Эксперт Эксперт - Эксперт № 04 (2013)

• Название: Эксперт № 04 (2013)
• Автор: Эксперт Эксперт
• Жанр: Публицистика

---

В Дагестане и сейчас вспомнят об этнических квотах, когда понадобится аргумент в борьбе за власть. Но сама по себе борьба будет вестись по иным фронтам. Считается что в республике есть несколько наиболее влиятельных групп и раскол между ними не совпадает с этническим делением. Есть даргинцы отец и сын (бывший и нынешний главы республики) Магомедовы. Есть лезгины Сулейман Керимов и мэр Дербента Имам Яралиев . Есть аварец — мэр Махачкалы Саид Амиров . Есть глава управления федерального казначейства по Дагестану Сайгидгусейн Магомедов , тоже аварец, к нему близок Сагид Муртазалиев. Есть братья Зиявудин и Магомед Магомедовы , глава Группы «Сумма» и сенатор от Смоленской области, также заметные в дагестанской политике.

Понятны опасения Кремля по части того, что получится, если все эти солидные и решительные люди вступят в борьбу за должность президента Дагестана на прямых выборах. Но вряд ли дело тут именно в опасности межэтнических конфликтов. Вопрос в другом — то ли пустить соперничество между группами интересов в Дагестане в русло публичной политики, то ли оставить его под аппаратным ковром. Похоже, Кремль предпочел бы, чтобы сор из избы не выносили.

Карачаево-Черкесию система назначения губернаторов не спасла от противостояний на этнической почвы. Несколько лет черкесская община в республике боролась сначала за передачу ее представителю поста премьер-министра (на этот счет, как в Дагестане, в республике сложилась традиция), потом за выдвижение сенатором этнического черкеса Вячеслава Дерева . Прежний президент Борис Эбзеев на эти требования давал отказ. Но черкесам пошел навстречу назначенный главой республики в феврале 2011 года Рашид Темрезов , показав тем самым, что «проклятые вопросы» этнического представительства во власти могут быть разрешены путем переговоров.

Однако довод о прямых выборах как о катализаторе межэтнических трений все же не лишен оснований. Есть регионы, где при солидной доле русских в составе населения уровень их представленности во власти сравнительно невелик. Из лежащих на поверхности примеров — Татарстан, Башкирия, Адыгея. В Татарстане положение осложнено тем, что изучение татарского языка по республиканской школьной программе обязательно для всех, и многих русских школьников и их родителей это не устраивает. Если такого рода вопросы окажутся в повестке выборов глав региона, резонанс будет едва ли не больше, чем от кавказских споров об этническом представительстве. На Кавказе такие споры, при всей их эмоциональности, стали частью политической культуры. В Поволжье со времен парада суверенитетов их успели забыть.

Российский Помпиду

Ирина Осипова

Первый в России музей современного искусства федерального уровня на базе ГЦСИ все-таки будет построен. Но не там, не так и не тогда, как планировалось изначально

Как долго еще будет ютиться ГЦСИ в здании на Зоологической улице — неизвестно

Фото предоставлено ГЦСИ

Если бы не вошедшее в привычку «разрушим до основанья, а затем...», большой музей, представляющий международное искусство второй половины XX — начала XXI века, в России уже бы строился. Идею его создания Государственный центр современного искусства (ГЦСИ) вынашивает больше десяти лет, но последние четыре месяца отодвинули реализацию этого масштабного проекта на неопределенный срок. Впрочем, в таких ситуациях принято говорить: «Все к лучшему». В результате бурных дебатов в профессиональном сообществе, частично выброшенных в СМИ и социальные сети, будущий музей получил максимум внимания, новую территорию и международный архитектурный конкурс.

Искусство и власть

О принципиальной необходимости создания в России серьезного форпоста актуального искусства спорить глупо — музеи, исследующие современность, а не только почитающие искусство прошлого, есть уже почти в каждой уважающей себя стране. Причем не только в столицах, но и в сотнях провинциальных городов. Нью-йоркский МоМа, парижский Центр Помпиду, лондонская галерея «Тейт Модерн» знамениты не меньше, чем Метрополитен, Лувр или Эрмитаж. Вокруг главных мастодонтов постоянно множатся новые и новые государственные и частные институции, занятые собирательством и представлением искусства последних десятилетий. Опутавший своей сетью полмира Музей Гуггенхайма (с отделениями в Нью-Йорке, Венеции, Берлине и Бильбао) достраивает филиал в Абу-Даби. Только за последние пять лет открыли двери римский MAXXI, New Museum в Нью-Йорке, Astrup Fearnley Museet в Осло и десятки других. У нас, если не брать отделы новейших течений Третьяковки, Русского музея и Эрмитажа, за современность отвечают лишь столичные ММСИ и Мультимедиа-арт-музей. Оба ведут активную выставочную политику, но необходимости полноценного музея с постоянной экспозицией это не отменяет.

О создании такого музея еще в 2009 году объявил тогдашний министр культуры Александр Авдеев . Отдать его в руки ГЦСИ было логичным шагом — основанный Минкультом в 1994 году, центр планомерно (по мере скромного финансирования) собирал, изучал, показывал, образовывал, награждал, поддерживал — в общем, выполнял все необходимые функции. Но главное — обрастал сетью филиалов в регионах (сегодня их пять, и готовится к открытию шестой, в Томске), охватывающих почти всю Россию. С 2004 года ГЦСИ прописан на Зоологической улице, где архитектурное бюро Михаила Хазанова перестроило под его нужды корпус бывшего лампового завода. Проект его расширения (ввысь, с учетом тесноты московских переулков) ГЦСИ начал разрабатывать практически сразу после переезда — для амбициозных планов здание объективно мало. В 2009 году Минкульт пообещал музею 3 млрд рублей, но с мертвой точки дело сдвинулось только весной 2012-го, когда сумма увеличилась до 5 млрд, а сам музей решили перенести на Бауманскую улицу, на место бывшего Басманного рынка.

Но тут в сюжете случился резкий поворот: сменился министр культуры, и проект нового музея попал на «съедение» созданному при министерстве Общественному совету. В сентябре на заседании комиссии по современному искусству глава департамента культуры Москвы Сергей Капков заявил, что проект (уже одобренный градсоветом при Москомархитектуры) никуда не годится и реализовать его невозможно. Претензии заключались в том, что проект перенесли с Зоологической на Бауманскую почти без изменений, стоимость работ завышена, как содержать в будущем гигантское здание непонятно, да и концепция какая-то невнятная. Вывод из этого, однако, был сделан странный: Капков предложил не доработать проект, а объединить ГЦСИ с ММСИ. А потом вспомнил существующие площадки, включая «обновленный» Манеж, и заявил, что на развитие современного искусства строительство нового здания никак не повлияет и лучше подобрать для музея какое-нибудь из уже существующих. Будто все, что строилось в Москве в последние два века, идеально приспособлено для показа и хранения искусства. Отмашка была дана, и началось. Другие «советчики» переживали, что проект создавался еще при мэре Лужкове, а значит, не соответствует духу времени; заявляли, что ГЦСИ не закупал произведения в московских галереях, а значит, хорошей коллекции у него быть не может (еще один пример неочевидной логики — госмузей должен поддерживать художников, а не частный галерейный бизнес). Вменяли также непрозрачность и намекали на некие личные интересы директора ГЦСИ Михаила Миндлина (его участие в проектировании, похоже, особенно раздражало оппонентов). Он отбивался как мог, но этот проект все же похоронили.

Новая страница истории началась неожиданно — на брифинге Минкультуры в конце прошлого года министр Владимир Мединский объявил, что для строительства музея выделено место на Ходынском поле. «ГЦСИ станет стержневым корнем, вокруг которого будет формироваться вся застройка района», — отметил он. «Выселяют искусство на окраины», — сразу же заворчали в кулуарах. Однако децентрализация, при которой отдаленные и неблагополучные районы обретают новое лицо, историю и лоск за счет культурных учреждений, давно стала обычным делом во всем мире. Да и в музеи ходят ради экспозиции и выставок, а не потому, что он где-то рядом. Некоторые мечтатели все еще пытаются представлять себе новый музей на пустующем пятачке в Зарядье, на месте разобранной гостиницы «Россия», но ответом им только старый анекдот «съесть-то он съест, только кто ж ему даст».

Музей будущего

На прошлой неделе ГЦСИ провел открытые слушания с участием российских и международных экспертов (архитекторов, кураторов, музейных директоров и хранителей), обсуждавших концепцию будущего музея, который должен стать «музейно-выставочным, научно-информационным и образовательным комплексом» — в общем, форпостом современной культуры, ориентированным даже не на сегодняшний, а на завтрашний день. Воинствующие оппоненты из Общественного совета на слушания не пришли (из комиссии по современному искусству присутствовал только Иосиф Бакштейн ), благодаря чему разговор получился конструктивным.