Леонид Шифман - О чем думала королева? (сборник)

• Название: О чем думала королева? (сборник)
• Автор: Леонид Шифман
• Жанр: Научная Фантастика

Научная фантастика – меняющийся литературный жанр, идущий в ногу с развитием науки. Возникновение новых научных направлений рождает и новые научно-фантастические идеи, которые, в свою очередь, способны влиять на ученых и подталкивать их к новым открытиям. Одним из таких новых направлений как в науке, так и в фантастике, стала эвереттика – исследование многомирия, ветвящегося мироздания.

С историей и особенностями эвереттического поджанра в фантастике познакомит читателя вступительная статья. Повести и рассказы, включенные в антологию, представляют различные направления в эвереттической фантастике: это фантастический детектив, философская и психологическая проза, юмористический рассказ.

Эвереттическая фантастика – реалистическая литература многомирия.

---

Конечно. Кто ж сомневался…

Вот я и сидел в тот вечер… Господи, каким же он был долгим, и сколько на самом деле вселенных в тот вечер возникло… Я сидел и думал, какое из известных полей можно приспособить для описания этого явления.

А что тут думать? Полей, по вашим словам, всего четыре. Выбор не так уж велик.

Пять. Вы правы: я не упомянул темную энергию. Ту, что расталкивает галактики и заставляет Вселенную расширяться. Это пятая сила в природе. Она совершенно реальна, в отличие от всяких торсионных… Влияние этой силы можно наблюдать на межгалактических расстояниях…

Вот! Теперь мы действительно начинаем разговор по существу, верно?

Мы уже давно… Послушайте, Ира, я ничего не смогу вам объяснить, а вы – и особенно ваши читатели – ничего не поймете, если я не буду знать, на каком… ну… что именно…

Не стесняйтесь. Вы хотели спросить, я совсем чайник в этом смысле или хоть что-нибудь о темной энергии знаю. Так вот: я читала. Послушайте: если я пыталась читать ваши работы, то, конечно, нашла кое-что об этой темной энергии. И о темной материи заодно. Правда, не поняла, какая между ними разница. Разве энергия это не материя? В школе нам вдалбливали, что энергия это форма материи, разве нет?

Разве да! Конечно. Этот лингвистический казус все время меня коробит. К сожалению, стандартная калька с английского, к которой все привыкли, даже физики, прекрасно понимающие, что энергия материальна. Видите ли, Ира, в английском языке слово matter означает и материю вообще, и вещество, в частности. Просто вещество. Вот этот стол – вещество, состоящее из атомов. Ваша одежда. Мы сами – вещество, да. Вот и dark matter – это темное вещество. А dark energy – темная энергия. Или, еще правильнее: поле, которое этой энергией обладает, ведь энергия не существует сама по себе, она… помните Митрофанушку Фонвизина?

Я должна ответить?

Нет, я риторически… На вопрос о том, что такое дверь – существительное или прилагательное – он ответил, что прилагательное, потому что дверь к чему-то приложена. Вот и эта темная энергия – она к чему-то приложена, что-то этой энергией обладает. Не вещество, потому что вещество проявляло бы себя иначе. Значит, поле. Какое-то неизвестное поле, обладающее энергией, колоссальной энергией, заставляющей галактики (только представьте себе – галактики, миллиарды галактик, в каждой сотни миллиардов звезд!) разбегаться быстрее и быстрее.

Поле. И что? При чем здесь Зоя, единичные явления и…

Ну да. Без поллитра это… Кстати, Ира, у меня есть коньяк, хотите? С шоколадкой и лимоном. Хороший коньяк, настоящий, французский. Сам я не пью, мне подарили на… Хотите?

Давайте. Может, я действительно начну лучше соображать, а то скачки вашего вдохновения кажутся мне пока слишком…

Скачки вдохновения, гм… Это не скачки вдохновения, это простое неумение изложить достаточно понятно совершенно очевидные для меня самого вещи. Опыта нет. Когда-нибудь… Впрочем, когда-нибудь найдутся популяризаторы получше меня… Держите рюмку. Хорошо, я тоже немного… За что выпьем?

За понимание.

Понимание. Двусмысленный тост. То есть… Я хотел сказать, что в нем заключено минимум два смысла.

Конечно. Я это и имела в виду. За то, чтобы я, наконец, поняла суть этой вашей теории и всего, что случилось. И за то, чтобы мы с вами поняли друг друга, потому что иначе вы не сможете объяснить мне свою теорию. Как видите, оба смысла друг с другом связаны и друг из друга вытекают.

Вы случайно не оканчивали еще и философский факультет? У вас не два диплома?

Один. А шоколад вкусный. Обожаю черный бельгийский, он такой горький…

Вы любите горькое?

В шоколаде – да… Вы хотели рассказать о темной энергии. Или о неизвестном науке поле, которое этой энергией обладает. И расталкивает галактики. Но самое главное – вы хотели мне объяснить, при чем здесь Зоя, единичные явления, и почему случилось десятое августа, которое все мы по вашей вине…

Вот видите. Вы тоже считаете – по моей вине!

Разве нет?

Если да… Тогда получается, что я самый страшный преступник в истории, и Сталину с Гитлером и Пол Потом в придачу до меня далеко, как до… Я бы не смог жить, если бы думал так. Я бы…

Покончили с собой? Вообще-то я собиралась задать этот вопрос позднее, когда вы рассказали бы о том, как пришли к… Но раз к слову пришлось, спрошу сейчас. От вашего коньяка у меня немного кружится голова, так что небольшое смещение смыслов… Итак?

Тон у вас сейчас, как у милицейского полковника.

Не отвлекайтесь.

Хотите знать? Нет, не покончил бы. Вы правы. Я трус. Да. И эгоист. Может быть, если бы все время думал об этом, то сошел бы с ума, а потом в состоянии аффекта… Но, наверно, тоже нет. Послушайте, Ира, как по-вашему, эти ученые, которые в сороковых годах работали над бомбой… в Штатах и у нас… особенно в Штатах… Сциллард, Оппенгеймер, Теллер… Они должны были, как честные люди, люди с совестью… а совесть у них была, это были хорошие люди, да… все они должны были покончить с собой, когда узнали, что «Малыш» убил в Хиросиме сто тысяч человек? И Нагасаки! Четверть миллиона!

Десятого августа погибло…

Больше, да. Не напоминайте. Меня, как вы знаете, не вызывали в суд по этому делу.

Да. Вам дали Нобелевскую премию по физике.

Значит…

Ничего это не значит. Вы меня напоили коньяком, и теперь я буду говорить все, что захочу.

Послушайте, Ира…

Нет, это вы меня послушайте! Миллион двести тысяч человек на всех континентах. Люди. А животные… На Земле осталось шестнадцать пингвинов, знаете? Почему-то они… Вы можете сказать – почему? Нет? Ну да, вы не биолог, вы физик.

Послушайте…

Простите… Я хотела это спросить потом… Действительно, давайте вернемся к тому вечеру.

Значит, вы меня все равно об этом спросите?

Обязательно. Не отвертитесь. Рассказывайте, а в уме прокручивайте вариант ответа… Только не думайте, чтобы я не слышала, хорошо?

Да. Я подумал, что это темное поле – единственная возможность связать в одно целое все явления. И происшествие с Зоей. И единичные события. И склейки, которые с каждым происходят ежедневно, но случаются гораздо чаще, если начинаешь думать о них целенаправленно.

Мы-то при чем? Где галактики и где мы с вами? Где имение и где вода?

Ну да, в огороде бузина, а в Киеве дядька. Помню: сидел в кресле, смотрел в экран компьютера и думал, как вы сейчас: при чем здесь темная энергия? Только потому, что, кроме известных четырех, это единственное физическое поле, которое я могу без вреда для логики использовать в решении задачи? Вообще-то, многие открытия так и были сделаны: методом исключения. Или методом тыка. Выражаясь по научному – классическим методом проб и ошибок. Так это всегда было. Кеплер, к примеру. Вы знаете, сколько кривых линий он исследовал и отбросил, пока не пришел к выводу, что планеты обращаются вокруг Солнца по эллипсам? Казалось бы, после окружности, что сразу приходит в голову? Эллипс, да? Любой современный студент… Так нет же, Кеплер сначала взял яйцевидный овал – и конечно, ничего у него не вышло с расчетами орбит. И только во всем разочаровавшись, вспомнил об эллипсах. Так уж почему-то наши мозги устроены: верная мысль приходит или самой первой (и тогда ее отбрасываешь по принципу – первый блин комом), или самой последней, пропустив вперед все прочие, включая самые нелепые и не относящиеся к реальности. Да. Мне повезло в том смысле, что… Физических полей всего пять – четыре известных плюс пятое, сомнительное, не объясненное, но все-таки вроде бы существующее. Перебирать почти и не пришлось. Но все было по классической схеме: помню, я сразу подумал о темной энергии, думал о ней еще тогда, когда смотрел, как Зоя шла по двору к нашему подъезду. И отбросил эту идею, потому что… Ну, по той самой причине: где имение, а где вода… Потом – и хорошо, что тем же вечером, а не год спустя – опять подумал: а все-таки, почему не… Я пытался приспособить для своей цели и электромагнитное поле (не получалось, никто же не наблюдал никаких электромагнитных явлений, возникавших во время склеек), и гравитационное (это даже обсуждать нечего, для него нужны массивные тела с переменной массой, а где такие в природе?), и поле ядерных сил (оно слишком короткодействующее), и слабое (отличающееся от ядерного только тем, что пользы от него еще меньше). Что осталось? Темная энергия. И вопрос: от нее-то какая польза? Она там, в мире галактик, а мы здесь… Почему вы так на меня смотрите, Ира?

Вы так эмоционально рассказываете, что мне все понятно. На самом деле. Продолжайте, пожалуйста. И заметьте, это не я вас сейчас перебила… Но раз уж… Зоя… С ней что-то случилось?

Случилось? В каком-то смысле. А может, со мной… но я к этому еще… Может быть… В тот вечер я позвонил ей, было уже довольно поздно, обычно я не звонил Зое в такое время, но она была рада звонку, да, рада – это я к тому, что если бы голос оказался постным или уставшим, я, наверно, попрощался бы и положил трубку. И не спросил бы ничего. И тогда – скорее всего – ничего бы и не придумал. От какой малости зависит порой судьба… в общем-то, судьба человечества, да… От того, с какой интонацией женщина ответила по телефону… Я сказал, что мой вопрос может показаться идиотским, а Зоя ответила: глупости, спрашивай, ты же знаешь… Что она сказала еще – а ведь что-то сказала, это точно, – я не помню совершенно. Может, это важно, потому что любое слово в том разговоре могло оказать влияние… Нет, не помню. Я спросил: когда она шла сегодня через двор, направляясь… я намеренно сделал паузу, ожидая, что она сама добавит «домой» или «к тебе»… но она промолчала, и я продолжил: «Ты шла домой, я видел в окно, так вот, когда ты проходила мимо цветника, не произошло ли с тобой чего-то такого, что ты запомнила? Ну, будто тебя кто-то толкнул, или в голову пришла какая-то мысль, или… что угодно?» Она долго молчала, я слушал, мне даже почему-то показалось, что она уже сказала, а я не расслышал… Я переспросил: «Что?» «Ничего, – сказала она. – Да, случилось, а ты как догадался?» На вопрос я не обратил внимания и сказал, наверно, слишком громко: «Что? Что случилось?» «Ничего, – повторила она. – Тебя это не касается. Просто… Мне сегодня сделали предложение… В смысле – предложили выйти замуж. И в тот момент я подумала: да, это то, что мне нужно». «В тот момент ты приняла решение, – сказал я. – Вот. Это я и хотел знать. Спасибо. Ты умница». Господи! Я совсем не то имел в виду, о чем она в тот момент подумала! Она неправильно меня поняла! То есть, не поняла вообще, потому что мысли ее… Помню, каким сухим стал ее голос. Как эта салфетка… «Да? – сказала она. – Ты никогда не говорил мне, что я умница. Умница, значит? Знаешь что, катись ты к чертовой бабушке!» И положила трубку. Или бросила… Звук был такой… Я подумал… В тот момент я понял, как соединить темную энергию с моими единичными процессами…