Игорь Борисенко - Фантастика 2002. Выпуск 2

• Название: Фантастика 2002. Выпуск 2
• Автор: Игорь Борисенко
• Издательство: М.: ООО Ф22 «Издательство АСТ», 2002.—534, [10] с
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-014022-3

Поклонники отечественной научной фантастики!

НЕ ПРОПУСТИТЕ!

Издательство ACT предлагает вам ОЧЕРЕДНОЙ сборник повестей и рассказов «Фантастика — 2002/2».

Дмитрий Володихин, Леонид Каганов, Леонид Кудрявцев, Алексей Калугин, Евгений Лукин, Юлий Буркин, Дмитрий Скирюк, Александр Г ромов и многие другие!

Помимо художественных произведений, в сборник «Фантастика — 2002/2» вошли также статьи о проблемах жанра и традиционный обзор «положения дел» в российской фантастике в 2001 г.

---

Юные умом и запальчивостью западники до боли похожи на каких-нибудь Тимура и его команду — подростков, идентичных мифу о Стране Советов конца тридцатых годов: по-человечески очень неплохих и очень порядочных ребят (они мне куда ближе и симпатичнее, чем хитрованская шпана, лагерная охрана или железные наркомы), живущих, увы, в чрезвычайно упрощенном и абсолютно иллюзорном мире. Все ответы даны, идеал, общий для всех, сформулирован… кто не с нами — тот против нас…

Отсюда их догматизм и яростная непримиримость.

Странно, что они до сих пор не объявили фашистом, скажем, Грибоедова. Сколько я помню, Чацкий у него совершенно открыто поносит западничество тогдашней России и приводит в пример китайское «премудрое незнанье иностранцев». Явный красно-коричневый ксенофоб.

Множество деятелей демократической культуры честно уверены, что действительно помогают изживанию недостатков. Поэтому с ними так трудно общаться и практически невозможно их убедить хоть в чем-то. Ощущение собственной порядочности — как правило, вполне оправданное, — которое щедро сдобрено к тому же искренним состраданием к обездоленным, искренним неприятием почти любой несправедливости служит для них абсолютным внутренним доказательством их постоянной, нерушимой правоты.

Только вот понятием «недостатков» у них покрывается слишком много того, что ими не является.

Дело отнюдь не в их порочности или злом умысле. Дело опять-таки в гримасах цивилизационной идентификации и выборе той или иной основной цивилизационной мифологемы в качестве ориентационного идеала; а гримасы эти, в свою очередь, обусловлены тем, что большинство нынешних демократов внутренне являются уроженцами Запада. Если и не в экономическом плане, то уж в образовательном наверняка. Они еще пешком под стол ходили, когда из книжек родительской библиотеки им стало известно, кто такой и чем хорош, скажем, Эразм или Анри Четвертый (и в этом знании нет ничего худого); но имен Григория Паламы или Иоанна Кантакузина они не слышали и до сих пор. В лучшем случае если и слышали, то восприняли их как членов бесчисленного множества экзотичных и плохо мытых варваров, периферийных, неважных и совершенно чуждых — вроде Имхотепа или Туссен-Лувертюра.

В «недостатки» у них попадает само существование России как таковой, и остальные, конкретные претензии к ней в конечном счете лишь этим и объясняются.

Вполне глобализованные экономически Япония или, скажем, разнообразные «малые драконы» (да уж, очевидно, и Китай теперь) сумели глобализоваться, отнюдь не посылая на свалку истории все то, чем они отличаются от европейских стран. Напротив, их успехи в значительной степени оказались обусловлены именно умелым, творческим, эффективным использованием собственного своеобразия. Стоит ли упоминать, что такое умение отнюдь не пришло сразу, а явилось результатом многочисленных и подчас весьма болезненных проб и ошибок? Однако постепенно способные успешно функционировать самобытные свойства прекрасно вписались в новую реальность, а неспособные — отмерли или отмирают сами собой. Именно тем своеобразием, которое сумело столь результативно работать в новых условиях, эти страны ныне особенно гордятся. И по праву. У нас же любой, кто посмеет хоть помянуть о каком-то там своеобразии, с ходу шельмуется фашистом, и любое своеобразие загодя, априори объявляется фашизмом еще до того, как оно оказалось проверено на способность приносить пользу.

А тем самым страна лишается шансов на усилие; свои имманентные качества для него она применить не может и должна использовать лишь искусственно насаждаемые заимствования, которые в силу своей чуждости, неусвоенности, неорганичности далеко не всегда работают ожидаемым образом. Не потому, что они плохи, а потому, что они не свои. Если в «Москвич» вогнать две-три случайно выбранные детальки от «тойоты», он не станет ездить, как «тойота». Он даже как «Москвич» ездить перестанет.

Именно недопонимание системности своеобразия и несходства подводит наших западников. И неудивительно — ведь они, повторяю, не реальный Запад сулят нам и пытаются построить в России, а свой миф о нем.

Намек на еще одно объяснение того, отчего Ордусь видится демократам и либералам в темных тонах, дала во время беседы с консультантами переводчиков ван Зайчика — И. Алимовым и мною — г-жа Вольтская. «Но ведь Ордусь же тоталитарное государство, — обмолвилась она, — там очень мало преступлений».

Вот оно. Когда-то усвоив. мысль о том, что в тоталитарных обществах преступность, как правило, в среднем ниже, чем в демократических (что на самом деле тоже спорно), наши либералы для простоты картины уверовали и в обратное: если в обществе мало преступлений, оно наверняка тоталитарное. И потому уж одно то, что в государстве Ордусь все живут безбоязненно, является при определенном перекосе сознания признаком процветающего там государственного насилия.

А это не шутки. Не литературоведение. Бог с ней, с Ордусью! Эти же граждане и здесь, в России, всякую попытку обуздать преступность называют откатом к тоталитаризму. И становится понятно почему. Оказывается, высокий уровень преступности для них уже стал чуть ли не главным признаком и даже критерием свободы и демократии!

Сильно подозреваю, что отсутствие в Ордуси предателей, насильников, просто непорядочных людей — совершенно естественное для ироничной доброй сказки — матерые борцы с тоталитаризмом воспринимают исключительно как следствие происходящих там вопиющих нарушений прав человека. Они, похоже, и в России понимают права человека так же: не мешайте быть плохими! Не мешайте лжецам быть лжецами, предателям — предателями, подонкам — подонками!

Все те составляющие нормальной жизни, по которой так стосковались люди — свобода, ограниченная совестью, стабильность, безопасность, порядок, уверенность и в своем соседе, и в своей стране, — для некоторых обличителей про-сто-таки нож острый. Они так погрязли в своем давнем «бою с тенью», так увлеклись разоблачением лицемерия Министерства Правды (которое и впрямь бессовестно жонглировало высокими словами — кто ж с этим спорит), что фактически заняли теперь его место, борясь, по сути дела, не столько с лицемерным использованием высоких материй, сколько с самими высокими материями. Кто бы ни произносил манящие слова — они и его разоблачат, если только произносят их не они сами. Они обязательно объяснят, что совесть — это всепроникающий диктат тайной полиции или церкви, стабильность — это довольство тупого стада, порядок — это орднунг рейха, любовь к Родине — это шовинизм и т. д.

И потому даже простое описание мира, где всем их обличениям нет места, где совесть и есть совесть, стабильность и есть стабильность, а патриотизм и есть патриотизм, не больше и не меньше, они подсознательно воспринимают как обвинение. И реагируют соответственно.

Еще одно объяснение мы можем найти опять-таки благодаря г-же Вольтской. В своей статье она предъявила ван Зайчику обвинение в плохом отношении к СМИ.

«Один из второстепенных персонажей — журналист. Хотя и ордусянин, но суетливый и хлипкий…За сенсациями гоняется, а что к чему — никак не понимает. И если бы не храбрые органы, его, пачкуна чернильного, давно бы уже бандиты ухлопали. Отсюда мораль: чем скакать за сенсациями да пытаться своим слабым умишком постичь суть вещей, сиди спокойно и жди, пока мудрые органы сами тебе все не растолкуют. Потому что они — вездесущи и всемогущи».

Кто читал книгу, скорее всего согласятся с тем, что на самом деле журналист этот — весьма симпатичный субъект и весьма дельный профессионал. Кто не читал — тоже не страшно, потому что это все не важно, слабый у него умишко или нет. Единственный его настоящий грех — о нем, собственно, и сообщается столь страстно и столь невнятно в процитированном абзаце — заключается в том, что журналист этот с готовностью пошел на сотрудничество с органами охраны правопорядка и действительно им очень помог.

Вероятно, ван Зайчику следовало поведать о том, как журналиста, пытающегося донести до населения какую-нибудь тамошнюю горькую истину, избивал и пытал заезжий из центра особист-садист — вот тогда вышла бы художественная правда. А если бы невинно поруганный правдоискатель еще и в Европарламент с жалобой устремился, а фээсбэшники его мечами искромсали по дороге — глядишь, удостоился бы и ван Зайчик похвального слова либеральной критики.

Не далее как 11 октября в «Ночном времени» американский политолог очень точно и совершенно убийственно поправил нашего: Запад не отреагировал должным образом на взрывы жилых домов в России не потому, что слишком сыт, и не потому, что равнодушен к России, а потому, что в самой России многие СМИ утверждали, будто означенные дома были взорваны российской ФСБ в целях разжигания ненависти к кавказцам, и это дезориентировало общественное мнение Запада.