Александр Эртель - Две пары

Скачивание начинается... Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "Две пары"
Описание и краткое содержание "Две пары" читать бесплатно онлайн.
Повесть была написана А.И. Эртелем в Твери, когда он жил в ней на положении ссыльного. Тематически она примыкает к «Волхонской барышне», развивая один из ведущих мотивов творчества Эртеля – интеллигенция и народ. Героиня повести «Две пары» Марья Павловна Летятина похожа на Варвару Волховскую не характером, а стремлением сблизиться с народом и как-то облегчить его участь.
Сюжет повести «Две пары» построен не только на сопоставлении, но и на противопоставлении взглядов на брак и семью в дворянской и народной среде.
И Лизутка действительно в первое же воскресенье пришла с Дашкой на хутор. В этот день Марья Павловна была как-то особенно возбуждена и все поглядывала в окно, из которого виднелась дорога в Лутошки.
– Что ты волнуешься, Marie, – спрашивал Сергей Петрович, – и почему тебе пришла охота нарядиться сегодня в русский костюм?
– Гостей жду… Ты не угадываешь? Ах, какие любопытные гости!
– Не понимаю.
Она взяла его под руку и провела в маленькую комнату около своего будуара. Там Сергей Петрович увидал большие перемены: на зеркале было повешено расшитое полотенце; вместо унесенных низких кресел стояли белые скамейки из кухни; на столе, покрытом скатертью с красными петухами, лежали простые конфеты-леденцы, мятные пряники, помещался чайный прибор, заимствованный у прислуги. Ковра тоже не было в комнате.
– Решительно ничего не понимаю, – сказал Сергей Петрович.
– Жду к себе знакомых из деревни… хочу сближаться, – ответила Марья Павловна, застенчиво и счастливо улыбаясь.
– Лизавету? – догадался Сергей Петрович.
– Да, и ее подругу Дашу.
Сергей Петрович засмеялся.
– И ты думаешь, вы поймете друг друга?
– Отчего же? Разве они не люди?
– Люди-то люди, но мне всегда казалось, что они гораздо лучше понимают нас, когда мы не выходим из нашей роли.
– То есть как?
– Да так, что не нужно заигрывать перед ними. Вот ты русский костюм одела, зачем-то ковер приказала убрать, табуретки эти… Я бы, напротив, или принял бы их в передней, или на креслах посадил. Смотри – Федор: я знаю, он меня любит и доверяет мне, а смотри: я, если и посажу его, так у дверей. А между тем он меня любит.
– Но ты должен же уважать человеческое достоинство!
– Так тогда зачем же убрала кресла? Вообще не нам спускаться до них, а их подымать.
– Но ведь подымать в смысле образования, а не в смысле кресел и ковров. – Это, впрочем, не важно, – с нетерпением возразила Марья Павловна. – Я для того и сама оделась и здесь прибрала попроще, чтобы не сконфузить их.
– Но о чем же ты будешь разговаривать с ними? Ведь это мучительно с ними говорить! Понятия до того узки, язык до того беден, что просто слов не найдешь с ними.
– Поищу как-нибудь… Но, знаешь, какая прелесть эта Лиза! Мне ужасно хотелось бы с ней сойтись. Такая она естественная, такая простая.
– Попробуй, попробуй, – снисходительно усмехаясь, сказал Сергей Петрович. – Я так думаю, что у ней обычные качества деревенской девки: невероятная жеманность и невероятная дикость.
– Но как же ты можешь так говорить о крестьянке? Значит, по-твоему, Некрасов сочинил свою Дарью или Катерину в Коробейниках или Матрену Тимофеевну в Кому на Руси жить хорошо? И наконец, как же ты так отзываешься о деревенских людях, когда сам же всегда ратовал за деревню?
– О, милая моя народолюбка! Конечно Некрасов дал нам перлы, конечно… Но оправа, оправа нужна! – И, любуясь ее взволнованным лицом, он добавил: – Катерина – перл, а вот женушка моя – бриллиант в золотой оправе… О прелесть моя! – Он хотел привлечь к себе Марью Павловну и уже протянул было руки, чтобы обнять ее, но в это время появилась горничная и доложила, что «пришли лутошкинские девки».
– Просите, просите их сюда, – торопливо сказала Марья Павловна. – Serge, пожалуйста, уйди, пожалуйста! – И она вытолкнула его за двери.
Девки вошли, громко стуча новыми котами, шурша лощеным ситцем своих рубашек, блестя лакированными поясами и бусами, – вошли, пересмеиваясь и подталкивая друг друга, и в замешательстве остановились у дверей.
– Здравствуйте, милые мои гостьи! – бросилась, к ним, красная как кумач, Марья Павловна и, подумав мгновенно, что ей теперь делать, обняла первую девку, не разобрав даже, Лизутка это или Дарья, и поцеловала ее куда-то в верхнюю часть лица; с другою дело обошлось благополучнее: она поцеловала ее прямо в губы.
– Ну, что, вы пришли? Вот и отлично. Я очень рада, – бормотала она, без нужды перестанавливая скамейки. – Садитесь пожалуйста, Лиза, садитесь, Даша!
– Да мы постоим: ноги-то у нас не наемные, – сказала Дашка.
– Ах, как это можно! Разве гости стоят? Пожалуйста, пожалуйста!
– Иди, что ль! – прошептала Лизутка, легонько подталкивая Дашку.
Та с напускною развязностью прошла к скамейке и решительно села на нее, манерно сложив руки на коленях; Лизутка поместилась рядом.
– Дайте нам самовар скорей, пожалуйста! – закричала Марья Павловна, бросаясь к дверям. – Ведь вы, конечно, покушаете у меня чаю?.. Вот, не угодно ли конфет, печенья… Пожалуйста!
– Чего это вы заботитесь-то об нас? Такие ль мы гостя!
– Ах, нет, зачем вы это говорите?.. Я ужасно рада и благодарна вам, что вы пришли.
– Мы вот загрязним у вас, – ишь на нас обряда-то какая…
– Залетели вороны в высокие хоромы! – со смехом выговорила Лизутка.
– Кушайте, кушайте! – лепетала Марья Павловна, смущенная неприятным для нее направлением разговора, и, обращаясь к Лизутке, спросила: – Что, теперь легче вам? Деревенская страда уже кончается?
– Чего это? Чтой-то мне, барыня, невдомек…
– Вы, я хочу сказать, теперь уже кончили свою работу?
– Какая же ноне работа? Ноне праздник.
– Мы по праздникам жир нагуливаем, – подхватила Дашка. – Кабы не праздники, никакой бы лошади не хватило на нашу работу.
– Нет, я хочу сказать, жнитво уже кончилось у вас?
– Кабыть скоро. Вот на вашей земле пшеницу кончали. Теперь на своей полоске осталась, да говорил батюшка, овес поспевает, с среды будем овес жать.
– Уж наше дело такое мужицкое, – вмешалась Дашка, протягивая руку к пряникам. – Перевернешься – бьют, и не довернешься – бьют.
– Как бьют? – в недоумении спросила Марья Павловна.
– А как же? Хлеб не родится – тяжко, и урожаю господь пошлет – тяжко. Ныне летом-то смоталась совсем! Лизутке-то что? Ейный отец татар еще нанимает на жнитво, а у нас все сами, все сами.
– Ох, девка, зато и хлопот с этими татарами: вот на хлеб-то они привередливы, – ну-ка, испеки ему неудачливо: залопочет…
Принесли самовар, и хозяйка стала угощать своих гостей чаем. Но тут ей опять пришлось перенести много трудного. Выпивая свои чашки, девки каждый раз опрокидывали их и в один голос благодарили за угощение, – приходилось убеждать и упрашивать без конца. Таким образом, все-таки они выпили втроем почти весь самовар и очутились все в поту: гостьи – от множества горячего чая, хозяйка – от непрестанного волнения и от старания, с которым приискивала в своей голове подходящие слова для разговора. И странное дело, Лизутка гораздо более нравилась ей там, в поле, простоволосая, в рубахе из грубого холста, в поддерганной юбке, нежели здесь, покрытая шелковым платочком ярко-зеленого цвета, в своей шумящей от каждого движения рубахе, подпоясанная лакированным поясом и в шерстяной малиновой юбке. «Зачем она мне стала „вы“ говорить? – думала Марья Павловна в промежутках напряженного и медлительного разговора. – Ведь как выходило у ней просто и мило это слово „ты“… И лицо было гораздо, гораздо умнее и симпатичнее!» После чая она попросила их спеть что-нибудь; но с пеньем дело пошло еще труднее, чем с чаепитием: уж очень церемонились и робели девки. Они перешептывались, смеялись, закрываясь платочками, мигали друг другу, и уж долго спустя Дашка решилась первая. Невероятно тонким и пискливым голосом она затянула и таким же невероятно пискливым голосом подхватила Лизутка. Марье Павловне даже стыдно стало от фальшивых и смешных для нее звуков песни. То, что до сих пор слышала она, – и в памятную для нее ночь провожанья Сергея Петровича, и в другое время, – глубоко ей нравилось и почти всегда хорошо волновало ее душу; но она никогда не слыхала деревенской песни так близко… И, – боже мой! – что это была за песня! Ей попадались народные песни в хрестоматиях; кроме того, она восторгалась в свое время песней «Не шуми ты, мати, зеленая дубравушка» в пушкинской Капитанской дочке; но у ней не подымалась рука записывать такую смешную и дикую чепуху, которую пели или, правильней сказать, визжали девки. Они пели:
…Всем начальникам —
Москва честь-хвала,
Да разоренная Москва до конца, —
Разорил Москву франец Палиён,
Да Палиёнщик парень молодой, —
Нет заботушки за ним никакой…
Да только есть одна – Саша с Машей,
Да белалицаи и круглалицаи —
Лицо бело-набеленое, щечки алы-нарумянены…
Из конца в конец всю Москву прошли,
Краше Саши своей никово-та не нашли!
После этой песни Марья Павловна и упрашивать их перестала: она была совершенно обескуражена. На прощанье девки рассыпались в благодарностях за угощенье.
– К нам в гости милости просим, – говорили они, перебивая друг друга, – уж мы так-то рады будем… Мы и то говорим промеж себя: то-то барыня у нас простая!.. Что приветлива, что ласкова… Не токмо что гордится аль чваниться, а никакого благородства в ней нету…
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "Две пары"
Книги похожие на "Две пары" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Отзывы о "Александр Эртель - Две пары"
Отзывы читателей о книге "Две пары", комментарии и мнения людей о произведении.