Егор Иванов - Честь и долг

• Название: Честь и долг
• Автор: Егор Иванов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: История
• Год: 1987
• ISBN: 4702010200-111

Роман является третьей, завершающей частью трилогии о трудном пути полковника Генерального штаба царской армии Алексея Соколова и других представителей прогрессивной части офицерства в Красную Армию, на службу революционному народу. Сюжетную канву романа составляет антидинастический заговор буржуазии, рвущейся к политической власти, в свою очередь, сметенной с исторической арены волной революции. Вторую сюжетную линию составляют интриги У. Черчилля и других империалистических политиков против России, и особенно против Советской России, соперничество и борьба разведок воюющих держав. В книге широко использованы документы, свидетельства современников и малоизвестные исторические материалы.

---

Единственное, что его не устраивало в этом мире, так это Соколов. Новое назначение давало возможность Грише свести счеты с генералом. Но, с другой стороны, его начинала беспокоить заинтересованность Коновалова в этом везунчике.

Завтра он увидит Соколова, будет улыбаться ему, хотя самое большое желание — выстрелить в упор и все решить этим. Сам того не замечая, он оказался около Таврического дворца. Он знал, что Настя теперь работает в Совете рабочих и крестьянских депутатов. Он прошел несколько раз мимо чугунной ограды дворца и вдруг увидел ее вместе с каким-то человеком. Гриша остановился и стал ждать. И по мере того, как она приближалась, ему становилось страшно. Их глаза встретились. В них он прочел отвращение и враждебность.

— Подождите меня в стороне, Сенин, — сказала она и сама подошла к Грише.

Слова, которые она произносила, казалось, хлестали Гришу по лицу.

— Я думала, что мы можем стать друзьями, но ты решился на подлость и низость — написал анонимное письмо Соколову, оклеветал меня. Между нами не может быть ничего общего. Я презираю тебя. Не смей посылать мне цветы, я знаю, что они от тебя, хотя ты их посылал, как и письмо, анонимно.

77. Петроград — Минск, июнь 1917 года

Сидя в купе, Гриша размышлял о случившемся. Конечно, он не мог предвидеть того, что Настя угадает отправителя анонимного письма. "Я недооценил Настю, но и Настя недооценила меня", — думал он.

Дорога успокаивала. Перед глазами мелькали деревушки, на смену им пробегали города, проплывали широкие российские пейзажи. Монотонный стук колес притуплял волнение, настраивал на раздумья и оценки. "Настю я, конечно, потерял. А как быть с пресловутым посланием от Коновалова? Вряд ли Соколов согласится на эту встречу, а если исход будет положительным и он поедет на встречу с Коноваловым, то какая роль будет отведена мне?"

Тут он вспомнил о своем мандате комиссара, который позволяет ему инспектировать армию, и подумал, что это как нельзя кстати. За неделю до отъезда он прочитал в "Русском голосе" статью, в которой рассказывалось, как озверевшие солдаты растерзали офицера, приехавшего усмирить бунт. Статья вселила ужас в душу Гриши, когда он ее читал. "А почему это не может повториться с Соколовым?" — думал он. Он знал, что такие буйные полки существуют и на Западном фронте. Надо только суметь направить их.

Да, пожалуй, так он и сделает и ни словом не обмолвится о письме Коновалова. Предъявит Соколову свой мандат, скажет, что цель его визита наведение порядка в армии, и попросит Соколова содействовать ему в столь сложном деле.

Гриша даже рассмеялся от удачно пришедшей мысли. "Это тебе, батенька, не австро-венгерский плен, а озверевшая русская солдатня. Они не больно-то захотят слушать твои нравоучения. Им подавай хлеб, водку да сухое обмундирование", — мысленно вел он разговор с Соколовым.

Эти сладкие мысли смежили его веки, и он заснул.

78. Западный фронт, июнь 1917 года

Григорий Поляков, комиссар Временного правительства для особых поручений, уже много дней вынашивал план физического устранения Алексея Соколова. Он закалывал его солдатскими штыками, расстреливал из пулемета, душил отравляющими газами… Гриша сам поражался тому, что эти мечты целиком завладели им. Он обдумывал детали своего плана тщательно и всесторонне. Все следовало сделать чужими руками и так, чтобы потом убедительно рассказать Коновалову. А хозяина он боялся — тот бывал беспощаден, когда срывались какие-либо его дела. К тому же Гриша надеялся, что в ближайшем будущем Александр Иванович станет министром-председателем Временного правительства и сделает своего секретаря по крайней мере директором какого-либо департамента. А возможно, и министром — ведь всем нужны свои человечки на ключевых местах.

Теперь, кажется, желаемое было близко к осуществлению. Комиссар Поляков прибыл в Минск для инспекции штаба Западного фронта и приведения в спокойствие солдатских масс перед наступлением. Генерал Эверт радушно принял посланца Временного правительства, поведал ему о своих сложностях и проблемах. К неудовольствию Гриши в числе лучших генералов и офицеров, пользующихся любовью и уважением штабных и даже солдат гарнизона, Эверт называл Соколова.

Перед поездкой Гриша познакомился с секретными документами о настроениях в войсках и знал, что главная масса солдат находится еще в состоянии брожения, отнюдь не желая идти в наступление, запланированное Керенским. "Эта масса не сознает важности момента и составляет благодатную почву для крайних лозунгов и эксцессов, вследствие чего настроение неустойчивое и зависит от крикунов…" — припомнил он теперь строки одной из шифровок.

"Это мне как нельзя более на руку", — думал Поляков, по документам в минском штабе выбирая наиболее анархиствующую часть. Таковую он сыскал быстро. И военному начальству, и исполкому солдатского комитета в Минске 703-й полк был известен как самый дезорганизованный. В него-то и вызвался поехать Гриша, он просил при этом дать ему в сопровождение представителя исполнительного комитета солдатского Совета, а также генерал-квартирмейстера Соколова. И Эверт, и комитетчики были очень довольны, что господин комиссар из Петрограда сам убедится в необходимости часть расформировать, а зачинщиков посадить в тюрьму.

От исполкома были назначены твердые оборонцы, солдаты Ясайтис и Вербо. Главнокомандующий Западным фронтом Эверт, со своей стороны, приказал Соколову назавтра сопровождать делегацию в 703-й Сурамский полк 2-го Кавказского корпуса.

…Еще вечером, на ужине в офицерском собрании, Алексей увидел и узнал Гришу.

— Комиссар Временного правительства Поляков, — представил ему Эверт Григория, когда Алексей подошел к столу, где по традиции сидели высшие чины.

— Мы давно знакомы, — спокойно ответил Соколов.

Какая-то сила подняла Гришу на ноги, когда он так близко увидел Алексея. Это его и самого удивило. "Неужели я его так уважаю?" — мысленно спросил он себя.

— Садитесь, — добродушно сказал Алексей, и Гриша покорно сел. — Значит, это с вами мы завтра едем в 703-й полк? — спросил Алексей.

— Так точно, ваше превосходительство! — подобострастно склонил голову Поляков. Алексей чуть поморщился.

— Титулования отменены приказом номер один. Не следует теперь обращаться так… — сухо заметил он.

Все за столом увидели, что бойкий комиссар почему-то очень тушуется в присутствии Соколова…

Наутро выехали в открытом автомобиле прямо после завтрака, захватив исполкомовцев. Девяносто верст до Молодечно, где располагался штаб 10-й армии, проехали быстро по хорошей дороге. Дальше, в сторону деревни Готковичи, где стоял полк, вел проселок.

Гриша уселся рядом с шофером. Он не мог смотреть в глаза Соколову, мысли о страшной мести целиком занимали его. Он снова и снова планировал, как надо все сделать, чтобы не пострадать вместе с Алексеем от разъяренной солдатской толпы. Кое-что он придумал.

Наконец за одним из поворотов живописной дороги на берегу реки показалась деревня. "Готковичи…" — взглянув на карту, определил Соколов.

— Стой, кто едет! — раздались из-за кустов крики, и какие-то солдаты бросились наперерез машине. Послышался стук ружейных затворов.

"Начинается!.." — подумал Гриша, и у него заболел живот.

Машина остановилась.

— Вылезай! — грубо скомандовал добежавший первым солдат. Со всех сторон на пассажиров нацелились штыки.

— Тут двое своих! — сказал кто-то, увидев Ясайтиса и Вербо.

— Братцы! Мы из исполкому! — запричитал маленький Ясайтис. — А это господин комиссар Временного правительства… — указал он на Гришу.

— Знаем мы тут разных комиссаров! — закричал бородатый солдат, прибежавший первым. — Ездиют тут всякие… Уговаривают! Все равно не пойдем в наступление!

Гриша съежился на своем сиденье. Крупный и представительный молодой мужчина, он казался теперь маленьким и жалким.

— Перестаньте кричать, — спокойно, но требовательно сказал Соколов. Встаньте на подножку и проводите нас в полк…

Бородача, видимо, очень поразило, что генерал обратился к нему на «вы». Он замахнулся локтем на остальной караул и рявкнул:

— Иттить за нами! — Сам он встал, как было указано, и мотор покатил в деревню.

Подъехали к полковому комитету. Из крепкой избы вышли трое солдат и прапорщик. Крайне неприязненно уставились на прибывших.

— Сейчас соберем митинг, — заявил прапорщик. Тут же из избы выскочили молодые солдаты и побежали во все концы деревни, очевидно по ротам. Толпами стали собираться нижние чины. Офицеры отказались идти и остались в штабе, стоящем на отшибе.

Тысячи четыре солдат скопились на выгоне за околицей. Гриша чувствовал себя отвратительно. Он отпросился у сопровождавшего их солдата, сделавшегося снова агрессивным, "до ветра". Бородач проводил его к кустикам. Ноги Гриши, обутые в роскошные желтые, с желтыми крагами ботинки, как у военного министра Керенского, вдруг ослабли. Он еле передвигал ими.