Неизвестен Автор - В небе фронтовом (Сборник воспоминаний советских летчиц - участниц Великой Отечественной войны)

• Название: В небе фронтовом (Сборник воспоминаний советских летчиц - участниц Великой Отечественной войны)
• Автор: неизвестен Автор
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

В госпитале Клаву называли героиней. На нее приходили смотреть, ее ставили в пример нетерпеливым больным. Ее часто просили рассказать о боевых делах женского гвардейского авиационного полка. Она говорила о своих подругах - Кате Рябовой, Марине Чечневой, Наде Поповой и других, которых полюбила всем сердцем, с которыми военная дружба связала на всю жизнь.

И когда однажды в дверях палаты показались Катя Рябова и Руфа Гашева, всем больным на миг показалось, что Клава сейчас соскочит с кровати и побежит по комнате. Клава поправлялась на глазах у всех. Прежним блеском засветились чудесные серые глаза. И трудно было даже представить, что это оживленное, веселое лицо принадлежит почти недвижимому телу.

В долгие зимние вечера больные просили Клаву рассказать о себе, о своих боевых делах. Скромная, всегда смущающаяся, Клава считала, что в ее делах не было ничего героического, и отклоняла просьбы соседок.

А командир звена Клавдия Серебрякова могла бы рассказать о многом. О том, как летала она над горами Кавказа, как, прорываясь сквозь глубокую облачность, бомбила вражеские склады с горючим, автоколонны, переправы, как порой прилетала она с боевого задания на самолете, сплошь изрешеченном пулями. Клава могла бы рассказать о том, как летала она на Малую землю, спускаясь на 100-200 метров, бросала продукты и боеприпасы отважной группе моряков, высадившейся на крымском берегу, и под непрерывным артиллерийским огнем уходила назад, на Таманский полуостров. А сколько воспоминаний мог бы вызвать Севастополь!.. Там, над Севастополем, Клава Серебрякова однажды прощалась с жизнью, попав в шквальный огонь вражеских зениток. Самолет, ярко освещенный прожекторами, камнем летел к земле. Фашистские наводчики, наверное, были убеждены в своем успехе. Но маленький "По-2" буквально у земли вдруг выровнялся и, вырвавшись из цепких лучей, весь искалеченный, с подбитым мотором, едва дотянул до своего аэродрома.

Клава могла бы рассказать и о последнем своем вылете. Но она молчала, а люди смотрели на нее, как на героиню, победившую смерть.

Постепенно Клава стала вставать на ноги. Как беспомощный годовалый ребенок, оторвавшийся от юбки матери, она хваталась за воздух, падала на руки подоспевших медицинских сестер, опять вставала и опять падала. И так бесконечно...

Когда Клава на костылях впервые вышла в коридор, как по команде там появились все больные, кто хотя бы немного мог передвигаться.

Слух о том, что героическая летчица, заставившая себя, так же как и знаменитый Маресьев, ходить на искалеченных ногах, быстро облетел весь госпиталь.

Она идет! Еще совсем не гнется одна нога, руки похожи на плети. Еще приходится до крови кусать губы и до предела напрягать нервы, с надеждой смотреть на окружавших ее врачей. Но она же идет!

Поздней осенью 1946 года Клаву Серебрякову выписали из больницы...

С тех пор прошли годы.

Торжественно отмечала страна сорокалетие советской власти. В Москву, в Центральный дом Советской Армии, со всех концов страны съехались боевые подруги, бывшие летчицы трех авиационных женских полков. На трибуну поднялась невысокая женщина. Ее призыв: "Приезжайте к нам в Октябрьск!" взволновал весь зал. "Нет города лучше нашего", - говорила учительница истории средней школы города Октябрьска Башкирской АССР Клавдия Серебрякова.

- Я счастлива, что живу в таком прекрасном городе юности, отдаю свои силы и знания детям нефтяников, - продолжала она. - Приезжайте к нам! Вы увидите, какой счастливой жизнью мы живем, - закончила Клава свое маленькое выступление.

Гром аплодисментов провожал ее до самого места.

Кто бы мог узнать в строгой, гордо ступающей женщине ту искалеченную девушку, которой предвещали ампутацию ног?

Да, это была она - летчица Клава Серебрякова!

Вернувшись к жизни, Клава нашла в себе мужество и силы закончить педагогический институт и всю свою жизнь посвятить воспитанию детей.

Мать двоих дочерей, она продолжает и сейчас много заниматься, повышать свои знания. Не остыла и любовь к музыке. Клавдия Федоровна учится в вечерней музыкальной школе для взрослых по классу пианино.

Бывают люди, жизнь которых называют подвигом. Когда вы слышите такие слова, вспоминайте бывшую летчицу, ныне учительницу истории из города Октябрьска Клавдию Федоровну Серебрякову.

Из дневника Жени Рудневой.

Пока стучит сердце

Письма родителям

27 февраля 1942 года

Здравствуйте!

Милый папист! Вчера получила твое письмо с газетной вырезкой. Спасибо за нее, я прочла об университете, так как все касающееся его меня интересует с прежней силой. Но, родной мой, в меня здесь уже столько вложено сил, денег и, главное, знаний, что вместе с остальными я представляю некоторую ценность для фронта. Я обязательно вернусь к вам домой после войны, но уж если что случится, то фашисты дорого заплатят за мою жизнь, так как я владею совершенной техникой, которую я постараюсь полностью против них использовать. Ну, а теперь о вас. Теперь я имею некоторое представление о современной Москве - видела "Разгром фашистов под Москвой". Было такое чувство, как будто побывала дома. Чтобы вы не беспокоились, предупреждаю: когда я буду куда-нибудь переезжать, я пришлю вам письмо без обратного адреса на конверте (это письмо тоже без адреса, но на него ты не обращай внимания), возможно, после такого письма долго не буду писать, пока не узнаю своего адреса. Вы за меня не беспокойтесь! У меня очень хороший командир (непосредственный начальник). Ее тоже звать Женей. Да, когда Дуся (моя университетская подруга здесь) прочла твою приписку, папист, на газете, она от души рассмеялась: ее родные тоже долго не могли понять, где она, и звали домой. У нее шесть братьев в Красной Армии, а родителей нет совсем, так что ее сестры обо всех сразу беспокоятся. Мамочка, хочешь знать, какая Дуся из себя? На моей большой карточке, где сняты девушки, работавшие в совхозе, она есть. Там подписано: Пасько Дуся.

Целую крепко. Пишите.

Вы мне все время пишите, все ваши письма мне доставят.

Женя

13 июня 1942 года

Здравствуйте, мои любимые!

...Сегодня 8 месяцев с того времени, как я в армии. А помните, ведь я даже на два месяца полностью никогда из дому не уезжала! Кроме сознания, что я защищаю Родину, мою жизнь здесь скрашивает еще то, что я очень полюбила штурманское дело. Вы, наверное, очень беспокоитесь с тех пор, как я в армии, тем более, что теперь вы знаете мою профессию. Но вы не очень смущайтесь: моя Женечка - опытная летчица, мне с ней ничуть не страшно. Ну, а фронтовая обстановка отличается от нашей учебной работы только тем, что иногда стреляют зенитки. Но ведь я тоже, как и вы, хорошо помню бомбежки Москвы: сбить самолет очень трудно. В общем не беспокойтесь. А уж если что и случится, так что ж: вы будете гордиться тем, что ваша дочь летала. Ведь это такое наслаждение - быть в воздухе.

С особенным восторгом я переживала первые полеты. Но не могла поделиться с вами своими чувствами, потому что не хотела вас волновать сообщением о своей профессии, поэтому и аттестат долго не высылала.

Получили ли вы деньги по нему за июнь?

Пишите подробно, как живете. Прошу, пишите через день.

Целую вас крепенько.

Женя

15 сентября 1942 года

Здравствуйте, мои самые любимые!

Ну, вот и вы, наконец, дожили до большой радости: 1) мне 11 сентября присвоили звание младшего лейтенанта и 2) самое главное - 13 сентября (ровно 11 месяцев моего пребывания в армии) меня наградили орденом Красной Звезды. Я рада за вас, мои дорогие, что теперь у вас дочь орденоносец. Для меня орден не завершение работы, как это принято считать, а лишь стимул к дальнейшей упорной борьбе. Теперь я буду летать еще лучше. Я летаю все время, мои родненькие. Это, когда я 8 июля вам писала, моя летчица Дина была дежурной, поэтому и я не летала. А теперь у меня на сегодняшний день 150 боевых вылетов.

Хорошие мои, вчера мне сказали, что наш -комиссар вам письмо писала (я об этом не знала), получили ли вы его? И что в нем написано? Если очень хвалят, не зазнавайтесь, я все та же простая ваша донечка Женя, что и была. Целую вас крепко-прекрепко. Мамулька, ты теперь не работаешь: за то, что я теперь орденоносец, 5 дней подряд пиши мне по письму (большому!). Каждый день, хорошо?

Женя

Письмо профессору С. Н. Блажко

19 октября 1942 года

Уважаемый Сергей Николаевич!

Пишет Вам Ваша бывшая студентка Женя Руднева - из той астрономической группы, в которой учились Пикельнер, Зигель, Манзон. Эти имена, возможно, Вам более знакомы, а вообще группа у нас была маленькая, всего 10 человек, и были мы на один год моложе Затейщикова, Брошитэка, Верменко. Простите, пожалуйста, что я к Вам обращаюсь, но сегодняшнее утро меня очень взволновало. Я держала в руках сверток, и в глаза мне бросилось название газетной статьи: "На Пулковских высотах".

На войне люди черствеют, и я уже давно не плакала, Сергей Николаевич, но у меня невольно выступили слезы, когда прочла о разрушенных павильонах и установках, о погибшей Пулковской библиотеке, о башне 30-дюймового рефрактора. А новая солнечная установка? А стеклянная библиотека? А все труды обсерватории? Я не знаю, что удалось оттуда вывезти, но вряд ли многое, кроме объективов. Я вспомнила о нашем ГАИШе{4}. Ведь я ничего не знаю. Цело ли хотя бы здание? После того как Вы оттуда уехали, мы еще месяц занимались (я была на четвертом курсе). По вечерам мы охраняли свой институт, я была старшиной пожарной команды из студентов. В ночь на 12 октября я также была на дежурстве. Утром я, еще ничего не зная, приехала в университет, оттуда меня направили в ЦК ВЛКСМ - там по рекомендациям комитетов комсомола отбирали девушек-добровольцев. И вот 13 октября был год, как я в рядах Красной Армии. Зиму я училась, а теперь уже 5 месяцев, как я на фронте. Летаю штурманом на самолете, сбрасываю на врага бомбы разного калибра, и чем крупнее, тем больше удовлетворения получаю, особенно если хороший взрыв или пожар получится в результате. Свою первую бомбу я обещала им за университет - ведь бомба попала в здание мехмата прошлой зимой. Как они смели!! Но первый мой боевой вылет ничем особенным не отличался: может быть, бомбы и удачно попали, но в темноте не было видно. Зато после я им не один крупный пожар зажгла, взрывала склады боеприпасов и горючего, уничтожала машины на дорогах, полностью разрушила одну и повредила несколько переправ через реки...