Хеймиш Макиннинс - Восхождение в затерянный мир

• Название: Восхождение в затерянный мир
• Автор: Хеймиш Макиннинс
• Издательство: Физкультура и спорт
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1982

Документальная повесть о восхождении группы английских альпинистов на плато горы Рорайма — место действия книги А. Конан Дойля «Затерянный мир». Увлекательно рассказывается о трудностях и опасностях, выпавших на долю этой экспедиции.

---

Казалось, край карниза не приближается, однако просвет между мной и скалой постепенно сокращался. Три метра… два с половиной… два… Я передохнул, снова поглядел вверх и с ужасом обнаружил, что веревка сильно потерта. Оплетка разошлась, и обнажились нити сердцевины. Когда я двинул вверх зажим, он сполз обратно вместе с оплеткой, как будто я обдирал кролика. Я замер, борясь с чувством страха. Выдержит или не выдержит? Насколько я мог судить, сердцевина мало пострадала, однако толщина загруженной моим весом веревки в этом месте не превышала шести миллиметров.

— Эй, Дон! — тревожно крикнул я. — Эта чертова веревка чуть жива!

— В чем дело, приятель?

— Веревка! — повторил я. — Здорово потерта, оплетка порвалась!

— Ага, понял!

Над краем карниза возникла его голова в синей фуражке, надвинутой на самые глаза, как у караульного гвардейца.

— Лез бы ты дальше, пока она еще держит, — посоветовал Дон с не совсем обычной для него озабоченностью.

Еще одна нить лопнула. Я тяжело дышал, глядя вверх. Верхний жумар я перенес на сердцевину, а нижний сжимал собравшуюся гармошкой оплетку.

— Попробую перестегнуть нижний жумар на вторую веревку, — сказал я.

Дон стоял на крохотной полочке метрах в трех надо мной; ниже него висели рюкзаки.

— Она тоже слегка потрепана, — предостерег он меня.

— А что мне еще остается?.. Я не могу протолкнуть верхний жумар через край карниза — оплетка не пускает.

В конце концов мне удалось отстегнуть нижний жумар и надеть его на зеленую корленовую веревку. Она была изношена в том месте, где терлась об острый край песчаникового выступа. Поочередно загружая две веревки, я перенес первый жумар вверх на неповрежденную часть основной веревки и облегченно вздохнул. Поглядев себе под ноги, я установил, что мне грозило падение почти на триста метров с приземлением на куче бромелий у основания стены. Продолжая подниматься на жумарах, я достиг полочки шириной около восьми сантиметров, оперся правой ногой и обмяк, вися на обвязке.

— Знаешь Дон, я пришел к выводу, что наше восхождение довольно опасно! — констатировал я очевидную истину.

— Я ведь потому и шел так долго этот отрезок, что оббивал молотком острый край, чтобы сгладить его. Эта скала все равно что наждак.

Я был рад, что предусмотрительно захватил с собой новую одиннадцатимиллиметровую веревку из запасов Мо.

— Можно подниматься на твою полку? — спросил я Дона.

— Вдвоем не поместимся, приятель, здесь всего пятнадцать сантиметров ширины.

Мне не улыбалось долго висеть в той же позиции — не настолько она была удобная. А что там делается у Мо и Джо? Мы не видели их, но то и дело слышали голоса. Они находились в Бездонном камине, и похоже было, что попали в переплет.

Так оно и было. Мо снова лидировал, дошел до предыдущей высшей точки и вбил шлямбурный крюк, чтобы войти в камин. Слово ему:

«Последовал весьма неприятный отрезок, дальше метров на шесть тянулась сплошная мокреть. «Слава богу, — сказал я себе, — камин наш…» Подтянул Джо, а затем пошла такая сырость, что в несколько минут я промок насквозь. Растительность отвратительная, колючая; трещины мелкие и заросшие. А время шло, и когда я наконец выбрался на подходящее для страховки место, оказалось, что на последний отрезок ушло три с половиной часа. Я устал, к тому же точка была совсем паршивая. Вбил не очень глубоко шлямбурный крюк и добавил пару закладок для надежности. И хотя эта ступенька не внушала мне доверия, я наладил страховку и крикнул Джо, чтобы поднимался».

Джо пошел вверх, и увиденное повергло его в смятение. Его комментарий:

«Это было что-то вроде Черной расщелины на скалах Клогги, только навес еще круче и растительности куда больше. Я промерз, промок, и меня била дрожь. Подошел к Мо. Он тоже дрожит и просит меня лидировать. Я был к этому готов и отнюдь не обрадовался такому предложению. Место не позволяло прислониться к скале, и Мо наполовину висел в воздухе, упираясь одной ногой в стремя. Мне показалось, что метрах в двенадцати вверху справа, чуть повыше того места, где Бездонный камин сужается, выступает полка.

«Если там есть полка, — сказал я Мо, — можем использовать ее для бивака». И пошел. Трещины были отвратительные. Какой крюк ни вобью — болтается. Хуже не придумаешь: либо трещина узкая и мелкая, лепестковый крюк входит только на часть длины, либо такая, что надо бить клиновидный крюк и загружать его с великой осторожностью. Все это время я работал под душем и вскоре рассмотрел, что замеченная мною снизу полка всего лишь крохотный уступчик, шириной сантиметров двадцать. Мимо меня по стене с оскорбительной легкостью проскользнуло какое-то насекомое».

Мо с тревогой наблюдал за Джо на этом отрезке:

«Он попал в переплет, и я чувствовал себя скверно, глядя на него, поскольку сомневался в надежности страховки. Джо промок до костей в этой чертовой трубе. К тому времени я совсем дошел и никак не мог совладать с дрожью. Джо работал уже три часа. Я поминутно разминал ноги, потому что их сводило судорогой. Наконец Джо крикнул, что он вымотался. Пять часов, делать новую попытку поздно. Я спустил Джо через его верхний ненадежный крюк. Он присоединился ко мне, и мы крикнули вниз Хеймишу и Дону, что сматываем удочки».

Уж как мне пришлось туго, когда я шесть с половиной часов висел на жумарах, но мои тяготы не шли ни в какое сравнение с тем, что выпало на долю Мо и Джо. Пышная растительность рядом со мной, похожая на огромные гроздья винограда, напрашивалась на сравнение с висячими садами Семирамиды. Гнездившиеся здесь попугайчики уже возвращались на ночь в свои убежища. После трех часов погода начала портиться, потом разразилась настоящая буря, и нас с Доном жестоко трепали порывы юго-восточного ветра. К ветру присоединился дождь; летящие горизонтально капли сверкали, будто трассирующие пули. Свисающая с обвязки тяжелая веревка дергала меня, вытягиваясь под прямым углом в сторону стены. Такой отвратительной погоды мы еще не видели.

Я справлялся о времени у Дона, чувствуя, что становится поздно, поэтому психологически мы уже были готовы к отступлению, когда сквозь ветер до нас донесся голос Мо.

— Все, — угрюмо пробурчал Дон. — Пошли вниз.

Я подал ему конец привязанной к моей сбруе веревки, пропустив ее через восьмерку для спуска. Надел карабин на корленовую веревку и прищелкнул ее к петле на моей обвязке, чтобы она направляла меня к Африканской корке, иначе я повис бы в воздухе. И пошел вниз, вырывая своим весом веревку из хватки ветра.

Достигнув Африканской корки, я отвязался и крикнул Дону, чтобы спускал первый рюкзак. Ветер унес мой крик, и я не получил ответа. Но Дон видел, что новая веревка освободилась от нагрузки, и знал, что я благополучно прошел этап. Вскоре из мглы вверху вынырнул рюкзак, спускаясь на меня, подобно слоновьей ноге.

Большая крыша частично защищала меня от дождя, но наши товарищи наверху находились в ужасном положении. Джо описывал потом спуск от ступеньки, где его ждал Мо, как один из самых трудных переплетов в своей жизни. Сплошная мешанина снаряжения и веревок. От страховочной точки вниз свисало больше десятка веревок, и определить, какая из них нужная, было совершенно невозможно. Пока Мо страховал, Джо полез вниз по этому пучку, в котором затерялись и две закрепленные веревки. Метрах в пятнадцати ниже он достиг такого места, где в свете угасающего дня можно было что-то разобрать. Закрепился на закладке и распутал веревки.

Тем временем Мо наверху пришел к выводу, что длинный спуск по веревке грозит ему большими неприятностями. Он до того вымотался, что крикнул Джо, чтобы тот попросил Дона дождаться его на случай, если ему понадобится помощь.

Джо продолжал спуск и вышел из нижней части камина, чувствуя себя препаршиво. Дон уже готовился идти вниз, когда Джо остановил его и передал просьбу Мо.

Никогда еще мы не проходили такого страшного участка, сколько ни лазали по скалам, — точнее, сколько ни висели в воздухе перед скалой! Нам не хватало физического контакта со стеной. Трудно представить себе более жуткую ситуацию. Буря бушевала все злее, ветер нещадно трепал нас, и назревала подлинная драма. Мы буквально боролись за свое существование, каждый понимал в глубине души, что малейшая промашка чревата бедой.

— Я продолжу спуск, Дон, — сказал Джо. — Плоховато себя чувствую.

— Ладно.

Готовясь к неприятному спуску с Большой крыши, Джо автоматически пристегнул свою восьмерку к двум веревкам, по которым поднимался вверх. Переваливая через край карниза, он ощутил рукой, что одна из веревок сильно потерта; Джо еще не знал ничего о том, что я пережил на подъеме, как веревка едва не лопнула. Дон в темноте не разобрал, какие веревки выбрал Джо, а тот пристегнулся к незакрепленной корленовой веревке, на которой мы поднимали рюкзак и конец которой лежал на бромелиях возле Дона, и к той самой негодной веревке, с которой я натерпелся страху! Мгновенно осознав свою ошибку, Джо надел жумар выше поврежденного участка, подтянулся и перестегнулся на новую веревку. Самая малость отделяла его от гибели…