Константин Сергеев - Лунин атакует "Тирпиц"

• Название: Лунин атакует "Тирпиц"
• Автор: Константин Сергеев
• Издательство: Яуза, Эксмо
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005

Аннотация печатного оригинала: «В годы перестройки и гласности одни доморощенные "историки" заявили, что Лунин со своей подлодкой "К-21" не атаковал и не мог атаковать немецкий линкор "Тирпиц". Другие утверждали, что если и атаковал, то своими торпедами, всаженными в борт "Тирпица", Лунин сорвал операцию английского флота по заманиванию в ловушку этого супердредноута. Эти понятно, на чью мельницу воду льют.

Но лжеисторики и агенты влияния  просчитались. Еще остались живые свидетели этой супер атаки, вошедшей в учебники подводного флота. Итак, перед вами вся правда о Лунине, его экипаже и "Атаке века" от командира БЧ-5 гвардейской лодки "К-21" Северного флота Советского Союза Константина Михайловича Сергеева».

Данная публикация интересна также тем, что появилась уже в конце 90-х гг. XX века в условиях, когда автор был свободен от какой-либо внешней цензуры, о которой любят упоминать критики советского периода, доказывающие, что материалы, публиковавшиеся в то время, нельзя считать достоверными. Однако, сопоставление материалов, приводимых в этой книге, с мемуарами других подводников, например, И. А. Колышкина (http://lib.rus.ec/b/412850), или Л. А. Власова (http://lib.rus.ec/b/59577), изданными еще в период социализма, показывает отсутствие каких-бы то ни было серьезных расхождений в описании событий и оценках, которые бы давали основание говорить о принципиальном искажении информации  в изданиях советского времени вследствие цензурных ограничений и "засилья идеологии". Мемуарам всегда присущ известный субъективизм, что является одновременно их достоинством и недостатком как исторического источника, поэтому можно приветствовать стремление К. М. Сергеева опираться не только на собственные воспоминания, но и на документальные материалы.

В интернете имеется еще одна электронная версия данной книги, видимо более раннего издания, расположенная по адресу: http://militera.lib.ru/h/sergeev_km/01.html

Специального сравнения версий не проводилось, однако, случайным образом, найдены некоторые несоответствия, отмеченные в примечаниях. Мы не гарантируем что нашли все несовпадения, поскольку задачи сравнения перед собой не ставили. В предлагаемой нами электронной книге для удобства чтения убрана нумерация страниц в соответствии с печатным изданием и изменено расположение некоторых фотографий. При необходимости ссылки на материалы книги можно использовать версию с разметкой страниц.  

Очевидные ошибки в печатном тексте исправлены без комментариев— V_E. 

---

Молодежь вышла из общежития, и замечательная песня величаво плыла в темном морозном воздухе Росты, постепенно утихая и расплываясь в разные стороны — лейтенанты провожали подружек Фроси по домам.

Петрунька уже давно крепко спал на своем матрасике. Бабушка Лукерья сказала Жоре:

— Ну-ка, Егор, перенеси Петруньку в мою горницу.

Жора подхватил Петруньку вместе с матрасиком и перенес его на бабушкин сундучок Он вернулся, и они с Фросей остались одни…

Подводная лодка не вернулась с моря. Вчера лодка вышла на очередной сеанс связи и командиру было передано приказание — идти на перехват большого конвоя, шедшего в Варангер-фиорд. Получение приказа лодка подтвердила и больше связи с ней не было.

Разведгруппа, в свое время заброшенная на берег Варангер-фиорда, сообщила в Штаб о том, что конвой подвергся нападению, один транспорт был утоплен, Корабли охраны ожесточенно бомбили весь район. Видимость была плохая, разведчики видели только взрывы и пожар на транспорте и слышали взрывы глубинных бомб. Больше ничего разведка сообщить не могла. Прошло трое суток. Лодка на запросы не отвечала. Оставалось только предположить самое худшее — лодка не вернется.

Прошло еще трое суток. Наихудшие предположения стали явью. Лодка погибла, это стало очевидным. И штаб был вынужден приступить к тяжелой процедуре — докладу о гибели лодки вместе с экипажем. Была еще одна тягостная обязанность — осмотр и опись личного имущества погибших, рассылка их родным вместе с извещением о гибели.

Когда дело дошло до Жоры Цветкова, то возникло затруднение: с одной стороны, в штабе дивизиона лежало письмо его матери, а с другой — всем было известно, что Жора только что женился. Пришлось вскрыть письмо, из которого стало ясно, что мать еще не знала о факте женитьбы и только давала на нее согласие: Хоть и имущества было немного, но ситуация была деликатной. Командир дивизиона решил — написать матери извещение о гибели Жоры, сообщить о его женитьбе и попросить ее определить, кому отдать личные вещи Жоры. Так и было сделано — извещение ушло на родину Жоры.

Но оставалась еще одна нелегкая задача — как сообщить о гибели Жоры его молодой жене. Замполит разузнал, что на свадьбе был его подчиненный — лейтенант Петя и попытался поручить ему сообщить Фросе о гибели Жоры. Но Петя наотрез отказался, тем более, что он сам собирался жениться на той самой бойкой энергичной девушке, которая сидела рядом с ним на свадьбе. Тут же Петя про себя решил собрать у друзей немного денег для поддержки Фроси с Петрунькой на первое самое тяжелое время. К Фросе же приехал сам замполит.

До Фроси уже доходили какие-то неясные слухи о гибели какой-то лодки, но никто толком ей сказать ничего не мог. Ее сердце сжималось от предчувствия беды, но оставалась еще какая-то тень надежды, что предчувствия неверны. Когда же к ней вошел незнакомый офицер и представился начальником Жоры, то предчувствие беды вновь нахлынуло на нее, и ее бедное сердечко зажало с такой болью, что она поневоле сжала губы, чтобы не застонать. Она уже плохо слышала, что он ей говорил, и поняла только одно — Жоры больше нет на свете. Лицо ее закаменело от горя и стало белым. Замполит что-то еще говорил о сочувствии, о помощи, потом что-то сказал о вещах Жоры, но она его не поняла совсем и не заметила, как он ушел. Затем пришла бабушка Лукерья, что-то говорила о боге, но Фрося не слышала и ее. Так она просидела до утра, а утром машинально собралась и пошла на работу. Семеныч ее прогнал с работы и велел одной из навзрыд плачущих подружек проводить ее домой и посмотреть за ней. Петрунька был все время у бабушки Лукерьи. На следующее утро она вновь пришла на работу и молча работала до самого вечера. Никто не слышал от нее ни одного слова и, что самое страшное, она не уронила ни одной слезинки.

Семеныч махнул рукой и сказал:

— Пусть уж лучше работает на народе, чем одна будет молча дома сидеть! Еще, не дай бог, додумается до чего-нибудь! ..

Она молчала еще пять дней и почти ничего не ела, хотя и ходила на работу. Наконец бабушка Лукерья не выдержала:

— Ты что же это, бабонька, себя таково-то изводишь? Ведь Егорушка-то твой глядит на тебя с небес и душа у него вся изболелась! Ведь ты, небось, Егорушкина дитенка под сердечком носишь, его надо будет рожать, да кормить, да растить! А ты себя, знай, изводишь, ничего не ешь да не пьешь! Тебя за это твой Егорушка никак бы не одобрил. Да и я не сегодня-завтра в домовину лягу, так кто за Петрунькой, твоей последней родней, присмотрит, а? Ведь ему еще расти и расти, а ты вон что над собой делаешь? Что о тебе на небесах твой Егорушка-то подумает? Не по-христиански все это!

Фрося подняла изумленные глаза на бабушку Лукерью, сидевшую перед ней на табуретке, и вдруг, упав на колени и уткнувшись в бабкину грудь, навзрыд зарыдала, сотрясаясь всем своим худеньким телом.

— Плачь, плачь, моя касатушка, — говорила бабка, гладя Фросю по голове,— самое сильное первое горе со слезами-то и выйдет! Плачь, плачь, бабонька.

Бабушка Лукерья и не подозревала, как она попала в точку. Фрося уже знала, что она беременна. Она поняла, что ее обязанности перед Жорой не кончились, наоборот, ей нужно жить для их дорогого ребенка, ребенка ее дорогого Жоры. Да и с Петрунькой еще будет много и много хлопот…

Тем временем в Полярное пришло письмо от матери Жоры. Мать просила командование дивизиона все вещи Жоры отдать молодой жене, а ей переслать только письма ее и отца к Жоре. Она не знала адреса жены Жоры и просила передать ей письмо, которое прислала вместе с письмом командованию. Мать писала Фросе о том, как она горюет о своем единственном дорогом сыне, как она волнуется за судьбу своего мужа, отца Жоры, о котором ничего не известно. Она просит Фросю стойко держаться под ударами судьбы, Сейчас очень многим нелегко в этой жестокой войне с фашистами. Она просит Фросю писать ей, и они помогут друг другу пережить потерю самого дорогого для них человека.

Замполит переслал Фросе это письмо и вещи Жоры и она долго плакала, перебирая их. Особенно тяжело было держать в руках «парадный» китель Жоры с орденом, в котором он был в ЗАГСе и на свадьбе, Она обо всем, даже о том, что у нее будет ребенок, написала маме. Просила у нее разрешения называть ее мамой. Ответ пришел и она долго плакала, читая его. Мать Жоры была рада и ребенку, и тому, что Фрося хочет ее называть мамой. Мать также написала, что у нес большая радость — получено письмо от отца Жоры, Он был тяжело ранен в бою под Сталинградом, его увезли в Оренбург и он долго лежал без сознания. Но сейчас дело идет на поправку. Скорее всего будет демобилизован по чистой и сможет вернуться домой. Пришло месяца четыре. Фросе уже стало тяжело работать маляршей и Семеныч перевел ее в конторку участка, взамен внезапно умершей учетчицы. Фрося своим аккуратным почерком первой ученицы записывала итоги работы участка, ежедневную выработку и планы на текущий период. И вдруг она получила письмо — к ней хочет приехать новая мама Светлана Петровна. Отец Жоры Тимофей Иванович уже был демобилизован и приехал домой. Хоть он еще не полностью оправился, но уже мог немного подрабатывать в сельской МТС на курсах, где обучал специальности молодых девушек и ребят — будущих механизаторов.

Светлана Петровна приехала с уже готовым намерением — увезти Фросю и Петруньку на родину — в небольшое вологодское село. Она тут же познакомилась и подружилась с бабушкой Лукерьей. Они обе отлично понимали друг друга, и бабушка Лукерья целиком поддерживала Светлану Петровну. Она говорила:

— Ты, Фросенька, слушайся теперь Петровну-то, она тебе мать богоданная. Езжай с ей, здесь тебе не медом намазано, суровая здесь, морозная сторона, а там, чай, полегче будет. С работой сейчас везде устроишься. Да и Светлана Петровна с мужем будут вот как рады. То никого у них не осталось, а тут тебе вдруг бог послал и дочку, и сына, да и внучка бог даст. Вот и будет у них такая-то радость! У них и хозяйство есть, коза хорошая, а тебе ведь скоро молочко вот как будет надобно! А на меня уже надежда плохая, чую я, курносая с косой вокруг меня ходит, и не сегодня-завтра бог меня приберет.

И Фрося с Петрунькой уехали в вологодское село.

Прошло еще 22 года. Умер Тимофей Иванович — сказалось тяжелое ранение. Но он успел передать сметливому и старательному Петруньке свои знания и опыт сельского механизатора и стал Петрунька Петром Антиповичем, главным механиком местной МТС.

Очень постарела Светлана Петровна. Она тоже помогла Фросе подготовиться к поступлению и одолеть заочно, курс наук в педучилище. И стала Фрося преподавательницей истории в школе Светланы Петровны.

Окончил школу и поступил в Училище им. М. В. Фрунзе сын Жоры, тоже  Георгий. Он вернулся к Фросе уже лейтенантом Цветковым, поразительно похожим на своего отца, Лейтенант Цветков был назначен штурманом на новую подводную лодку и, проведя неделю с бабушкой и мамой, уехал служить на Северный флот.