обстановке Водопьянов. Он воевал на своем полярном самолете, теперь переоборудованном для боевых действий. Прямо из Заполярья он прилетел на нем в Петрозаводск, отсюда был послан на боевое задание. Скорость из-за бомбовой загрузки и другого вооружения резко снизилась. Теперь его потяжелевший АНТ-6 «развивал» всего 150 километров в час, и над его тихоходностью поначалу смеялись в авиачасти. Но насмешки сразу кончились, как только он слетал на ночное задание, на бомбардировку цели противника, выведя из строя железнодорожное полотно, по которому отступал финский бронепоезд, — путь ему был начисто отрезан.

Задания с каждым днем усложнялись. Теперь Водопьянов со своим экипажем летал бомбить неприятельские объекты как ночью, так и днем. Днем сложнее — ты хорошо виден! Но Водопьянов превосходно пользовался облачными ширмами, скрывавшими самолет от наземной стрельбы. Зенитчикам гул был слышен, но куда стрелять — не разберешься. И вдруг какое-то время спустя самолет выныривал из облаков, сбрасывал на неприятеля бомбы и вновь скрывался, устремляясь ввысь…

…Фашисты уже далеко продвинулись по нашей территории. Ровно через месяц после начала войны с СССР их самолеты впервые отправились на Москву. Директива Гитлера № 33 от 19 июля 1941 года предписывала немедленное развертывание воздушного наступления на советскую столицу. Свыше 300 выделенных для этой цели новейших бомбардировщиков «Хейнкель-111» и «Юнкерс-88», ведомых немецкими асами в звании от майора и выше, прошедшими специальную подготовку в производстве ночных бомбардировок, расположились, ожидая команды, на аэродромах Восточной Пруссии, Польши, Белоруссии. На этих территориях были построены радиомаяки, с помощью которых подводились к цели самолеты наведения. За ними шли бомбардировщики.

Первый налет на Москву фашистские самолеты совершили в ночь с 21 на 22 июля 1941 года. Бомбардировочные эскадры стартовали четырьмя эшелонами с интервалом в полчаса с аэродромов в Кенигсберге, Радоме, Бобруйске и Борисове и вышли к Москве через Минск — Оршу — Смоленск. Из 220 принимавших участие в первом полете немецких самолетов было сбито 22, остальным почти полностью был прегражден путь зенитной артиллерией и ночной истребительной авиацией. Лишь несколько фашистских бомбардировщиков прорвались к Москве. В дальнейшем на Москву летали меньшими силами, но в течение всей ночи. Это делалось для создания напряженности у населения и для дезорганизации работы предприятий и учреждений.

За один месяц — с 22 июля по 22 августа — немецкая авиация двадцать четыре раза произвела налеты на столицу. Несмотря на мощную противовоздушную оборону, отдельным самолетам все же удавалось прорываться и сбрасывать бомбы на город. Были разрушены жилые здания в центре и на окраине, больница, две поликлиники, три детских сада, театр имени Вахтангова, одно из зданий Академии наук СССР, несколько мелких предприятий местной промышленности и несколько колхозов в окрестностях Москвы.

В печати фашистские главари заявляли, что советская авиация полностью разгромлена. А Геббельс, в свою очередь, сказал корреспондентам следующее: «Ни один камень не содрогнется в Берлине от постороннего взрыва».

В ответ на варварские бомбардировки Москвы советское командование решило ответить контрмерами. Нужно было нанести удар в самое сердце врагу — бомбить Берлин. Это ли не вызов германскому фашизму?! Это ли не поддержка для тех народов, которые были уже порабощены германским фашизмом?!

81-я авиадивизия была сформирована в очень короткий срок. Трудностей при этом возникало множество. Следовало соединить в одно целое разнопрофильных летчиков — военных, гражданских, полярных. Требовалось обучить прибывавшее молодое пополнение ведению боевых действий.

Было много недостатков в организации этого дела. Бомбардировщики при следовании на задания не сопровождались своими истребителями, подвергались нападению вражеской авиации, несли ощутимые потери. Первые же полеты в глубокие вражеские тылы обнажили эти пробелы.

Самолеты, на которых им предстояло лететь, имели несовершенные двигатели. Но самой большой трудностью был непосредственно полет на Берлин. Фронт к концу июля 1941 года отодвинулся далеко в глубь страны, аэродромы в западных наших районах — за исключением двух, в том числе на острове Сааремаа в Балтийском море, — были заняты врагом. Это ограничивало наши возможности в том, чтобы с более близкого расстояния посылать авиацию на бомбардировку Берлина. Возможность же отправиться на бомбардировку с острова Сааремаа наши не упустили. В ночь с 7 на 8 августа впервые бомбардировку Берлина осуществила авиация Балтийского флота, пославшая с острова группу самолетов ДБ-ЗФ (или ИЛ-4, как они стали потом называться). Берлин не ждал налета, был хорошо освещен, и лишь после первых разорвавшихся бомб погасли огни в городе, началась зенитная пальба и по небу зашарили лучи прожекторов. Теперь Берлин стал жить неспокойной жизнью. На следующую ночь балтийцы повторили визит в фашистскую столицу, правда прошедший с большими трудностями.