Лоренсо Сильва - Нетерпеливый алхимик

• Название: Нетерпеливый алхимик
• Автор: Лоренсо Сильва
• Издательство: ИД «Флюид»
• Жанр: Триллер
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-98358-243-9

«Нетерпеливый алхимик» — это человек, который в погоне за золотом теряет самого себя и продает душу дьяволу. Именно таким оказался тихий и неприметный Тринидад Солер: инженер АЭС, добропорядочный семьянин, любящий отец и муж, обнаруженный мертвым в пригородном мотеле. Лоренсо Сильва мастерски закручивает интригу, наделяет главного героя, помимо прочих достоинств, еще и чувством юмора, создает целую галерею ярких портретов, затрагивает в романе множество самых разнообразных проблем современной Испании (от захоронения ядерных отходов и использования атомной энергии до иммиграции из Восточной Европы). Яркие и живые персонажи, легкий и ироничный стиль повествования, щедро сдобренный испанским колоритом, и смелый, нетривиальный сюжет не дают читателю заскучать и держат в напряжении до самого конца.

---

Перейра явно уклонялся от ответственности, для чего прибег к обтекаемой формулировке — тонкое искусство, которым он владел в совершенстве и которому безуспешно пытался меня научить.

— Нам с Чаморро хотелось бы получить ваше добро на срочный вылет в Малагу. Нужно во что бы то ни стало определить местонахождение Василия, а тамошние ребята, естественно, не могут бросить работу ради поисков одного человека. Они загружены по самое горло.

— У тебя губа не дура, Вила. Так уж и вылет! А почему бы тебе не сесть за руль и не поупражняться немного в вождении? Уж больно ты изнежился.

— Моя старая кляча сломалась, и до сентября ни одна мастерская не возьмет ее в ремонт. Просить машину у начальника нашего парка тоже не выход: я не знаю, на какой срок она мне понадобится — может, на день, а может, и на все десять, и он говорит, будто я ломаю ему график. Не ссориться же с ним, в самом деле!

— И что вы будете делать в Малаге без машины?

— Одолжим или возьмем напрокат.

— Лучше укради, — приказал он мне. — У нас перерасход бюджета, а впереди четыре долгих месяца.

— Так вы даете нам разрешение?

— Даю, но только на неделю — и ни днем больше.

— Спасибо, господин майор.

— Вила!

— Да, господин майор.

— То, как ты относишься к работе, в высшей степени похвально. Надеюсь, твое усердие не просто зуд в одном месте, или я ошибаюсь?

Подчиненному не след злоупотреблять доверием начальника, тем более вводить его в заблуждение, но если уж врать — так со слезой в голосе.

— Нет, не ошибаетесь, господин командир, — истово подтвердил я.

— Хорошо. Я спросил только для того, чтобы между нами не оставалось недомолвок А насчет зуда в одном месте, то я неспроста о нем упомянул, и тебе известно почему.

Я понимал, куда он клонит, и сильно опасался употреблять в его присутствии такие туманные понятия, как «интуиция», «ощущение», «предчувствие» и иже с ними. По темпераменту Перейра принадлежал к картезианцам,[44] но если вам угодно узнать, что сие означает, то, выражаясь без затей, ему просто не хватало воображения. В этом смысле он был неподражаем и ассоциировался в моем сознании с пробным камнем, на котором проверяют консистенцию драгоценных металлов, а в моем случае — жизнеспособность того или иного суждения. Поскольку мне приходилось предупреждать его выходки и пребывать в постоянной готовности к парированию ударов — частенько довольно грубых, но всегда метких, — я значительно преуспел в карьере полицейского и стал несравненно лучшим профессионалом, чем изначально замышляла природа, одарив меня весьма скромными талантами.

Получив разрешение Перейры, я позвонил Чаморро.

— Собирай чемодан, — сказал я. — Мы едем к морю.

— К морю?

— Разыскивать Василия.

— Но… А почему не в Гвадалахару? — спросила она растерянно. — Что нам делать в Малаге? Мне кажется, лучше…

— Сейчас на первом месте — Василий, в Гвадалахару мы всегда успеем.

На следующее утро мы приехали в аэропорт «Барахас» с вещами и намерением поспеть на рейс, вылетавший в восемь тридцать, по крайней мере, так значилось в расписании. Тем не менее в девять часов мы все еще ожидали, когда объявят номер выхода на посадку. Зал был битком забит. Пристроившаяся слева от меня Чаморро нехотя листала глянцевый журнал, иллюстрирующий личную жизнь артистов и публичных людей во всех пикантных подробностях. Я, чтобы рассеяться, тоже шарил глазами по страницам, где помещался отчет о морской прогулке. Те, кто на борту яхты демонстрировал перед камерой бронзовый загар, роскошные туалеты и все ипостаси водных процедур, от ныряния до стильного плавания, на суше ратовал за искоренение голода и несправедливости на земле, а также старательно исполнял роль борцов за светлое будущее всего человечества. В девять двадцать пять моя кротость взбунтовалась и, обозвав меня «дураком», направила к стойке справочного бюро.

— Рейс задерживается по техническим причинам; такую информацию дает монитор, и мне нечего добавить, — повторяла женщина за стойкой, едва осмеливаясь поднять глаза на толпу разъяренных людей, хотя правильнее будет сказать, на разъяренных и отчаявшихся когда-либо улететь людей.

— Вы кучка бессовестных никчемных негодяев, — презрительно бранился загорелый холеный мужчина лет сорока, зачехленный, как контрабас, в один из тех дорогих пиджаков пронзительно желтого цвета, в каких богатые бездельники забавляются игрой в поло.

Мне больно видеть, когда обижают слабого. Более того, на меня накатывает неукротимый стих благородной ярости. Возможно, сказываются последствия юношеского увлечения героическими легендами о подвигах короля Артура и удивительными похождениями Капитана Труэно. Я обратился к желтому пиджаку:

— Раз уж вам пришла охота сорвать на ком-нибудь злость, отлупите начальника аэропорта или пристрелите пилота, — посоветовал я ему. — А сеньориту оставьте в покое. И обращайтесь к ней на «вы», она вам не прислуга.

— Откуда взялся этот чокнутый?

Я вытащил бумажник и сунул ему под нос служебное удостоверение.

— Сеньорита, не угодно ли вам подать на этого господина в суд за нанесение оскорбления? — спросил я девушку за стойкой.

— Что? Как? — растерянно лепетала та.

Желтый пиджак остолбенел, не в силах объять умом, что отныне полиция, призванная ловить наркоманов, бродяг, воров-карманников и прочее отребье, обрушит карающий меч правосудия на его напомаженную голову.

— Ничего страшного, — упрашивала девушка за стойкой. — Виноваты нервы, надо отнестись с пониманием.

Я повернулся к возмутителю спокойствия.

— Слышали? Сеньорита вас прощает. А теперь: кругом, шагом марш, и подумайте, в какой момент и почему вы превратились в бузотера. Вдруг — исправитесь.

— Как вы смеете?.. — Он задергался, налившись краской гнева.

— Что смею? — Я подошел к нему вплотную.

Поскольку вылет откладывался, я молил всех богов подряд, чтобы этот тип отколол еще какой-нибудь номер, а я, изрядно потрепав ему нервы, меж тем убью время. Видимо, бродящая у меня в голове идея вызвать его на новый скандал перекочевала на мое лицо, чем заставила желтый пиджак позорно покинуть поле боя. Должно быть, он привык боксировать только в спарринге, со слабым противником.

В знак признательности за поддержку женщина из справочного бюро по секрету сообщила мне истинную причину задержки:

— Воздушные трассы перегружены из-за частичной забастовки диспетчеров и пилотов двух авиакомпаний и общей забастовки обслуживающего персонала в трех аэропортах. А самолет, который должен доставить вас в Малагу, вылетел из Барселоны с опозданием ввиду небольшой аварии.

— Вы рекомендуете взять машину?

— Лучше подождите. Через час все прояснится.

Я вернулся на место.

— Зачем ты сцепился с этим субъектом? — спросила Чаморро с любопытством.

— Сам не знаю. Он из тех, кто воображает, будто владение золотой кредитной карточкой дает ему право открывать ногой любую дверь. Хотя как посмотреть. Некоторые прекрасно сочетают богатство с умением прилично себя вести.

— Что-что?

— Оставим, Чаморро. В нашем самолете произошла какая-то поломка, и неизвестно, сможет ли он лететь дальше. Через час все узнаем.

Посадку объявили только в одиннадцать утра. Но на этом мои злоключения не закончились. Когда я поднялся на борт, со мною произошел новый конфуз. Бросив случайный взгляд на кабину, я на какое-то мгновенье встретился глазами с пилотом. Профессия летчика никогда не вызывала во мне восторга, но и особой предвзятости тоже, поэтому я ничем не мог задеть его чувств. Однако зрачки пилота загорелись мстительным огоньком, и он резко отвернулся. Через пять минут над моим креслом склонилось чрезвычайно любезное лицо.

— Сеньор. Я отвечаю за безопасность пилотов и пассажиров на этом судне. Сожалею, но вы должны немедленно покинуть самолет.

— С какой стати?

— По распоряжению командира экипажа. Повторяю, вы должны покинуть самолет.

— Вероятно, произошла ошибка.

— Никакой ошибки, сеньор. Сожалею, но вынужден настаивать. Мы поможем вам вынести ручную кладь.

— Не смейте трогать мои вещи! — Я врос в кресло, не веря своим ушам. — Скажите командиру, пусть он явится сюда лично и попробует вывести меня силой.

Более парадоксальную ситуацию невозможно себе вообразить: командир экипажа и вдруг проходит в салон туристического класса, в котором вместе с остальными «отбросами общества» сидел я, и как раз на месте, где громче всего слышался гул моторов. Чтобы совершить такой акт мужества, ему сначала требовалось по меньшей мере перевоплотиться в капитана «Титаника» и спуститься в нижнюю часть трюма к ютившимся рядом со стоком нечистот эмигрантам. Суперкарго, тяжело вздохнув, побрел по проходу в направлении кабины и спустя минуту вернулся.