Шломо Пинес - Иудаизм, христианство, ислам: Парадигмы взаимовлияния

Все авторские права соблюдены. Напишите нам, если Вы не согласны.
Описание книги "Иудаизм, христианство, ислам: Парадигмы взаимовлияния"
Описание и краткое содержание "Иудаизм, христианство, ислам: Парадигмы взаимовлияния" читать бесплатно онлайн.
По иудеохристианской версии, Константин с помощью всевозможных уловок добился того, что его воины решили, будто крест принёс им успех в битве. В результате они заменили эмблему полумесяца на своих знамёнах знаком креста[134].
Затем Константин начал убивать языческих философов, которых в стране было множество. Автор текста, по-видимому ненавидевший Константина, к этим его жертвам тоже относится неодобрительно, и это лишний раз указывает на иудеохристианскую позицию автора. Итак, философские книги были сожжены, и монахи разместились в бывших храмах философов, превращённых в церкви (или монастыри)[135].
Подобные меры привели в великую радость Елену, мать Константина, монахов и простых христиан. Она приблизила их[136] ко двору и превратила в осведомителей и помощников своего сына.
Однако Константин, исповедуя почитание креста, не положил конец соблюдению римских религиозных обрядов; один из них заключался в том, чтобы во время молитвы обращаться лицом к востоку. Не запретил он и культ звёзд. С другой стороны, стал распространяться обычай почитания Христа или Иисуса, а также вера в его божественность. Римляне, которые поклонялись неодушевлённым предметам вроде звёзд, не нашли ничего затруднительного в том, чтобы поклоняться человеку. Жители Запада (al-maghrib), например копты, особенно легко приняли эту мысль, поскольку они привыкли почитать фараонов.
Далее описано избиение язычников в Харране; эти последние навлекли на себя гнев Константина тем, что распространяли слухи о его проказе. Описание дополняется рассказом о другой резне харранских язычников[137], который помещён в этой истории немного позже. Возможно, автор пользовался существовавшей местной хроникой.
Константин созвал собор христианских монахов с тем, чтобы они сформулировали обязательные правила веры, отступление от которых должно караться смертью. Около двух тысяч авторитетных религиозных лидеров собрались вместе[138] и составили текст, который должен был стать символом веры. Однако некоторые из них не согласились с таким текстом, поскольку держались мнения, что Слово Божие сотворено и что Христос был этим Словом.
Среди тех, кто считал Слово Божие сотворённым, названы Арий, Македоний, Евномий, Аполлинарий и их приверженцы[139]. (Приведённый список показывает, что автор знал имена важнейших богословов, выказавших склонность к арианству, но не заботился о хронологической достоверности[140].) Возникли разногласия, и сформулированный символ веры не был принят.
Впоследствии триста восемнадцать человек собрались в Никее и определили символ веры, который Константин принял и объявил обязательным. Несогласные были преданы смерти, а исповедания веры, отличные от принятого, подавлены.
Таким образом, люди, заявлявшие, что исповедуют религию Христа, пришли к тому, что стали делать всё, достойное порицания: поклонялись кресту, соблюдали римские религиозные обряды и ели свинину. Тех, кто её не ел, убивали.
В течение пятидесяти лет[141] Константин продолжал предавать смерти людей, не поклонявшихся кресту и не веривших в божественность Иисуса; так укреплялась религия, которой он покровительствовал. Константин также оставил завещание, где советовал поклоняться лучше Христу[142], чем звёздам и философским мнениям.
Римляне уважали твёрдость и энергию Константина и говорили, что он среди них играет такую же роль, как Ардешир, сын Бабака[143], среди персов.
Много времени спустя после Константина один из римских царей установил воскресенье в качестве праздничного дня недели. На это было также решение синода.
У римлян и греков был праздник, называемый Рождением времени, когда отмечался зимний солнцеворот в январе. Они внесли в него разные изменения и назвали Рождеством Христовым, или Рождеством. Такого праздника не было во времена Иисуса и его спутников.
Сказанное, очевидно, относится к празднованию Богоявления 6 (19) января. В течение определённого времени эта дата отмечалась как день рождения Христа в основном на Востоке, но также, согласно отдельным свидетельствам, и на Западе. Армянская церковь до сих пор сохранила это первоначальное значение праздника[144]. В Сирийской церкви такой смысл придавали празднованию 6 января, по-видимому, вплоть до конца IV в. В тот же период, по утверждению Епифания (Панарион II.51.22.8-11), дата праздника Богоявления совпадала с [языческим] праздником Рождения Айона (иначе: Аеона?), отмечавшимся в Александрии. Поскольку наш текст предположительно связан с Сирийской церковью, то можно провести его датировку, исходя из следующих признаков: 1 — автор упоминает о праздновании Рождества Христова в январе; 2 — автор знает о связи Рождества с языческим праздником Рождения Аеона. Таким образом, с большой вероятностью текст можно датировать периодом, близким к концу IV в., то есть V или, возможно, VI в.
Приняв религию, которая исповедует веру в божественность Иисуса, римляне (согласно нашему тексту) сохранили дни своих языческих постов. «И сейчас» они соблюдают пятидесятидневный пост: постятся до заката, после чего в определённые дни пост прерывается.
Воскурение благовоний в христианской церкви также осуждается как обычай, перенятый от язычников.
В исторических текстах нет никакого упоминания о мусульманских завоеваниях седьмого века, которые положили конец византийскому правлению (ненавистному для автора) в тех странах, которые его предположительно более всего интересовали.
Это предварительное исследование текстов даёт нам основания предположить, что определённая их часть передаёт — пусть и искажённо традицию, восходящую, по крайней мере в своём ядре, к очень раннему периоду христианства, когда иудеохристиане ещё сохраняли память о первоначальной иерусалимской общине и её бегстве из города. Это предположение подтверждается тем, что приводимое здесь описание событий, повлёкших за собой упомянутое бегство, по-видимому, вполне независимо от патриотических источников.
Раннюю традицию могут отражать также некоторые высказываемые здесь утверждения относительно первоначальной литургии и решения общины создать евангелие по определённому (библейскому) образцу. И конечно, то значение, которое авторы придают еврейскому языку и их сожаления по поводу несостоявшегося обращения евреев из-за утраты еврейского языка — в то время как эта утрата привела к христианству многие народы, — по-видимому, доказывает; что позиция авторов имеет истоки в раннем (или даже самом раннем) периоде иудеохристианства. Эта позиция представляется связанной со взглядами первых иудеохристиан, хотя отдельные доктрины последних и претерпели здесь определённую модификацию. Наверное, уже здесь не лишним будет добавить, что рассмотренные нами традиции исторического толка, включённые в Tathbīt, очевидным образом предшествуют периоду возникновения ислама и что отношение авторов к обращению евреев и к еврейскому языку ясно доказывает: большая часть текстов создана изначально не мусульманским, а иудеохристианским писателем. Таким образом, данные исторического раздела сочинения Абд аль-Джаббара подкрепляют предположения, основанные на изучении полемической его части.
Конечно, всё это ещё не даёт ответа на вопрос о времени составления исходной версии интересующих нас текстов. Однако прежде чем его рассматривать, следует, вероятно, обсудить другую проблему. Добавления Абд аль-Джаббара во многих случаях, хотя и не во всех, легко отличимы от остальных частей текста, поэтому можно оставить их в стороне и задаться вопросом: был ли изучаемый текст до обработки мусульманским богословом частью трактата, который представлял собой некое единство, хотя и включал различные текстуальные элементы? На этот вопрос невозможно дать безусловный ответ; однако мы видим, что одни и те же главные темы и отсылки постоянно повторяются в основной части текста (что представляет собой основная часть, я объясняю в следующем предложении). Так вот, тематические рефрены указывают на то, что подобный трактат действительно существовал и в него входили как доктринально-полемический, так и исторический подразделы включённых в Tathbīt текстов — совокупность этих разделов я и называю основной частью первоначального христианского текста[145]. Заключение это вовсе не обязательно относится к сатирическим и другим пассажам[146]. Хотя они, судя по явленному в них знанию «изнутри» христианской жизни, вероятно (а в некоторых случаях и вполне определённо), и имеют иудео-христианское происхождение — причём некоторые древнее прочих (см. ниже), — но они вовсе не обязательно ингерентно[147] связаны с остальным текстом.
Определённые указания на время создания текстов содержатся как в доктринально-полемическом, так и в историческом разделах. Так, если начать с наименее убедительного свидетельства, детальное сходство значительной части аргументации с доводами ариан у Епифания может хотя и не обязательно — указывать на близость к периоду арианских споров[148].
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "Иудаизм, христианство, ислам: Парадигмы взаимовлияния"
Книги похожие на "Иудаизм, христианство, ислам: Парадигмы взаимовлияния" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Отзывы о "Шломо Пинес - Иудаизм, христианство, ислам: Парадигмы взаимовлияния"
Отзывы читателей о книге "Иудаизм, христианство, ислам: Парадигмы взаимовлияния", комментарии и мнения людей о произведении.