Григорий Пенежко - Записки советского офицера

• Название: Записки советского офицера
• Автор: Григорий Пенежко
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Когда я побрился, разговор уже шёл о том, что на земле с немцами завтра справимся, а вот авиация, пожалуй, даст "прикурить", как выразился Никитин.

У Кривули и тут нашёлся "случай в Финляндии".

- Кто не видал "мигов"? - спрашивает он.

- Видели! - говорят все, - От "юнкерсов" только пух летит.

- Скоро небо чистым будет, но завтра на это рассчитывать мы ещё не можем. Надо свою тактику-практику иметь.

Все очень заинтересовались, что это такое за тактика-практика.

- Был у меня такой случай в Финляндии, - продолжает Кривуля. - У них авиации не видно было, и вдруг в день нашего наступления появилась авиация немецкая, но лётчики - финские. Немцы бомбят сейчас скопом, а финны - нет. Финн выбирает себе танк и пока не расклюет или не израсходует бомб, не отстанет. Дело было в атаке на открытом поле. Только вышли мы из леса, увязался за мной один лёгкий бомбардировщик. Я кричу механику, что за нами гонится самолёт. Механик был парень не из храбрых, в атаке первый раз, явно не спешил, остался позади всех. Вот почему нас этот финн и облюбовал. С перепугу мой механик газнул на всю скорость вперёд.

Слежу за самолётом. Выходит из пике, вижу - бомба оторвалась уже, и в этот самый момент моя машина вдруг на полном ходу стоп у какой-то ямы, чуть через нос не опрокинулась. Бомба взорвалась впереди метрах в пятидесяти. Мне это понравилось, говорю механику, что если потребую остановки на большой скорости, он точно такую должен сделать, как перед этой ямой, прямо горным тормозом. Только мы объехали яму и набрали скорость, самолёт опять на меня пикирует, смотрю - бомба отрывается, командую механику: "Стой!" Бомба снова разорвалась впереди. "Ну, думаю, расчёт правильный, яма выручила, спасибо ей, научила кое-чему хорошему". Всего выудил я у этого самолёта четыре бомбы. Он так и улетел ни с чем... Вот что такое тактика-практика. Особой мудрости не требуется, только лишь слаженность и внимание, - заканчивает Кривуля.

Вспоминаю, как меня раздражали его рассказы об одесском житье-бытье, свои мысли о нём, и думаю: "Можно же так ошибиться в человеке!"

Ночью мы получили приказ о наступлении. Задача состоит в том, чтобы к исходу 26 июня выйти на восточный берег реки Стырь в районе Плящова Берестечко и перерезать противнику магистрали, идущие на Дубно. Мы наступаем на левом фланге Рябышева, в полосе Крупец, Сытенька, река Пляшувка и Сестратын, Королувка, Берестечко. Соседние слева части, которыми командует генерал-майор Мешанин, наступают вдоль шоссе на Лешнюв, Берестечко, взаимодействуя с корпусом генерала Карпезо.

Начало наступления назначалось на 10 часов утра. К этому времени части дивизии должны были провести рекогносцировку переправ через болотистую реку Сытеньку, в районе лесной часовни и сел Сытенька и Осынова, которые оборонялись противником с северного, лесного, берега реки.

С рекогносцировки командиры возвратились до восхода солнца. Комдив приказал мотострелковому полку приготовить топоры и пилы для мощения гати через болото и обеспечить форсирование танковыми подразделениями реки Сытеньки. С восходом солнца мотострелковый полк снялся с места, прошёл опустевшие окопы корпуса генерала Кар-пезо и побатальонно вытянулся лесом в направлении переправ, чтобы занять плацдарм на северном берегу и прикрыть переправу танков. За мотострелковыми батальонами пошли и танковые полки.

Моя рота в составе разведбата движется по дороге на Королувку за KB Васильева, как резерв комдива. Остановившись у реки, мы прикрываем огнем мотострелковый батальон, готовящий нам переправу. Васильев выглядывает из-за открытого люка башни и торопит командира мотострелкового батальона. Он наблюдает за селом Полноцне" находящимся на противоположном стороне реки, показывает нам. куда надо вести огонь, и время от времени сам постреливает в ту сторону. Из второго люка башни часто показывается голова его заряжающего полкового комиссара Немцева. Наконец, к часовне бежит командир мотострелкового батальона. "Значит, переправа готова", - думаю я и, точно в подтверждение этого, едва только комбат подбежал к танку, как Васильев выбрасывает сигнал "вперед".

Из-за деревни по мосту густо ударили мины, у меня над головой откуда-то справа профырчали один за другим два снаряда.

Я приказал Гадючке обогнать KB Васильева и проскочить впереди него на большой скорости открытый трёхсотметровый участок насыпи и мост.

- Газуй так, чтобы снаряд не перенял нас, - пояснил мою команду Никитин.

Риск, конечно, большой, так как самый плохонький снарядик из пушки Виккерса выведет мой танк из строя, но нельзя же допустить, чтобы командиру дивизии пришлось идти в атаку впереди нас. "Во что бы то ни стало быть на том берегу первым", - думал я, подпрыгивая и колотясь о стенки башни моего лёгкого танка. Танк точно с ума сошёл. Из-под гусениц далеко назад летели обломки брёвен настила переправы.

К явному неудовольствию Никитина, пришлось уменьшить ход. Моему приказу последовали и остальные четыре БТ, за которыми шли два KB Васильева и штаба. Слева впереди в стволе ветвистой осины опять разорвался снаряд.

"По нас прицел взяли, - подумал я. - Но теперь, господа немцы, поздно, - мы проскочили мост", - и я приказал: "Разверни влево!" Свожу машину в молодой осинник, веду наблюдение вдоль дороги, которая подозрительно молчит. Не выходя из зарослей, почти у берега болота, останавливаюсь и наблюдаю за лесом впереди, в котором скрывается уже знакомая мне по разведке дорога на Комарувку, оглядываясь, вижу, как справа прямо по болоту переправляются танки батальона капитана Мазаева. Вдруг по ним с опушки, до которой не более трёхсот - четырёхсот метров, ударили одна, а за ней и вторая противотанковые пушки немцев.

- Ага, голубчики, раскрылись! - зарадовался Никитин. - Теперь вам конец, - и дотянувшись до моего уха, как бы боясь, что его немцы услышат, зашептал: - Сейчас с ними KB Васильева расправятся.

- А может быть, атакуем? - спросил я.

- Что вы, что вы, товарищ командир! Стоять смирно! - пригрозил он мне пальцем. - Иначе отправят нас к прадедам по одному звуку мотора.

Нас от немцев и их от нас закрывали густой осинник и ивняк. Для того чтобы атаковать их, нам надо было или выходить на открытую дорогу, или, как с завязанными глазами, продираться по зарослям и напороться на пушки в упор. И то, и другое не устраивало нас.

- Беги, покажи комдиву, где примерно стоят пушки. Комдиву с дороги видней, пусть ударит туда из своей, а потом мы атакуем, - сказал я Никитину, показав на подходившие к нам по дороге два КВ.

Ему этого только и нужно было. Не успел я оглянуться, как уже увидел Никитина, пригорбившегося за башней KB и показывавшего Васильеву, куда надо стрелять. Но, к моему удивлению, выстрелов не последовало. KB набирали скорость. Прибежавший Никитин сообщил:

- Комдив атакует и приказал нам следовать за ним, а не задерживаться у болота.

"Неприятное замечание", - подумал я и, дав команду остальным "Делай, как я", пошёл в атаку на пушки прямо по осиновым зарослям. По KB, которые шли впереди по дороге, зачастили снаряды откуда-то из-за леса. Выбравшись из зарослей у самой опушки леса, я увидел, как KB Васильева с хода, чуть подняв нос кверху, наехал на роскошный куст, из-под которого в лес побежали три немца. Я не успел по ним выстрелить, как по KB из впереди растущего куста почти в упор дважды ударила противотанковая пушка. Взревев мотором и набирая скорость, танк Васильева, чуть развернувшись влево, налетел и на этот куст. Из-под вздыбившегося носа танка выскочили два немца и, отбежав в сторону, удивлённо качая головами, что-то закричали, не то "хох pyc!", не то "ой рус!"

- Вот черти! - крикнул мне Никитин. - Или не боятся, или обалдели от страха?

- Сейчас посмотрим! - крикнул я Никитину в ответ и ударил из пулемёта, чтобы отрезать немцам путь отхода, а затем поспешил к танку Васильева.

Только теперь немцы заметили нас, но было уже поздно. Кривуля подошёл к ним с другой стороны, и они подняли руки кверху.

Выглядывавший из башни Васильев подозвал меня.

- Вот что, летите прямо на северную опушку Лешнювского леса. Там найдёте командира корпуса и доложите ему, что я немного поспешил, на час раньше срока пошёл в атаку, занял плацдарм, очищаю Комарувский лес. Оставайтесь у командира корпуса, пока он не поедет к нам. Тогда приведёте его. Я буду ждать его команды на северной опушке Комарувского леса. Это же и в боевом донесении, - сказал он, вручая мне листок, вырванный из полевой книжки.

- А вы не ранены? - спросил я, заметив запёкшиеся капельки крови и подтёки на потном лице полковника.

- Нет, это при ударе снаряда о башню отскакивает и царапает окалина, пояснил он мне.

Глаза его сияли. "Как он счастлив сейчас!" - подумал я и, радуясь, что комдив невредим, погнал машину к Лешнюву.

Сегодня я убедился, что немецкие пушки не страшны KB, даже если они бьют по нему в упор. Вспомнишь этих немцев, качающих головами от удивления, и говоришь себе: