Евгения Марлит - Златокудрая Эльза. Грабители золота. Две женщины

• Название: Златокудрая Эльза. Грабители золота. Две женщины
• Автор: Евгения Марлит
• Издательство: Арендное предприятие "Курск"
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-7277-0064-7, 5-85229-028-9

Перед Вами три романа известных писателей-романистов, которые объединены одной темой - темой любви и человеческих взаимоотношений. Герои этих произведений любят, страдают и пытаются отыскать ответ на мучительный вопрос: «Как найти свое счастье и не ошибиться?»

Судьба неблагосклонна к прекрасной Эльзе, героине романа «Златокудрая Эльза», неутоленная страсть сжигает души героев романа «Грабители золота», мечется Морис, герой романа «Две женщины». Он не в состоянии сделать свой выбор и отдать предпочтение одной из дорогих его сердцу женщин…

Однако все они действуют по одним и тем же законам - законам любви.

Содержание:

Евгения Марлит. Златокудрая Эльза

Селена де Шабрильян. Грабители золота

Адольф Бело. Две женщины

---

Раздались три или четыре свистка, и матросы стали поднимать якорь с той горловой, ритмичной песней, которая помогает тащить канат всем вместе, напрягая силы в нужный момент и действуя слаженно, как один человек.

Два пушечных выстрела прогремели в воздухе, как прощальный привет путников жителям города.

В этот момент, удаляясь от места своих страданий, Жоанн и Мелида оглянулись назад.

Жоанн искал глазами могилу Луизы и упрекал себя за то, что покидает ее.

Мелида, казалось, хотела различить в серых очертаниях города, который начинал исчезать на горизонте, какое–то место. Призрак прошлого продолжал преследовать ее.

Наступила ночь. Огонь берегового маяка давно уже скрылся вдали, а она все еще что–то пыталась увидеть во тьме.

Наконец, покинув место у борта, где она стояла почти все время неподвижно, Мелида взяла за руку сестру и отвела ее в сторону, чтобы никто не слышал их разговора.

– Ну, скажи мне, – она взглянула в лицо Эмерод, – что стало с тем человеком?

Она не осмеливалась произнести имя Макса.

Эмерод так мало ожидала этого вопроса, что смешалась и пробормотала:

– Я не знаю.

– Ты колеблешься, ты не знаешь, что солгать, – упрекнула Мелида. – Прошу тебя, Эмерод, открой мне правду. Его повесили, не так ли? О, я вспомнила. После этого у меня начался жар, но перед тем, как лишиться сознания, я видела все. Его последний взгляд обжег меня, как первый поцелуй… Какое ужасное зрелище! Оно всегда будет стоять у меня перед глазами. О, сестра, сестра! Этот призрак будет преследовать меня до могилы. – Мелида закрыла лицо руками.

– Ты неблагоразумна, – возразила Эмерод, обнимая ее, – ты вся дрожишь, сама осложняешь свою болезнь. Подумай о родителях – ведь они так любят тебя. Постарайся все забыть.

Мелида подняла голову. Ее лицо было спокойным, только сердце билось учащенно.

– Забыть! – повторила она. – Разве такое забывается? Я и умирая не забуду это ни на минуту.

Никогда, казалось, путешествие не протекало так счастливо. Погода стояла великолепная, дул попутный ветерок. Семья Ивенсов одна представляла горестный контраст с окружающим великолепием и всеобщей радостью.

Мелида с каждым днем все больше бледнела и слабела.

Миссис Ивенс и Эмерод еще пытались тешить себя иллюзиями. Но доктор Ивенс находился в страшном беспокойстве и не осмеливался анализировать ее состояние, как врач–специалист, предчувствуя самое дурное.

Каждый день после полудня семья Ивенсов собиралась на палубе.

Печаль этой маленькой группы вызывала любопытство у всех.

Чувствовалось, что они очень несчастны, и это заставляло попутчиков быть по возможности предупредительными по отношению к ним.

Один из пассажиров особенно искал любой случай сблизиться с ними и всегда выказывал им большую симпатию.

Это был молодой человек лет тридцати, не питавший, по–видимому, никакой склонности к развлечениям, при помощи которых пассажиры старались убить время на борту и не проводил, как другие, целые дни за игрой в карты. Его взгляд был открытым и чистосердечным. Голову он держал высоко как человек, уверенный в себе и имеющий незапятнанную совесть. Черты его лица были правильны и очень красивы. Он был вдовцом. Черный строгий костюм, который он носил, и меланхолическая грусть, разлитая по его лицу, придавали особую серьезность его манере держаться.

Как очень воспитанный человек, он держался просто и любезно с дамами семейства Ивенс, но самому доктору неоднократно предлагал свою дружбу, к чему тот относился сдержанно.

Ивенс стал теперь недоверчив. Удар, нанесенный Максом, поразил его до глубины души. Он больше не был тем приветливым, открытым человеком, готовым раскрыть свое сердце перед всеми, кто приходил к нему. Разве не велико преступление тех, кто обманывает доверие? Они лишают иллюзий, а для легко ранимых людей жить без иллюзий все равно, что не жить.

Отвергнутый одной стороной, незнакомец решил завоевать Бижу. Ребенок отблагодарил его щедро за заботу доставить ему удовольствие: малышка столь сильно привязалась к нему, что Эмерод начала немножко ревновать. Но скоро она упрекнула себя за это чувство: было что–то подкупающее в манерах незнакомца. Он вел себя так приветливо и почтительно, что было невозможно не проникнуться к нему симпатией.

Жоанну поручили собрать о нем у капитана кое–какие сведения. В результате все только утвердились в хорошем мнении, которым прониклись с первого взгляда на него.

Его звали сэр Эдуард. Смерть отца призвала его в Англию, где молодого человека ждало громкое имя и большое наследство.

Однажды днем миссис Ивенс отправилась искать Бижу, которая играла на палубе со своим новым другом.

– Сударыня, – смеялся Эдуард, – я кончу тем, что украду у вас вашу дочь.

– Это не моя дочь, – ответила миссис Ивенс, – но будь она ею, я не могла бы любить ее больше, чем люблю.

Молодой человек задумался на минуту. Он знал, что дочери доктора не замужем и опасался задать нескромный вопрос. Но все же он не вытерпел:

– Значит, это девочка кого–то из ваших близких?

– Нет, – ответила миссис Ивенс, – это сирота, которую мы удочерили.

– О! – сказал молодой человек, целуя Бижу, – она вас так любит!

И он посадил девочку на руки миссис Ивенс. Бижу слабо сопротивлялась, не желая покидать своего друга.

– Смотрите–ка, вот неблагодарная! – возмутилась миссис Ивенс, почти рассердившись. Затем она удалилась с нею, осыпая ласковыми упреками, которые Бижу слушала не понимая, широко раскрыв глаза.

Месяц прошел со времени отплытия из Мельбурна. Все благоприятствовало плаванию. Ничто не предвещало неопытным глазам, что прекрасная погода может измениться.

Миссис Ивенс сидела на палубе рядом с Мелидой.

В нескольких шагах от них Эмерод, держа за руку отца, смотрела на волны, бившиеся о борт судна.

Ее глаза, когда она их поднимала, устремлялись на Мелиду. Она была так напугана ее худобой и апатичностью, что повернулась с отчаянием к отцу, как бы спрашивая у него ответа.

Отец понял ее немой вопрос.

– У меня еще есть надежда, дитя мое, – сказал он ей тихо. – Твоей сестре может помочь вид родной земли и встреча с Вильямом. Любовь явится для нее лучшим врачом. Нам осталось ждать не больше двух месяцев.

– Два месяца! – пробормотала Эмерод с горечью. – Это почти два века, когда страдаешь.

– Это правда, – согласился доктор, – но погода стоит отличная, море спокойное. Мы можем плыть вперед быстрее.

– Зато завтра мы будем нестись слишком быстро, – включился в разговор капитан, проходивший мимо них в этот момент. Он протянул руку к северо–западу. – Мы уберем паруса и, несмотря на это, нас помчит со скоростью пятнадцать узлов в час.

– Тем лучше, – обрадовался доктор. – Мы скорее приедем.

Миссис Ивенс побледнела.

16

Ураган. Последний туалет

Капитан не ошибся. Посреди ночи послышался сильный треск.

Через несколько минут яростно налетел ураган. Все сразу проснулись. Нет ничего более пугающего, чем пробудиться от сна из–за неистовства бури.

Услышать ночью, как ветер свистит и завывает, почувствовать колебания и толчки судна, которое то взлетает на гребень волны, то скользит в бездну, страдать, не зная, когда прекратится эта страшная качка, которая пугает вас и грозит переломать кости, – эти впечатления незабываемы для тех, кто плавал в южных морях, где порывы ветра столь внезапны и ужасны.

За несколько часов до этого мистер Ивенс призывал бурю как средство приплыть быстрее в Англию. Но его желание было слишком хорошо исполнено, и он стал теперь сомневаться в той опасной помощи, которую ураган нес его милой больной.

Как и у всех англичан, у Ивенса была привычка к морю. В юности он плавал на кораблях, но никогда он не испытывал ничего подобного.

Он наскоро оделся и вышел на палубу, чтобы самому убедиться в серьезной опасности.

Море бушевало. Волны вздымались, как огромные горы, и обрушивались то на палубу, то на борт судна, словно хотели его разбить.

Доктор схватился за снасть и смотрел на ураган.

Несмотря на свою озабоченность, он не мог не испытывать чувства восхищения и ужаса, следя взглядом за матросами, взбиравшимися на рею, как птицы на ветви ивы. Он видел, как они балансируют в воздухе, пытаясь схватить обрывки парусов, разорванных ветром.

В нескольких шагах от себя доктор заметил Эдуарда, наблюдавшего это волнующее зрелище.

Вдруг на трапе появилась Эмерод.

– Дайте мне вашу руку, отец, – попросила она. Эдуард поспешил к ней.

– Что ты здесь делаешь, дитя мое? – поразился доктор.

– Я ищу вас, отец. Мелида в ужасном состоянии!

– Вы очень храбры, мисс, – проговорил Эдуард, с восхищением глядя на нее.

– Любовь к сестре придает мне силы, – отозвалась девушка, стараясь приноровиться к качке и изгибая свой тонкий, как тростинка, стан.