Генри Мортон - Лондон. Прогулки по столице мира

• Название: Лондон. Прогулки по столице мира
• Автор: Генри Мортон
• Издательство: Эксмо; Мидгард
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-30746-3

О Лондоне написано множество книг, каждая из которых открывает читателям свой собственный Лондон. Среди всех, кто писал об этом городе, Генри В. Мортон — едва ли не самый обстоятельный и, вне сомнения, самый поэтичный автор. По выражению британского обозревателя К. Филдса, «в кем сочетались зоркость журналиста, восторженность поэта и горячая любовь к своей стране, ее прошлому и настоящему». «Лондон» Мортона — книга, от которой невозможно оторваться, пока не дочитаешь до конца.

---

— Похоже, в те времена жизнь электрика весьма напоминала жизнь джентльмена?

— О да, сэр, такую политику проводила фирма. Как я уже говорил, сэр, электричество было новинкой и аристократы очень гордились тем, что у них есть этот чудесный электрический свет. Но, вспоминая те времена, просто поражаешься, насколько все было примитивно! Когда в Вест-Энде давали бал, я часто получал задание сидеть до двух часов ночи возле распределительного щита, на случай, если перегорят пробки. И все равно мне приходилось одеваться надлежащим образом.

Я был восхищен его рассказом. Этот маленький человек оказался для меня настоящей находкой, я не ошибся в своих предчувствиях. Его манеры, его голос, фальшивый аристократизм — все это напоминало об ушедшем в мир иной эдвардианском периоде. Тогда даже электрикам с Бонд-стрит приходилось надевать сюртуки, цилиндры и перчатки, если они обслуживали аристократов.

— Фирма установила еще одно правило, — продолжал он. — Нередко случалось, что мастер входил в спальню какой-нибудь леди и видел разбросанные повсюду драгоценности (видит бог, сэр, в те времена в таких домах мы чего только не навидались, ведь эти аристократы возвращались домой вдрызг пьяными и швыряли вещи где попало). Так вот, правило фирмы гласило, что нужно позвать дворецкого и попросить его собрать драгоценности и запереть в надлежащем месте. Дело не в том, что фирма не доверяла своим работникам. Вовсе нет, сэр. Глава фирмы часто нам повторял: «Вам-то мы доверяем, но если однажды вечером ее милость вдруг потеряет свой жемчуг, она может обвинить электрика, а нам этого не надо!»

Пока мы плыли вниз по Темзе, невзрачный человечек в альпаковом пиджаке успел нарисовать мне полную картину минувшей эпохи: «господ», которые в качестве чаевых раздавали электрикам золотые соверены, восхитительных дам в глубоких декольте, которые, опьянев от шампанского, неверной походкой шли к туалетным столикам, дворецких, которые показывали дорогу электрикам с Бонд-стрит, и молодого рабочего, который осторожно, стараясь не повредить краску, натягивал полученные от фирмы шелковые перчатки.

— Это был совсем другой Лондон, — сказал мой собеседник.

— Более благополучный? — уточнил я.

— Вне всяких сомнений, сэр, — подтвердил он. — В те времена люди не были столь недоброжелательны. Вы можете со мной не соглашаться, но аристократы были настоящими сливками общества, сэр. Помимо прочего, сэр, на соверен можно было купить столько, сколько сейчас купишь на десять фунтов[54]. Но сегодня, сэр, никто не может считать себя счастливым.

На этой печальной ноте наша беседа и закончилась — мы прибыли в Гринвич.

3

Я не был в Гринвиче со времен войны. Ступив на берег, я первым делом обратил внимание на то, что гостиница «Корабль» пострадала от бомбардировок. В этой гостинице я, если память меня не подводит, останавливался трижды; в ней, сидя у окна, я поедал снетки и любовался Темзой. Каждый визит поднимал мне настроение, поэтому при виде вдребезги разбитого старого здания, я испытал такое чувство, словно потерял кого-то из близких.

Во всех известных мне гостиницах и ресторанах снетки слегка обжаривают, вследствие чего они приобретают коричневатый оттенок. Но в гостинице «Корабль» их готовили по старинному рецепту, и они становились белыми. Когда я побывал здесь в последний раз, официантка (я даже помню, что эта девушка была родом из северной Англии) сказала мне, что шеф-повару потребовалось два года, чтобы научиться готовить снетки. Впрочем, она тотчас добавила, что ее тошнит от одного их вида. Она не могла себе представить, как можно есть эти головы, хвосты и глаза!

Мне всегда нравился Гринвич. У него есть свое лицо и своя атмосфера. Королевский военно-морской колледж — самое впечатляющее здание на Темзе, не считая дворца Хэмптон-Корт. Ничто на берегах Темзы, от Лондонского моста и до Вестминстера, не сравнится с этим зданием. Город, парк и Блэкхит — все пропитано духом восемнадцатого столетия. И даже множество уродливых деталей (газометры, высокие дымовые трубы, прилегающие к реке убогие поселки, которые со всех сторон вплотную окружают Гринвич по обеим берегам) не могут лишить Гринвич остатков былого великолепия.

В книгах о Лондоне, написанных около восьмидесяти лет назад, встречаются упоминания об отставных военных моряках, которые частенько появлялись в Гринвичском парке. Там они в латунные подзорные трубы наблюдали с откосов за проплывавшими по реке кораблями. Эти старики, многие из которых были ветеранами Трафальгарского сражения, жили в здании, ныне именующемся Королевским военно-морским колледжем, а тогда звавшемся Гринвичским госпиталем и представлявшем собой военно-морской аналог Королевского госпиталя в Челси.

Похоже, гринвичские ветераны во многом походили на ветеранов из Челси, разве что они намного больше пострадали во время войн, о чем свидетельствуют старинные рисунки и гравюры. Художники того времени почти всегда изображали этих моряков либо с черной повязкой, прикрывавшей потерянный на войне глаз, либо с деревяшкой вместо ноги, вроде той, на которой ковылял Джон Сильвер, либо с железной рукой, наподобие руки капитана Крюка.

Адмиралтейство, выказывая отеческую заботу, предоставило этим старикам возможность самим выбрать вид содержания. Большинство из них провело всю свою жизнь на палубах деревянных кораблей, поэтому они решили, что лучше окончить дни независимыми отставниками, нежели пансионерами, запертыми в стенах учреждения, которое к тому же напоминало формой корабль. И около 1873 года Гринвичский госпиталь перестал быть приютом для ветеранов и превратился в Королевский военно-морской колледж.

Покидая пристань, я думал о том, что Гринвич, наверное, до сих пор хранит память об этих старых морских волках. Быть может, именно поэтому обстановка здесь не слишком сильно изменилась. Темза во многом осталась точно такой же, какой была в те времена. Великолепные (хотя даже это слово к ним не слишком применимо), величественные, грандиозные здания, которые ныне составляют комплекс военно-морского колледжа, сохранились в своем прежнем виде. Не изменились и зеленые откосы Гринвичского парка, на которых сиживали престарелые моряки со своими подзорными трубами. Пожалуй, я не удивился бы, повстречав Джона Сильвера, ковыляющего на своей деревяшке по улицам Гринвича.

И точно, не успел я выйти на главную улицу, как увидел человека на деревянной ноге! В наше время эти устаревшие фальшивые конечности стремительно исчезают. На самом деле я уже и не вспомню, когда в последний раз видел такой протез. Владельцем деревянной ноги, замеченной мною, был не старый морской волк, а подросток лет четырнадцати. Маленький бедолага ковылял по улице, мужественно посмеиваясь над собственными неловкими движениями, которые напоминали движения птицы с перебитым крылом. Сопровождавший мальчика молодой человек поднял было его на руки и понес, но мальчик запротестовал и воспользовался деревянной ногой как оружием, с помощью которого заставил своего друга поставить себя на землю. Так он и шел по улицам Гринвича, постукивая деревяшкой по мостовой, и этот звук, должно быть, напоминал серым камням о героях Трафальгара.

Я шел в направлении Гринвичского парка, одного из самых красивых королевских парков. Он расположен на отлогом холме, с которого открывается изумительный вид на Лондон и Темзу. С террасы у памятника Вольфу я увидел лежавший на западе Лондон. Купол собора Святого Павла возвышался точно над центром Тауэрского моста. На переднем плане виднелась та вошедшая в историю излучина реки, что получила название Гринвич-Рич. По ней шли корабли — одни в Лондонский порт, другие в чужие края. Этот вид Лондона столетиями открывался перед путниками, приближавшимися к столице по Дуврской дороге. Я не знаю места, с которого бы панорама Лондона казалась более величественной.

В этом парке есть несколько прекрасных каштановых аллей, посаженных по указанию Якова I. Вероятно, во всем Лондоне не найти более старых деревьев. Одной из любопытных реликвий является «Дуб королевы Елизаветы», от которого ныне остался лишь заросший плющом пень с дуплом; дерево стояло на этом месте вплоть до 1875 года. Во всяком случае, так написано на мемориальной табличке. Неожиданно для себя я оказался в очень милом саду, где увидел несколько огромных кедров. На фоне типично английского паркового ландшафта они выглядели весьма необычно. Старый садовник сказал мне, что перед войной сотни японских туристов посещали Гринвич специально для того, чтобы посмотреть на эти кедры.

— Некоторые, — сказал он, — кланялись до земли и, когда входили в сад, вели себя так, как ведут в своих храмах. Знаете, японцы в обыкновенных европейских костюмах и кланяются деревьям… Странное, доложу я вам, зрелище.

На мой взгляд, гораздо более экзотической достопримечательностью, чем кедровая роща, является Королевская обсерватория, расположенная на вершине холма. В прежние времена можно было увидеть, как медленно раздвигаются ее похожие на луковицы купола. Они раскрывались, подобно перезревшему на солнце плоду, который лопается от жары. В этих куполах были скрыты мощные телескопы, с помощью которых королевские астрономы исследовали вселяющие ужас просторы космоса. Но теперь и Королевская обсерватория, и ее астрономы переехали в Херстмонсе в графстве Сассекс.