Питтакус Лор - Пропущенные материалы: В поисках Сэма

• Название: Пропущенные материалы: В поисках Сэма
• Автор: Питтакус Лор
• Жанр: Фэнтези

Этот рассказ является прямым продолжением Пропущенных материалов: Наследия павших.

Когда могадорец-изгой знакомится в Санта-Монике с загадочным, страдающим амнезией человеком, он догадывается, что в этом мужчине скрыто намного больше, чем кажется на первый взгляд. Не исключено, что у него может быть ключ ко всему.

В «Я — Четвертый: Пропущенные материалы № 4» рассказывается история человека, обладающего решающей информацией в судьбе объединившейся Гвардии, спасающей Лориен… и Землю.

---

Бываю дни, когда мне не удается даже дотянуться до Малкольма, или вообще послать силу дальше девяти метров перед собой. А бывает и наоборот, когда дистанция дается слишком легко, и я перемахиваю, валя деревья метрах в сорока позади Малкольма. Иногда я попадаю точно в цель, и тогда почва под ним слегка трясется. В этом случае Малкольм кричит мне сделать посильней. Но случается, сила землетрясения вырывается из-под контроля, и земля под Малкольмом взрывается, подкидывая его в воздух метров на десять.

Малкольм всегда терпелив, тактичен и не пилит меня за промахи. Поэтому мне в двойне приятней, если удается набрать в нашей игре идеальный результат, заставив почву сотрясаться прямо под ним, при этом, не отправляя его в полет. Идеальный результат требует необычайного контроля. Столь трудные умственные упражнения обычно приводят в конце к мигреням, но гордое лицо Малкольма того стоит.

Собственные родители отвергли меня. А отец, по-моему, и вовсе никогда меня не любил. Мне не суждено было испытать безоговорочную любовью родителей к ребенку, которую показывают по телевизору и описывают в земных книгах.

За три года жизни в памяти Первой я не раз наблюдал за ее близкими отношениями с Хильдой ― и завидовал им. Да, они все время ссорились, но это не мешало их взаимной любви и доверию. Хильда тренировала и оттачивала таланты Первой, хваля ее за успехи. Однажды увидев это, я жаждал чего-то подобного и для себя. Наставника. И теперь он у меня есть.

Первая пообещала, что я не буду в одиночестве. И сдержала слово.

* * *

Наша дорога через страну становится совсем уж зигзагообразной, такой маршрут выбран специально, дабы не засветиться на могадорских радарах. Иногда мы делаем такие кругаля, что если б мы даже двигались в каком-то определенном направлении, я бы в жизни об этом не догадался, как и о том, что Малкольм представляет конечную точку нашего пути.

Мне нравится это бесцельное движение. Вне системы чувствую себя безопасней, словно я снова оказался в лагере гуманитарной помощи. Однако я понимаю: рано или поздно нам все равно придется выработать план, как связаться с рассеянной по планете Гвардией. С нетерпением жду встречи с моими новыми союзниками, хотя меня и берет мандраж от мысли, что они отвергнут меня за мое происхождение, пусть я и презираю свойственное могам кровопролитие.

После долгого ночного перехода мы останавливаемся на ночлег в небольшой роще на краю леса в сельском районе Огайо. Малкольм тратит уйму сил на занятия со мной, поэтому перед дневным сном я в благодарность делаю то же самое.

Тренирую его. Задаю вопросы о прошлом, пытаясь подтолкнуть его воспоминания. Конечно, дырявая память его раздражает, но он никогда не восстановит свои воспоминания, если не приложит к этому усилий. Поэтому я устраиваю ему «допросы с пристрастием», заставляя вспоминать детали.

― Что произошло перед темнотой? ― спрашиваю я этой ночью.

Малкольм расчищает землю, готовя себе место под ночлег.

― Я уже тихо это ненавижу.

― Знаю, знаю, ― говорю я. Мы оба вымотались, и эти ментальные экзекуции ― последнее, что нам обоим сейчас нужно.

Но я продолжаю настаивать:

― Что произошло перед темнотой?

― Я с ног валюсь, ― стонет Малкольм, вытягиваясь на земле. ― Все равно ничего не вспомню.

― Давай. Одно воспоминание, ― не сдаюсь я. ― До того, как тебя взяли моги, вспомни хоть что-то одно.

Малкольм молчит.

― Малкольм. А помнишь, ты говорил, что самое важное помнишь ― то, что тебе и вспоминать не пришлось? ― По крайней мере, хоть что-то из него вытяну. ― Расскажи хотя бы это.

Малкольм поворачивается ко мне с неожиданно серьезным лицом.

― Мой сын. Я помню своего сына.

Оба-на! Понятия не имел, что у него есть сын.

― Хотя и расплывчато, но я потихоньку вспоминаю детали контакта с лориенцами, пленение могами… А вот свою жизнь в Парадайз я помню досконально. ― Малкольм улыбается. ― Особенно Сэма.

― Наверное, хочешь снова его увидеть? ― спрашиваю я.

― Еще как! Думаешь, зачем я веду нас к своему родному городу? ― Малкольм смотрит на меня, явно не безразличный, как я к этому отнесусь.

Я потрясен.

― А он все еще там живет?

― Ну, я на это надеюсь, но наверняка утверждать не могу. Еще день-два пути, и мы сами все выясним.

Чувствую себя дураком. Я-то думал: мы банально уносим ноги от могадорцев, а, оказывается, все это время Малкольм вел нас к своему дому.

― Да, но наш путь, он же был таким беспорядочным.

― Это потому, что я по-прежнему стараюсь не дать могадорцам нас засечь. На самом деле, чем ближе мы к Сэму, тем важней избегать обнаружения. ― Малкольм садится и с серьезным лицом продолжает: ― Ты не обязан идти со мною в город. Это может быть опасно. Не исключено, что меня там поджидают могадорцы.

Малкольм смотрит выжидающе. Под его пристальным взглядом я вновь чувствую это: знакомое покалывание в животе. Мое привычное нежелание вступать в драку.

Только теперь я уже не тот, что прежде. У меня есть Наследие Первой ― мое Наследие. Я больше не чувствую себя таким бессильным, как раньше.

Скорее наоборот, у меня руки чешутся узнать, на что я теперь способен. Несколько месяцев назад Первая попыталась заново разжечь во мне желание помогать лориенцам, но я уперся рогом. Тогда Первой пришлось прибегнуть к нереально хитроумной психологической афере, чтобы заставить меня покинуть лагерь службы гуманитарной помощи.

Но я не нуждаюсь в таких же ухищрениях со стороны Малкольма.

― Я иду с тобой, ― говорю я.

* * *

Парадайз ― типичный провинциальный городок в штате Огайо. Фермы мирно соседствуют тут с частными домами ― небо и земля по сравнению с однотипной искусственной роскошью Эшвуд-эстейтс. Мы с Малкольмом движемся вдоль главной городской дороги, держась за деревьями. Делаю глубокий вдох.

О, да. Мне здесь нравится.

Едва на горизонте показывается Парадайз, Малкольм уводит нас поглубже в лес. Почти полтора километра мы идем по бездорожью. Иногда прям среди леса попадаются дома ― от цветущих сельских особняков до полусгнивших хибар. Мы минуем их все, срезая путь через лес так, чтобы нас никто не увидел.

― Как он выглядит? ― спрашиваю я. За время нашего путешествия я поведал Малкольму всю свою жизнь ― как сын уважаемого могадорского военачальника превратился в предателя. Сам же Малкольм до сих пор во многом остается для меня загадкой. Иногда мне кажется, это потому, что он сам не хочет о себе вспоминать.

Не сбавляя шага и не сводя взгляда с дороги, Малкольм печально улыбается.

― Не знаю, ― отвечает он.

― В смысле вспомнить не можешь?

― Нет, как раз наоборот: Сэма я помню более чем хорошо. Просто… ― Малкольм останавливается. ― Я с трудом представляю, как он теперь выглядит, я же столько лет его не видел. Меня не было слишком долго. Когда меня забрали, он был совсем малышом. Но он уже был очень умным и добрым мальчиком. Самый лучший ребенок на свете. ― Малкольм смеется. ― Сэм был особенным.

― А что будем делать, когда его найдем? ― интересуюсь я.

Лицо Малкольма мрачнеет.

― Я просто хочу увидеть его. Убедиться, что он в порядке. Мы с тобой ― оба на прицеле могадорцев. Пока это не изменится, мне нельзя оставаться с Сэмом, но я не могу не увидеть его, всего один раз. А потом… ― Голос Малкольма срывается.

―… мы снова пустимся в бега, ― заканчиваю я за него.

Малкольм кивает.

― Нам опасно здесь оставаться.

Эта мысль приносит мне странное чувство облегчения.

― Мы почти на месте, ― говорит он, ускоряя шаг.

Впереди, за деревьями, проглядывается дом.

― А вот и он, ― сообщает Малкольм.

По мере приближения почва под ногами становится неровной. Опускаю взгляд. Земля обожжена. Вся в рытвинах. Подбираюсь, готовясь к возможной атаке.

Чем ближе мы подходим, тем хуже все выглядит. Земля вся в подпалинах, некоторые деревья повалены. Здесь явно было сражение.

― Малкольм, ― говорю я. ― Тут явно побывали моги.

Но мой спутник, конечно же, уже и сам все заметил. Он ускоряет шаг, а потом и вовсе срывается на бег. Припускаю за ним, с тревогой ожидая, что нас ждет в доме.

Малкольм подбегает к задней двери и начинает в нее колотить. Наружу с круглыми от шока глазами выходит женщина. Я резко останавливаюсь невдалеке. Малкольм не давал мне никаких указаний; понятия не имею, что тут происходит.

Замираю в нерешительности.

Малкольм хватает женщину за плечи, говорит ей что-то, засыпает вопросами. Женщина потихоньку приходит в себя, и с ее лица сходит выражение шока и изумления, сменяясь чем-то иным. Гневом.

Она отвешивает Малкольму пощечину. Еще одну. Вскоре она уже не может остановиться, и Малкольм просто стоит перед ней, безмолвно принимая оплеухи. С моего места ее слов не слышно, но я и так их знаю: «Где ты был!? Где ты был!? Где ты был!?»