Леонид Хайко - Рассказы и повести

• Название: Рассказы и повести
• Автор: Леонид Хайко
• Жанр: Современная проза

---

Лётное училище постепенно возрождается после разрушительных девяностых годов.

Мои друзья на пенсии. Некоторые работают в училище на тренажёрах, преподают там же авиационные науки, Василий Андреев, заслуженный работник транспорта, руководит училищем.

И вновь мы все вместе, словно после напряжённого лётного дня, собрались на большой разбор полётов. Вспоминаем наших учителей-наставников, которые в шестидесятые годы доверили нам учить лётному делу ребят чуть моложе, ровесников, и да же были курсанты старше нас инструкторов.

Я был счастлив в окружении настоящих друзей. Теперь о их былой лётной профессии говорили потёртые лётные кожаные куртки, авиационные фуражки, да любой разговор заканчивался о полётах.

Собрать всех друзей авиаторов, как они называют себя «небесной семейкой» в одном месте стало возможным благодаря бывшей заведующей медпунктом на аэродроме «Завьяловка» Лидии Максимовны Сафроновой. Мы ещё в молодости называли её «Боевой подругой». За её внимание и заботу ко всем нам. Энергичный характер и неугомонность. От неё исходила инициатива сходить на рыбалку или посидеть у костра на берегу реки Кинель, да просто организовать вечеринку, когда пилотам делать нечего, особенно зимой.

Мы собирались в её большом доме, на крутом берегу реки Кинель. Её отчим дед Карпей был гостеприимный и очень любознательный человек. Старый железнодорожник, прошедший путь от кочегара до машиниста паровоза. Любил посидеть с нами, выпить, после чего начинал рассказ о своей работе, в юности и годы войны.

-Нужно было знать железнодорожное полотно, как свои пять пальцев, соответственно держать пар в котлах. Особенно было трудно во время войны в районе станции «Кинель». Там сходятся Сибирская и Средне Азиатская железная дорога, нужно было выдержать график движения. Грузы на фронт шли непрерывным потоком, за срыв каралось сурово. Там постоянно находился член правительства. Не простая это была работа.

А потом он расспрашивал нас, как и почему летает самолёт? Мы старались, как могли популярно объяснить ему.

-Очень уж лежит у меня душа к технике, не было возможности, а то бы я, непременно выучился на лётчика, говорил он и постепенно засыпал.

И ещё дед Карпей был большой грибник. Любимым его грибом были грузди. Он нам объяснял, что с незапамятных времён груздь славится, как самый знаменитый гриб русской кухни. Каждый год, пока он мог ходить, ко дню авиации, в августе, он передавал с Лидией Максимовной для лётчиков небольшой бочонок соленых груздей. Наши «девчонки» медработники покупали в соседней с аэродромом деревне молодой картофель и отваривали его в большом чугуне

Грузди с чабрецом, смородиновым листом, и ещё известными только ему, деду Карпею, приправами, были хрустящими, сочными и ароматными. С молодой отварной картошкой, посыпанной укропом, эти грибы были особенным угощением. Все на аэродроме, только и говорили, что сегодня день «Деда Карпея»

Вот эти медики: Лида Сафронова, Лена Сазонова, Валентина Хайко, Тоня Гаврилова, Людмила Аристова, Галя Хорина и другие следившие за нашим здоровьем на аэродромах теперь уже на пенсии. И вновь они среди нас, лётчиков, командуют нами, «не дают» лишнего, словно завтра в полёт.

Вообще о стартовых работниках лётного училища нужно сказать особо. Работа их связана с постоянным пребыванием на лётном поле, на старте. Рядом с взлетающими и приземляющими самолётами, среди курсантов и пилотов. Летом в жару до 30 градусов, зимой полёты проводят до минус 20, в снегу и на ветру. Они одеты в меховую лётную форму, сами не мёрзнут и курсантам не дают, заставляют двигаться. И никто не простывал и не болел. Они, эти хрупкие девчонки, были готовы в любую минуту оказать помощь, и не раз успешно это делали.

В частности, в 1970 году, зимой, на взлёте на Яке у меня в момент отрыва на скорости 140 км в час разрушилась стойка шасси, самолёт перевернулся, и продолжал двигаться хвостом вперёд, поднимая столб снега с паром от горячего двигателя. Первой у самолёта оказалась Лида Сафронова и оказала первую помощь мне и молодому пилоту-инструктору Серёже Шумакову.

Они постоянно следили за самочувствием курсантов после посадки, после выполнения высшего пилотажа в зоне. А как они переживали за исход полёта вместе с инструктором, когда его курсант выполнял первый самостоятельный полёт.

Благодаря им, в лагерях, где были полевые кухни никогда, никто не заболел от некачественной пищи.

Конечно, мы по секрету брали наших девчонок в воздух. На Яке показывали им некоторые фигуры высшего пилотажа, что бы они знали, какие перегрузки мы испытываем в воздухе.

Теперь, «наши девчонки», Лида Сафронова, Лена Сазонова, Тоня Гаврилова хотя и на пенсии, но продолжают свою благородную службу, держат в поле зрения своих пилотов. Они и врачи, и медсёстры, и психологи. В любой момент спешат на помощь, если одна не может, идёт другая. С таким бескорыстным вниманием к пилотам, с которыми проработали вместе много лет, я столкнулся впервые в Бугуруслане.

А у Лидии Максимовны так уж сложилось судьба, сначала забота о престарелых родителях затем и сейчас о больном брате Василии Сафронове, да и о «семье», «семья» это пилоты пенсионеры.

Прихватило сердце у Сергея Акишина, а он живёт в соседнем городке Похвистнево, и Лида на автобусе едет помогать советом, успокаивает его жену Раису, привозит лекарство.

Горе у Михаила Евстропова, он в Курумычах живёт, и Лидия Максимовна едет в Самару. Организует похороны его жены, поминки, находит слова утешения для его детей и внуков. Так уж сложилось, что бы ни случилось, в первую очередь, обращаются к ней, Лидии Максимовне. Есть такое понятие беспокойный человек: этим человеком является Лида, которую знают все лётчики училища и сотни, сотни пилотов запомнили её, когда учились в училище. Общаясь с ней, гуляя по улицам города, я понял, её знает весь город.

Ещё несколько дней я навещал каждого моего товарища, радовался за них и их детей и внуков.

Василий Васильевич Андреев выделил нам микроавтобус и мы: Лида Сафронова, я, Тоня Гаврилова и Лена Сазонова с мужьями, Владимир Винокуров, Сергей Акишин и ещё три молодых пилота-инструктора съездили на кладбище. Возложили цветы на могилы наших учителей и наших ровесников, преждевременно ушедших из жизни, и помянули их.

                      В. Сарафанов.

          Уходят из жизни пилоты,
          Положенный срок не прожив,
          Но в небе гудят самолёты,
.        Пилотов зовущие жить.

          Сыны подрастают и внуки.
          Их небо призывно зовёт,
          И, помня отцовские руки,
          Они поведут самолёт.

          Уходят из жизни пилоты,
          Штурвал оставляя другим.
          А в небе поют самолёты
          Пилотам заслуженный гимн!

С радостью, за моих прекрасных друзей, и с гордостью я прощался с ними на перроне вокзала города Бугуруслана с надеждой, что снова вернусь сюда.

Было тихо, изредка слышались сигнальные свистки маневрового тепловоза. А с расположенного рядом аэродрома «Александровка» доносилось моторное «пение» самолётов. Несколько в стороне от вокзала, на малой высоте, пролетал Ан-2. Он, словно напомнил о себе: «Я тоже ваш старый, верный друг, не забывайте и меня». И мы дружно поприветствовали его, махая ему руками.

О ДРУЗЬЯХ-ТОВАРИЩАХ.

                             В. Передреев.

        Может быть когда-нибудь поймём:
        Годы лучшие куда умчались,
        Почему друзей не узнаём,
        Почему так долго не встречались.

        Инеем осели на висках
        Белых облаков следы седые.
        Но всегда останутся в глазах
        Юности просторы голубые.

        Чтоб душе совсем не заржаветь,
        Жизни до конца не расплескаться.
        Нам, друзья, осталось не стареть
        И почаще вместе собираться.

        Может, улыбнешься, Капитан?
        Улыбнись, как прежде улыбался.
        Пусть бушует жизни океан.
        С юностью нам рано расставаться.

Рига. Москва-Шереметьево.

Однако вернёмся в 1971 год. Осенью этого года мне подписали рапорт на перевод в Латвийское управлёние ГА, где мне предложили переучиться на самолёт ИЛ-18. Теперь я летал во все уголки страны, в том числе и в Заполярье, где мой герой книги «Два капитана» Саня Григорьев — капитан на бомбардировщике топил вражеские транспорты. На горящем самолёте произвёл посадку вблизи берега, где и нашёл остатки экспедиции капитана Татаринова. Из Риги в 1973 году я был переведён в Москву для полётов на международных линиях. Летал два года на Ил-18, затем переучился на самолёт Ту-154.