Джозеф Пирс - Биология трансцендентного

• Название: Биология трансцендентного
• Автор: Джозеф Пирс
• Издательство: Гаятри
• Жанр: Психология
• Год: 2006
• ISBN: 5-9689-0052-0

Мыслитель, естествоиспытатель, писатель, эксперт в области эволюционных методов детского воспитания, Джозеф Чилтон Пирс специализируется в целом диапазоне дисциплин — в психологии, антропологии, биологии, физике. Пирс создаёт удивительный синтез знаний и наблюдений, полученных в этих областях, а полученный результат делает предельно понятным для неспециалистов — широкого круга читателей. За тридцать лет жизни, которые он посвятил изучению феномена человеческого сознания, увидели свет несколько уникальных книг, снискавших мировую известность: The Crack in the Cosmic Egg, Exploring the Crack in the Cosmic Egg, Magical Child, Magical Child Matures, Bond of Power, Evolution's End.

Одна из последних работ — The Biology of Transcendence — исследует тонкую организацию нервной системы человека с точки зрения современной биологии и нейрофизиологии, возможности преодоления её естественных ограничений и расширения возможностей.

Первая книга Пирса на русском языке содержит поразительные наблюдения и обобщения о физиологической природе трансцендентных состояний человеческого мозга и психики, о динамическом взаимодействии разума мозга и разума сердца.

Это шедевр науки и духа, их любви без правил; это ошеломительное биологическое доказательство присутствия запредельного в каждом из нас.

Джин Хьюстон, PhD,

основатель Фонда исследований мозга, США,

автор книги "Человек возможный"

---

Малые дети инстинктивно сопротивляются окультуриванию, потому что ощущают в нем отрицание жизни, лишение их духовного, любвеобильного, желаемого, осмысленного существования, как это определил Людвиг Фейербах. Этот вопрос подробно исследован мною в седьмой главе. Наше сопротивление, однако, бесполезно, поскольку оно, в конечном счете, ведет к использованию современных техник для преодоления нашего сопротивления, на что намекал текст послания на дорожном щите. Многие книги для родителей сосредотачиваются на том, как лучше привить ребенку культуру, тщательно собирают советы, выраженные политически корректными на данный момент фразами. Они играют на беспокойстве родителей относительно образования ребенка, его места в обществе, будущей карьеры, славы и удачи и на постоянной угрозе потерять все это.

Во все без исключения техники привития культуры включены тщательно замаскированные угрозы, которые основаны на быстро возрастающем страхе ребенка — боязни боли, вреда или лишения чего-либо, а также более примитивное беспокойство по поводу разлуки или отчуждения от родителя, воспитателя и общества. Неважно, как тщательно мы скрываем наше намерение от себя и от ребенка, большинство систем воспитания и образования (за исключением, возможно, Вальдорфа и Монтессори) основаны на фразе "сделай так или ты пожалеешь о последствиях". Эта угроза, по сути, лежит в основе каждого аспекта нашей жизни, начиная с первых пустячных экзаменов в университете, защиты диссертации, анкет по трудоустройству, налогов на доходы и так до бесконечности, вплоть до официального сертификата о смерти и разрешения на захоронение, вне зависимости от того, до каких вершин успеха покойный смог добраться. Культура — это массированное упражнение в сдерживании, подавлении и лишении радости, выполняемое во имя псевдобезопасности и суровой необходимости. Мы проживаем наши жизни под густыми тенями, которые отбрасывает наш собственный страх.

Поскольку распространение культуры стимулируется и поддерживается путем постоянных угроз возможного вреда, лишения или даже смерти — от несчастного случая или заболевания, — то с самого начала нашей жизни страх становится основой формирования сознания. Он бессознательно провоцирует человека на поиск защиты от каждого события, несущего возможную угрозу, и соответствующим образом интерпретирует природу данного события. Эти предупредительные указания постоянно активизируют защитные инстинкты, на которых так хорошо играет наша культура.

По иронии, культурность усиливается с помощью угрозы потери нами подлинной и естественно спонтанной общительности и желания установить добрые взаимоотношения. Потеря общительности воспринимается как утрата даже возможности любить и быть любимым, что равнозначно смерти при жизни. Поскольку культура должна обеспечивать поиски счастья, а счастье — это данное от рождения право любить и быть любимым, то взамен она предлагает такие подделки, как иллюзии возможной славы, удачи и безопасности, чтобы удержать нас в своих рамках однообразного, механического труда. Культура никогда не позволяет достичь счастья, потому что это привело бы к её исчезновению.

Парадоксально, но формирование комплекса культурных понятий, некогда сосредоточенное на страхе перед саблевидными зубами, теперь фокусируется не на выживании в мире природы, а на выживании в мире культуры. Мы умышленно прививаем детям понятие культуры, чтобы защитить их от самой культуры, хотя об этом никогда не говорят вслух, редко понимают, ибо это нанесло бы серьезный ущерб нашим чувствам. Как часто мы слышим от родителей, бросающих тень на будущее своих детей, грубое предостережение: "Господи! да там же настоящие джунгли!" Джунгли это культура, а хищники — культурные люди. Довольно странно, что порожденные культурой предписания для воспитания ребенка приводят к созданию нового поколения, скованного культурой. Наши потомки вынуждены тратить свою жизнь на исправление её ошибок, пытаясь смягчить боль, вызываемую навязанными ограничениями, при этом не замечая, что с каждым исправлением и ограничением влияние культуры только усиливается. "Никогда ранее ни одно поколение не сталкивалось с такими трудностями, с какими вам, молодые люди, придётся иметь дело", — каждый раз, поколение за поколением, произносит нараспев ведущий выпускного вечера. Жизнь, потраченная на достойный ответ этому вызову, заслуживает у культуры аплодисментов и Нобелевской премии, тем самым помогая её увековечиванию.

Итоговое утверждение относительно распространения культуры, как и прояснение её смертельного противостояния Евангелию, звучит так: "Спроси не о том, что для тебя может сделать страна; спроси, что ты можешь сделать для страны". То, что это часто цитируемое утверждение было сделано президентом христианского вероисповедания и в христианской стране, указывает на фундаментальное противоречие между Евангелием и государственной религией, основой которой оно предположительно является. В Евангелии сказано, что "суббота для человека, а не человек для субботы". Это ошибочно в течение веков считалось основной культурной, религиозной и законодательной ересью. Если бы текст Евангелия был услышан или даже одна эта цитата понята правильно, то культура и созданное ею государство, религии и закон исчезли бы, а общество развивалось в соответствии с нашим естественным состоянием.

Культура является результатом фундаментального отклонения пути интеллекта от пути разума. Но из-за своей совершенно неестественной, спорной и нелогичной природы она требует невероятно мощных энергетических затрат на поддержание себя самой.

Без периодических внутренних взрывов потребности культуры поглотили бы всю мировую энергию. По существу, похоть, ничем не контролируемый аппетит к чувственным наслаждениям, является классическим образцом христианского греха, а его современные воплощения выходят далеко за пределы сексуальности. Феномен потребительства, этот современный вариант одержимости похотью представляет собой бездонную яму. Наш великий Учитель говорил о "жизни в изобилии". Но сегодня мы склонны толковать это как все большее изобилие товаров на полках и все большее изобилие еды на столе. А он говорил о большем обуздании духа — об ограничении влияния государства и религии, которые, например, создали законы и, состоя на службе у культуры, провоцируют войны. Закон и война, религия и наука — это конечное проявление попыток современного человека сдерживать одно другим и свой дух.

Природа (или характер) мифа или религии присуща культуре, которая и воплощает, и порождает мифы и религии. Отказ от одного мифа или религии ради другого не оказывает на культуру никакого воздействия, она создаёт их автоматически. Считалось, что наука сможет заменить собой религию, но вместо этого она просто стала новой формой религии, оказывающей даже большую поддержку культуре и являющуюся таким же источником наложения ограничений на человеческий дух.

Подделки трансцендентности

Среди людей по всему миру появилось новое, всепроникающее негативное поле — раздражение или беспричинный страх, окрашенный яростью. Раздражение подкармливается средствами массовой информации. Проникающие во все слои общества эти средства питают негативную энергию и питаются ею, так что глобальное раздражение это типичное проявление биокультурного процесса. Никто не знает, к чему это может привести. Уже сейчас это своего рода демонический дух, летящий, куда захочет.

Энергия, одержимая страхом, не что иное, как наше страстное ожидание трансцендентности, которая в свете огромной силы эволюции должна быть сбита с курса или разрушена, если культуре суждено выжить.

Но реальна ли культура? Или она, подобно тибетской тульпе, является фантомом человеческого интеллекта? Будучи изолированы от разума сердца, мы, связанные культурой И с нею связанные, воспринимаем понятие выживание культуры как наше личное выживание и отвечаем на это… культурой. Таким образом, мы и есть культура, так же как мы есть природа и эволюция.

Избавление от этого массового и древнего заблуждения нашего сознания стало задачей каждого великого человека в истории и, без сомнения, было целью Иисуса. За крестом стояла сдерживающая сила культуры. Иисус показал, что наша подлинная природа сама по себе трансцендентна, а его попытки пробудить в нас понимание сути окультуривания и его сила потрясают меня как наиболее выдающееся в истории сражение с ветряными мельницами.

На фоне противоборствующей культуры мифическая битва Прометея за огонь выглядит детской игрой. Неудивительно, что люди превратили Иисуса в миф, по образу Прометея, поскольку это обычный способ нейтрализации любой жизнеспособной угрозы. А что является большей угрозой, чем существование подобных Иисусу людей? Ведь это есть указание на иллюзорность культуры и реальность трансцендентности нашей природы. В мифе о Прометее огонь, тайна богов, был похищен богоподобным человеком. Человек не смог бы извлечь огонь без помощи богов. Поэтому украсть огонь "из иного мира" стало насущной необходимостью, хотя на самом деле владение им было прирожденным правом человека. Подобным же образом миф о пригвожденном к кресту сделал трансцендентность тайной богов, которую так же похитил для нас легендарный Богочеловек. Он принадлежал церкви и религии, которые основаны в большей степени на мифе, чем на событиях, лежащих в основе мифа. Вот почему Евангелие стало предметом потребления: каждый хитроумный преступник может использовать его с выгодой для себя.