Наталья Михайлова - Василий Львович Пушкин

• Название: Василий Львович Пушкин
• Автор: Наталья Михайлова
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-235-03548-5

Родной дядя и первый наставник в поэзии Александра Сергеевича Пушкина, «сосватавший» его «с музами», — вот место, которое в нашем сознании занимает герой этой книги. Но Василий Львович Пушкин (1766–1830) и сам был весьма примечательной личностью. Участник литературных битв, определивших будущее русской словесности в начале XIX столетия, автор первых поэтических манифестов «карамзинской» школы, староста знаменитого «Арзамаса», он получил широкую известность благодаря своей поэме «Опасный сосед» — едва ли не самому знаменитому литературному произведению «допушкинской» поры, которое по цензурным соображениям не имело шансов быть напечатанным, зато ходило в многочисленных списках и заучивалось наизусть. Хлебосольный хозяин, блестяще образованный человек, остроумный рассказчик, щеголь и модник, он дружил со многими выдающимися людьми своего времени, нередко становился объектом дружеских шуток и добродушных насмешек. О В. Л. Пушкине и о многих событиях, связанных с его жизнью, рассказывает автор книги, доктор филологических наук, академик Российской академии образования, заместитель директора Государственного музея А. С. Пушкина по научной работе Наталья Ивановна Михайлова.

---

Кузнечик завидует мотыльку, сетуя на свою безвестность и некрасивость. Но вдруг

            Толпа веселая детей,
            На луг зеленый прибегая,
            Пустилась вслед за мотыльком.
На воздух и платки, и шляпы полетели!
Мальчишки резвые красавцем овладели,
            И он пойман под платком.
Один ему крыло, другой теребит ногу,
А третий и совсем бедняжку раздавил (99–100).

Бедняжка-мотылек раздавлен, и кузнечик вынужден признать:

Я, право, мотыльку завидовал напрасно
И вижу, что блистать на свете сем опасно! (109).

Сочинитель заключает басню сентенцией:

Всего полезнее, чтоб счастливо прожить,
Скрывать свой уголок и неизвестным быть (100).

Другие басни В. Л. Пушкина завершаются подобными же поучениями. Читатель сборника его стихотворений узнает, что «счастлив кто живет на свете осторожно» («Лев больной и лисица»); что «веселость денег нам дороже во сто крат» («Сапожник и его сват»); что «в старости не ум, а сердце нужно нам» («Старый лев и звери»). Конечно, А. М. Пушкин, подтрунивая над Василием Львовичем, говорил, что его басни так пусты содержанием, что можно печатать только одни их названия. Но так ли это? Ведь с высказанными в баснях суждениями трудно спорить. В них — житейская мудрость, которая приобретается, как правило, с годами. И этой житейской мудростью Василий Львович делится с читателями.

Впрочем, иногда читатели «Стихотворений Василия Пушкина» встречали в его баснях и нечто иное:

            От старика и до ребенка
Все заняты умы в столичных городах:
Тот проживается, тот копит, богатится
            И в страшных откупах;
         Другой над картами трудится;
Заботы, происки о лентах, о чинах;
Никто не думает о ближних, о друзьях;
         Жена пред мужем лицемерит,
А муж перед женой — и до того дошло,
            Что брату брат не верит.

(«Сурок и щегленок») (78).

В басне «Японец» за «Японией благословенной», конечно, виделась Россия. Слепой, глухой, немой житель этой благословенной страны полагал, что его соотечественники «добры, чтут правду и закон». Но когда «какой-то славный врач, в Японии известный, / Не худо бы и нам таких врачей иметь!», вылечил беднягу, то

            … что ж Японец наш узнал?
Товарищи его не стоили похвал;
Друг друга грабили они бесчеловечно;
            Везде бессильный был попран;
            В судах коварство обитало,
            На торжищах обман,
И словом — зло торжествовало.
            «О ужас! — юноша вскричал
С прискорбием души, с сердечными слезами, —
Таких ли гнусных дел от вас я ожидал?
            Что сделалось, японцы, с вами?
Куда не оглянусь: в стране несчастной сей
            Или безумец, иль злодей!» (72).

На героя басни донесли, и он был навек изгнан из отечества. Грустная история!

В свой сборник Василий Львович включил басни, посвященные всегда животрепещущей теме зависти, — стихотворец с жаром выступал против завистников талантов. «Завистники соловья», «Овсянка и пеночка», «Сычи» — авторская позиция В. Л. Пушкина в этих баснях не может не вызывать уважения:

Как солнца светлого лучи,
            Сияют дар, ученье:
Невежество — умов затменье;
Невежды-авторы — сычи (83).

Как тут не вспомнить стихи племянника:

Подымем стаканы, содвинем их разом!
Да здравствуют музы, да здравствует разум!
            Ты, солнце святое, гори!
            Как эта лампада бледнеет
            Пред ясным восходом зари,
Так ложная мудрость мерцает и тлеет
            Пред солнцем бессмертным ума.
Да здравствует солнце, да скроется тьма! (II, 420).

В раздел «Басни» В. Л. Пушкин поместил и свои стихотворные сказки. Они в самом деле близки к басенному жанру. Так, в сказке «Кабуд-путешественник» история путешествия осла в Мекку (хозяин отдал его дервишу, с тем чтобы осел вернулся оттуда ученым, заговорил на многих языках) рассказана для того, чтобы прийти к заключению:

…кто поехал в путь ослом,
Ослом и возвратится (112).

Не удержался Василий Львович и от того, чтобы включить в забавное повествование выпад против давнего литературного врага — А. А. Шаховского:

На правой стороне брюхастый стиходей
            Достойнейших писателей злословил
И пасквили писал на сочиненья их,
А помнил сам в душе один известный стих,
Которым он воспет в поэме был шутливой (109).

В сказке «Красавица в шестьдесят лет» очерчен карикатурный портрет старой кокетки, которая

…в зеркале себя увидев невзначай,
Сказала, прослезясь: «Веселие, прощай!
            Как зеркала переменились!» (115).

То же можно сказать и о сказках «Быль» и «Догадливая жена», где легким пером набросаны портреты молодых жен и их доверчивых старых мужей. Диалоги просто великолепны:

«Все ты сидишь в углу; не слышу я ни слова;
А если молвишь что, то вечно вы да вы.
Дружочек, любушка! Скажи мне нежно ты —
            И шаль турецкая готова».
При слове шаль жена переменила тон:
«Как ты догадлив стал! Поди ж скорее вон!» (105).

Что же касается сказки «Людмила и Услад», то в ней есть и мораль (собака дает урок верности неверной красавице), и свободный тон дружеского послания — В. Л. Пушкин начинает свою сказку обращением к К. Н. Батюшкову (которому эта сказка посвящена):

Аполлоном вдохновенный.
Друг любезный и поэт!
Ты, прощаясь, дал совет,
Чтоб, на скуку осужденный.
Коротал я длинный час, —
И свободными стихами
Я беседовал с друзьями,
Но, ах, милые, без вас
Как стихами заниматься?
Как веселым мне казаться?
Так и быть. Вот мой рассказ (112).

И балладные мотивы также здесь присутствуют. Можно даже, как нам кажется, говорить о некоторой перекличке текстов В. А. Жуковского и В. Л. Пушкина.

У В. А. Жуковского в балладе «Светлана»:

Улыбнись, моя краса,
            На мою балладу;
В ней большие чудеса,
            Очень мало складу[549].

У В. Л. Пушкина в сказке «Людмила и Услад»:

Обожаемый сердцами,
Пол прекрасный! Не сердись!
Я невинен. Улыбнись!
Ведь не грех шутить стихами!
Лжец и сказочник — все то ж,
Знают все, что сказка — ложь (115).

Завершает сборник раздел «Смесь». Вот здесь отряды стихотворений В. Л. Пушкина «рассыпаны боем». Он включил сюда и патриотическое послание «К жителям Нижнего Новгорода», и сатиру «Вечер», и стихотворение «Суйда», в котором воспеваются прелести сельского уединения. Здесь элегии, песни, романсы, эпиграммы, мадригалы, стихи в альбом, подражания, буриме. Угодно ли прочесть подражание Парни, читайте стихотворение «Скромность»:

            Сокроемся, мой друг, от солнечных лучей,
            От шума светского, от зависти людей,
            Чтоб не могли коварны очи
            Восторгов наших отравить!
            Не скажем дню мы тайны ночи —
Счастливую любовь не мудрено открыть…(152).

Хотите ли познакомиться с многочисленными подражаниями Василия Львовича Горацию, которого он очень любил, пожалуйста:

В несчастии будь тверд и в счастьи не гордись!
О Делий, смертные — судьбины лютой жертвы:
            Сегодня живы, завтра мертвы;
Мы чада смерти все. Не бойся, веселись! (153).

Нравятся эпиграммы? Ну что же:

            Змея ужалила Маркела.
Он умер? — Нет, змея, напротив, околела (208).

Возможно ли, скажи, чтоб нежная Людмила
            Невинность сохранила?
Как ей избавиться от козней Сатаны?
Против нее любовь, и деньги, и чины (209).

О как болтаньем докучает
            Глупец ученый Клит!
Он говорит все то, что знает,
Не зная сам, что говорит (211).

Больше по душе мадригалы? И мадригалы есть: