Джордж Мартин - Воины

• Название: Воины
• Автор: Джордж Мартин
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-59579-2

«Истории о воинах люди рассказывали с тех самых пор, как они вообще начали рассказывать истории. С тех пор, как Гомер воспел гнев Ахилла, а древние шумеры поведали нам о Гильгамеше, воины, солдаты и герои всегда пленяли наше воображение. Они являются частью любой культуры, любой литературной традиции, любого жанра. <...> Авторы рассказов и повестей, вошедших в этот сборник, — известные писатели, создатели бестселлеров и лауреаты многих наград, печатающиеся во многих издательствах и пишущие в разных жанрах. Всех их мы попросили об одном: написать рассказ про воина. Некоторые выбрали тот жанр, в котором написаны самые известные их работы. Другие решили попробовать что-нибудь новенькое. На этих страницах вы встретите воинов всех видов, размеров и цветов, воинов всех эпох человеческой истории, вчерашних, сегодняшних, завтрашних, и воинов из миров, которых никогда не существовало. Некоторые из этих историй печальные, некоторые — смешные, многие — захватывающие».

Джордж Мартин

В сборнике впервые на русском языке публикуется рассказ из цикла «Песнь Льда и Пламени»!

---

Он услышал призыв муэдзина, но шагов стражи пока было не слыхать. Было воскресенье, а по воскресеньям рабам-христианам давали лишних полчаса отдыха и даже возможность помолиться вместе. Теперь Батист услышал эту молитву знакомый рефрен священника, ведущего молебен у ручья, что протекал посреди подземного помещения: «Возрадуйтесь посреди страданий, дети мои, ибо такова воля Божья». Батист скривился. Да уж конечно, узники радовались — это слышно было по стонам, с которыми они встречали начало очередного дня.

Он так и лежал с закрытыми глазами, пока люк не открылся и на землю рядом с его головой не упал сноп света. Сверху сбросили веревочную лестницу. Хор стонов слился со звоном цепей и шумом толчеи: люди боролись за место у лестницы, по тому что того, кто поднимался последним, избивали за леность. Инженера всегда пропускали вперед, потому что Батист обладал властью над их жизнью и смертью. Большинство из них слыхало обычное приветствие, с которым обращался к нему султан: «Убьешь ли ты для нас сегодня, Инженер?»

Никто не хотел попасть в число приговоренных. Никто не пытался подружиться с Батистом, ибо узники знали, что э та дружба может стать роковой. Но главное — никто не пытался причинить ему вред, ибо все знали, что, пока Батист жив, умрут лишь некоторые из них. Если же Батист умрет — умрут все.

К тому моменту, как он поднялся навстречу очередному дню мучений, щурясь под ослепительным марроканским солнцем, Батист уже не был уверен, существовала ли та змея или примерещилась ему.

— Убьешь ли ты для нас сегодня, Инженер?

Он не в силах был сосчитать, сколько жизней назад впервые услышал этот традиционный вопрос султана. Сто? Тысячу? Люди умирали из-за его слабости и султанской скуки, люди умирали из-за игры и свитка, проклятого желтого куска пергамента, о содержании которого он мог лишь гадать.

Батист был солдатом, но никогда не считал себя убийцей. Он был инженером, правой рукой Вобана, знатока искусства осады. Вобана, способного построить все, что угодно, и разрушить все, что угодно. Вместе они придумывали гениальные методы атаки в бесконечных войнах Людовика XIV и превосходили их еще более блестящими методами защиты.

Батист любил парапетные стены с бойницами, и фортификационные укрепления, и все орудия войны, но находил грохот и зловоние самой битвы устрашающим. Он не любил трупы и кровь, загрязняющих его аккуратные траншеи, как не любил и разрушительное действие ядер, вгрызающихся в его нетронутые стены, не любил, на самом деле, убийство. Убийство нарушало законы Божьи и порядок его, Батиста, жизни. Да, его работа давала другим возможность убивать друг дружку быстро и эффективно, но его руки были чисты. Он был отделен от этого всего. Он любил элегантную точность своих чертежных инструментов и выходящие из-под них четкие рисунки. Во время битвы Батист часто сидел под вражеским огнем, склонившись над чертежом, позабыв о пронзительных криках людей, грохоте пушек и грозящей опасности, и конструкции, созданные в эти моменты, срывали вражеские планы и даже спасали жизни. Таков был дар Батиста: видеть вещи, которые еще не существуют, вещи, которые другие люди видеть не могли, а потом переносить увиденное на бумагу, чтобы другие могли воплотить его в земле, дереве и железе. После того как несколько таких вот созданных на поле боя конструкций доказали свою пригодность, Вобан лично объявил инженера гением и повысил по службе.

Это повышение оказалось несчастливым. Батист возглавлял саперный отряд, перевозивший осадное оборудование на двух галиотах из Тулона в Марсель. Родной сын Батиста, Андре, служил в этих же войсках и находился на борту второго корабля. Батист, стоя у поручней, помахал сыну рукой: он легко узнавал его на расстоянии по фамильной примете, белой пряди в густых черных волосах. Они три долгих года провели на войне, и теперь их ненадолго ждало расставание. Их корабли заштилели, а затем их скрыл редкий туман. Капитан заверил их, что ветер поднимется не позднее чем на следующее утро. Он раздал всем ром. Люди пили, веселились, играли в шашки. Когда пиратская шебека напала на них, большинство оказались захвачены врасплох. Прежде чем кто-либо успел поднять тревогу, палуба уже была наводнена марокканцами. Корабль был захвачен без единого выстрела. Когда Батиста в цепях швырнули в трюм, он утешался лишь тем, что корабль его сына не был захвачен.

От раиса, командовавшего пиратским судном, они узнали, что их везут в Марокко.

— Вы убедитесь, что смерть в вашем христианском аду предпочтительнее жизни в этой стране, — гоготнул раис. Когда речь заходит о человеческих страданиях, Мулай Исмаил — истинный мастер, а сам сатана — всего лишь подмастерье.

По кораблю ходили слухи об этом султане, тиране, чья жестокость вошла в легенды. Атиньи, сапер из Экса, провел в плену шесть лет и потерял там здоровье.

— Исмаил — гений, — сказал мрачный Атиньи. Он строит город, соперничающий с Версалем. Но он — чудовище. Кровожадное и абсолютно безумное. Он убивает собственными руками. Он убивает ради удовольствия и наслаждается чужими страданиями. Я выжил потому, что попал на работу в конюшню. Его лошади живут лучше, чем любой человек в Марокко. В конце концов меня выкупили, но это разорило мою семью. Мой отец умер и нищете. Второго выкупа мне не видать.

— Чепуха! — возразил ему Батист. — Нас всех выкупят, если не родственники, так церковь.

— Когда Исмаил обнаружит, что мы саперы, он не отпустит никого из нас. Мы нужны ему на строительстве. Я не могу вернуться гуда. Я не выдержу этого снова. Молись, чтобы он тебя не заметил, мой капитан. Он наудачу отбирает пленников для особых мучений. Он играет с ними. Кого султан заметит, того Бог забывает.

Багист попытался подбодрить Атиньи, но тот был безутешен. Поутру, когда впередсмотрящий сообщил, что видит землю, Атиньи удавился собственными цепями.

Снаряжение, захваченное вместе с галеотом, выдало в людях Батиста саперов. Из Салли, гнезда пиратов, их повезли в глубь страны, в столицу, Мекнес. Там их без лишних церемоний приставили к постройке стен, где, как обещал Атиньи, жестокость была повсеместной, а смерть — обычным делом. Люди работали до полного изнеможения, их терзали и убивали без всякой жалости и хоронили в стенах, залив известью.

Однажды утром по длинному проходу простучали копыта султанских лошадей; первым скакал в развевающихся одеждах Мулай Исмаил, окруженный личной охраной, бокхакса. Тех, кто замешкался, просто стоптали. Султанский отряд внезапно остановился и спешился. Охранники быстро вынудили всех опуститься на песок. В присутствии султана дозволялось лишь лежать ниц. Батист, как и все остальные, опустился на колени и уткнулся лбом в землю. Мгновение спустя у него перед глазами оказалась султанская туфля.

— Встань, — велел султан. Батист не знал, к нему ли обращается султан или к кому другому, но его тут же вздернули и поставили на ноги.

Султан Марокко оказался худощавым мужчиной в простой одежде без украшений.

— Ты — инженер Вобана, — произнес султан приятным голосом.

— Да, ваше величество, я имел честь служить под его началом.

— Это ты рисовал эти чертежи? — поинтересовался Исмаил. Батист узнал свои бумаги, которые кто-то забрал с корабля.

— Да, ваше величество.

Исмаил просиял и радостно кивнул.

— В таком случае мы с удовольствием примем тебя на службу, — заявил он, как будто Батист прибыл сюда по своей воле. — Пойдем, пройдемся с нами.

Он развернулся и размашистым шагом направился ко дворцу. Изумленный Батист поспешил за ним вдогонку, плохо понимая, что привело к такому повороту событий. Это был Мулай Исмаил, султан Марокко, второй из династии Алауитов, потомок пророка Мухаммеда. Мулай Исмаил, воин, способствовавший изгнанию Англии из Танжера и Испании — из Лараче. Мулай Исмаил, от чьей руки умерло шесть тысяч женщин и детей, пока он усмирял непокорных берберов. Мулай Исмаил, бросивший вызов оттоманской Турции и передавший головы турецких военачальников и десяти тысяч солдат на украшение стен Марракеша и Феса в качестве демонстрации его стремления к миру. Мулай Исмаил, для которого пираты Салли грабили европейское побережье, умыкая мужчин, женщин и детей, чтобы взять за них выкуп либо заставить работать на строительстве его государства. Он строил дворцы, дороги, мосты и крепости и ввел суровые законы, принесшие мир в землю, никогда не знавшую ничего, кроме войны.

— Мой народ получил порядок и хлеб, — похвастался султан на ходу. — Вскоре эта страна снова станет великой, даже более великой, чем была при Альмохадах, когда искусство, архитектуру и литературу Марокко ценили в цивилизованном мире. Ты видел Альгамбру?

— Нет, ваше величество.

— И мы нет, но мы наслышаны о ее гениальности. Однако мы построим более великое творение. Ты поможешь нам строить, Инженер. Поможешь нам воплотить это видение.